Они мчали по ночному шоссе, все дальше и дальше удаляясь от города. Чувствуя, что руки Джослин, державшиеся за него, слабеют, Троттл направил байк в сторону неоновой вывески ночного мотеля.

За стойкой дежурил сонный портье. Не задавая лишних вопросов, почему Троттл в мотоциклетном шлеме, а девушка в крови и синяках, он протянул им ключ с массивным деревянным брелком.

— Номер четыре. Прямо по коридору до конца.

***

Ему не спалось. Он ворочался в постели, несколько раз вставал, переживая, что потревожит Джослин, заходил в ванную, чтобы выпить воды и ополоснуть мохнатое лицо. В комнате стояла духота, и он рискнул приоткрыть окно, что было небезопасно в таком месте. На улице шел дождь, и Троттл улыбнулся его шуму и прохладе.

Он думал о девушке, сейчас свернувшейся калачиком на жесткой постели и забывшейся в тревожном сне.

— Троттл… Что-то не так? Они… Пришли за мной?

Он обернулся. Джослин, укутанная в серый гостиничный халат, присев на постели, смотрела на него. Ее волосы, все еще влажные после душа, струились по плечам, а темные выразительные глаза на бледном лице сейчас казались еще больше и испуганнее.

— Все в порядке, не беспокойся, — Троттл подошел к ней и опустился рядом на кровать. — Я разбудил тебя?

Несколько секунд они молчали, глядя куда-то в пустоту безликого номера и думая каждый о своем, после чего Джослин повернула к нему лицо, и он увидел, сколько тоски было в ее серых уставших глазах, как дрожали ее сухие разбитые губы, как пульсировала жилка на виске, чуть скрытая медной прядью. Он провел ладонью по ее щеке, а она в ответ на этот жест опустила веки и тяжело вздохнула.

— Они все равно найдут меня, — прошептала она и, словно повинуясь внезапному порыву, прильнула к покрытой рыжеватой шерстью груди Троттла. — Или забросят в такое место, где ты никогда не сможешь меня достать. А они смогут…

— Почему ты, и как они находят тебя каждый раз?

Она ткнула себе в лоб указательным пальцем и произнесла лишь одно короткое слово:

— Чип.

Троттл нервно сглотнул. Как и когда он там оказался? Если чип действительно в ее голове, то они ничего не смогут с этим поделать. Не всякий хирург возьмется за поиски и извлечение микросхемы. Куда уж ему?..

— А почему я?.. — она грустно усмехнулась, а затем провела руками по лицу и груди. — Из-за этого.

Он понял, что она имела в виду. Джослин, такая красивая, чувственная, живая… Ее привлекательность стала для нее роковой, сделала ее желанным объектом для похитителей, которые явно жаждали не просто ею обладать, иначе давно бы сделали это.

— Кто и зачем? — сдавленно спросил он. — Что тебе известно? Расскажи мне, пожалуйста.

— Это квест, — ответила она, не глядя на него. — Игра. За участие в которой клиенты платят бешеные деньги. Я — просто добыча и приз для их перехода на следующий уровень. Одни меня похищают, бросают в локацию, а другие ищут по координатам и делают со мной все, что пожелают.

— Что?.. — Троттл не верил тому, что слышал, настолько это было чудовищно и неправдоподобно.

— Они меня предупредили: если я еще раз исчезну из локации, то они меня убьют. Меня и того, кто помогает мне бежать, — ее голос дрогнул.

Опустив глаза, девушка принялась рассматривать свои руки, а Троттл не сводил с нее взгляда, не решаясь что-либо произнести.

— Еще они сказали, что если я больше не буду сбегать, то они потом меня отпустят. И я стану свободной…

— Потом? После того, как эти звери вдоволь тобой наиграются?! — воскликнул Троттл.

Его охватило отчаяние. Он готов находиться с ней днем и ночью. Оберегать. Не спускать с нее глаз. Но теперь это казалось таким же невозможным, как и возвращение к прежней жизни. Где когда-то они были вместе и счастливы…

До того, как ее втянули в этот чудовищный по своей жестокости квест.

Нет, он больше не позволит никому прикоснуться к ней. Они будут бежать, прятаться, если нужно — под землей и под водой, — но больше никаких игр! Если придется столкнуться лицом к лицу с этими нелюдями, он сможет собственноручно убить их, уничтожить, разорвать, чтобы ни Джослин и никто другой больше никогда не оказался в подобной ловушке… Кто дал им право так обращаться с живыми людьми? Неужели деньги на Земле настолько всемогущи?

Он обнял ее, коснулся губами макушки, которая пахла шампунем и чем-то еще — новым, незнакомым, но очень приятным.

— Этого не случится. Пока я рядом с тобой — точно, — прошептал он, целуя ее волосы и проводя руками по спине.

Зачем он снова говорит ей это? Ведь это неправда.

— Ты не должен рисковать ради меня. Кто я тебе? — она грустно усмехнулась и уткнулась носом в рыжую шерсть, покрывающую его грудь.

— Ты… Ты… Джослин… — он не находил слов, чтобы дать ей вразумительный ответ.

Взяв в ладони ее лицо, — бледное, но безукоризненно красивое, несмотря на многочисленные ссадины, — он заставил ее посмотреть на него, а затем коснулся ее сухих губ легким поцелуем. Почувствовав ответное движение Джослин, Троттл поцеловал ее уже более откровенно и красноречиво.

Девушка чуть отстранилась, повела плечами, и мешковатый халат, скрывавший ее хрупкую фигуру, сполз на кровать, открывая взору Троттла ее бледно-мраморные округлые плечи.

— Иди сюда… — проговорил он и, ухватив ее за талию, усадил к себе на колени.

Охваченная волнением Джослин задрожала и крепко обняла Троттла за шею, так, словно боялась упасть. Заведя руку за ее спину, Троттл расстегнул застежку черного бюстгальтера, и такая ненужная сейчас деталь туалета полетела на пол.

Он поднял на нее глаза, словно желая убедиться, что она не против того, что происходит между ними, и тоже жаждет продолжения. Девушка коротко кивнула.

Он прильнул губами к ее полной груди, осыпая ее поцелуями и стараясь делать это

как можно нежнее. Она застонала, и Троттл не сразу понял, было ли это от

удовольствия или от боли. Взглянув на нее, он встретился с ее затуманенным

взглядом.

— Мы теряем время… — прошептала она.

На пол полетели остатки белья, после чего девушка вновь оказалась сидящей на Троттле. Стиснув зубы, чтобы не издать привычный рык в момент слияния с ней, Троттл обхватил ладонями ее бедра, позволяя ей двигаться так, как она больше всего любила.

— Если завтра не наступит, то хотя бы сегодня я не буду ни о чем жалеть, — пробормотала она, и Троттл уловил нотки обреченности в ее голосе. — Больше ночи такой не будет.

— Перестань… — начал он, но она приложила указательный палец к его губам, призывая к молчанию.

— Ты нужен мне, и потому ты должен жить, — шепнула она.

Он ничего не ответил. Опрокинув ее на постель, долго смотрел на ее лицо, словно силясь запомнить каждую черту, каждую веснушку, перечеркнутую царапинами…

Все в ней, — в тонких пальцах, нетерпеливо теребивших его рыжий загривок, в прерывистом дыхании, в полуоткрытых ищущих губах, во взгляде устремленных на него дымчатых глаз, — кричало об одном: о желании здесь и сейчас ему принадлежать.

А он упивался этим, все сильнее утверждаясь в стремлении остаться с нею навсегда.

Они слились в единое неразрывное целое, охваченные страстью и отчаянием, лаская и целуя друг друга так, словно это было в последний раз. Казалось, что время замерло, и ничего не существовало за окнами этого маленького мотеля, отгороженного от мира стеной дождя.

***

Проснувшись утром, Троттл первым делом хватился Джослин. Ее не оказалось рядом с ним, хотя он прекрасно помнил, что засыпали они вместе в одной постели. Не было ее и в ванной. Одевшись, он метнулся к портье.

— Где девушка из четвертого номера? Рыжие длинные волосы…

Но тот лишь неопределенно пожал плечами.

Троттл выбежал на улицу. Уже совсем рассвело, на все еще влажном асфальте стояли лужи. Дождь шел всю ночь и смыл любые следы…

Ушла. Оставила его. Почему?

Неужто поверила похитителям, что однажды они, наигравшись, отпустят ее?