Исак-Дыв вздохнул. Даже последняя мысль ему показалась не той, какую он искал в тайниках своего разума, отвечающего за логику.
— Что тебя печалит? — Кайа провела пальцем по его морщинам, собравшимся на лбу. — Ты очень грозный, когда так делаешь… Но я таким тебя люблю ещё больше.
— Что? — Дыв стряхнул с себя бремя мысленного выбора, заставил сосредоточиться на настоящем. — Что ты сказала?
Не настолько красивое, как тонкие лица магесс Кар-Эйры, но вполне милая для фрейи мордашка. Кайа была заметно симпатичней Марны, невысокой, чуть полноватой, с кривыми ногами и внешностью рано состарившейся от тяжёлого труда женщины. Тьма не просто скрывала истинный образ старшей принцессы, а, можно сказать, бесстыдно приукрашивала! Дыв содрогнулся от одной мысли, какая под маской элитной красавицы скрывается королева. Впрочем, Отилия была из диких, так что, не исключено, её тёмная своеобразная красота была настоящей.
— А что я сказала? — игриво спросила ящерка, получая удовольствие от блуждаюшего мужского взгляда по своему телу, но не зная истинной причины этого любопытства.
Дыв, добившийся от Марны откровения, там, в пещере, с трудом приглушил чувство тошноты — мда, такой “прекрасной” любовницы у него ещё никогда не было…
— Ты сказала, что любишь меня.
— Я не говорила! Вернее, говорила, но имела в виду другое… Почему ты на меня так смотришь? О чём ты думаешь?
— О том, что ты — настоящая красавица, — улыбнулся Дыв и не покривил душой.
Через день прибыл корабль из Кар-Эйры с подарками для невесты. Дыв помогал с объяснениями о назначении той или иной вещи, рассказывал о рисунках на тканях. Вручив подарки, посланцы принца Ядрана не стали задерживаться, что порадовало подозрительного Асвальда.
Корабль увозил тайное послание, в котором Дыв предупреждал о необходимом обряде посвящения Тьме будущего супруга Солвег; о количестве фрейлеров и готовности найти полную информацию; а также попросил снова через месяц прислать подарки и, на этот раз, быть оригинальнее — каких-нибудь зверюшек, пёстрых птичек, которые могли бы повеселить Её высочество.
Признаться, Аша, которая уже выросла до размера в полруки Кайи, доставляла значительное неудобство своим капризами. Будто назло выбрала огнеплюйку, самое непредсказуемое создание. Да, был свой бонус в её умении разжигать камин, но после того как в порыве нежности Аша чуть было не спалила “дорогую сердцу память об матушке, изготовившей браслет сыну”, то есть артефакт, Дыв велел упитанной чешуистой коротконогой твари держаться от себя подальше.
Дыв надеялся, что за месяц сможет найти точку опоры в прежнем плане или же отказаться от него и бороться за новую цель. Кроме того, приближалась свадьба Марны, и Дыву хотелось на ней побывать из любопытства, чтобы познакомиться с обычаями диких. Король дал разрешение, но предупредил, что не понесёт на себе слугу. Это вызвалась сделать Солвег, в благодарность за информацию о привычках малерийских принцах и их традициях. Кайю на себя брала королева, Улва — Горана.
[1] duw cariad — валл. «бог любви»
16. Свадьба Марны
К праздничному событию Дыва заставили принарядиться. Осматривая дочерей в уборах, изобилующих жемчугом и вышивкой золотыми нитями, королева Отилия перевела взгляд на смиренно стоявшего в сторонке слугу и поморщилась. Вскоре ему принесли костюм, похожий на тот, что был на Горане, — сдержанно чёрный и из дорогой ткани. Единственное отличие меж ними состояло в наличии короткого меча, который позволил себе помощник короля.
— Зачем? — спросил Дыв. — Оружие и на свадьбе?
— Дикие понимают и уважают только силу, а я покажу себя беспечным помощником. У вас на свадьбах по-другому?
— По-другому, — подвердил карамалиец, отмечая презрительную тонкую улыбку фрейлера.
Новый образ слуги привёл Кайю в восторг, да и Солвег с Марной переглянулись — высокий и хорошо сложенный карамалиец со своими светлыми волосами имел солидный вид отнюдь не раба. Кайа усовершенствовала “картину” — лично вплела в короткую косу Дыва ленты, какие были и у Горана. За два месяца пребывания во Фрейнлайнде волосы Дыва основательно отрасли, и стоило Кайе увидеть поседевшего карамалийца, она начала ревностно следить за длиной косы, реализуя свою детскую мечту о знакомстве с белокосыми малерийцами. Дыв не возражал.
Охрана (отряд в составе сорока простолюдинов и фрейлеров вперемешку), выдвинулась на восток за сутки, чтобы успеть раскинуть лагерь и встретить своего короля, как подобает. Фрейи вылетали утром сразу после запланированной жертвы у Сердца. Дыв присутствовал при этом и был удивлён активностью Тьмы, более чем очевидно избегавшей его в предыдущие минуты “общения”. Асвальд долго стоял на решётке, омываемый снизу клубящимся мраком, а когда обряд был закончен, показался Дыву несколько задумчивым. Его настроение уловила Марна и напряглась.
— Что такое с Очагом? — Дыв поинтересовался у Солвег, улучив минуту, пока фрейи суетились на террасе — первым раскинули крылья король и Марна, за ним Отилия с Кайей.
— Отец получил откровение, — коротко объяснила Солвег, делая шаг вперёд, чтобы расправить крылья.
Привыкший к полётам благодаря Марне, Дыв ловко взобрался на фрейю, и сердце почти не ухнуло, когда воспарила Солвег. Внизу понеслась местность, которую наконец можно было рассмотреть при свете дня.
Сразу, за каймой скалистой возвышенности, на которой был построен дворец, начиналась долина, поначалу показавшаяся песчаной. Но, приглядевшись, Дыв понял: зелень была нещадно обглодана стадами овец и коров, передвигающихся с места на место.
Всего в десятке вёрст от дворца показалась расщелина, про которую Дыв уже слышал. За ужином фрейи периодически обсуждали её. Возведённые мосты только за этот месяц приходилось подправлять трижды: Всемирье по-прежнему трясло, и, если дворец от разрушений удерживала Тьма Охраняющая, то за пределами влияния Сердца осыпался и новый рудник, и края расщелины. Судя по всему, именно из-за этого стадам не хватало зелени, потому что сразу за расщелиной расстилалось, не взирая на гористый рельеф, такое сочное яркое полотно с “заплатками” возделанных полей и виноградников, что Дыв невольно засмеялся. Впервые он видел умиротворённо прекрасный мир с высоты птичьего полёта.
За цепью холмов пространство раздвинулось ещё больше, Дыв вертел головой по сторонам, жадно стараясь запомнить всё, пока его не встряхнула Солвег, давая понять: его ерзаньей ей не по душе. Насколько хватало обзора, густая полоска леса на западе, прореженная широкой дорогой в одном месте, охватывала тонким кольцом у озерца небольшое поселение с несколькими деревянными домиками и небольшим стадом в загоне. Ничто не напоминало здесь приготовлений к празднику, Дыв собрался было спросить у Солвег, далеко ли ещё, но сразу за восточной каймой леса заметил пёстрые шатры и дым.
Фрейи пошли на снижение, пейзаж теперь можно было рассмотреть во всех деталях: и гружённые корзинами повозки, пробирающиеся по лесистой дороге, и сами стройные высокие деревья, очевидно, изобилующие смолой и древесными плодами. Лес сменился долиной, испещрённой множеством рек, а далеко восточнее горная цепь скрывала ровный горизонт своей зубчатой каймой. Дыву, как ребёнку, хотелось узнать обо всём, что он увидел, но пока возможности не предоставилось. Фрейи опустились на небольшую поляну, возле которой была выстроена охрана.
— Ты мне весь убор помял, карамалиец, — проворчала Солвег, с досадой поправляя на себе платье и покосившиеся украшения.
Женщины задержались привести себя в порядок да покрыть голову Марны символическим для диких свадебным платком, скрывая её лицо от любопытного лишнего взгляда. Только потом в сопровождении вооружённого и синхронно шагающего отряда, двинулись к шатрам. У крайнего уже стояла пёстрая толпа, а в центре на двух скакунах, в чёрном кожаном одеянии с наброшенными на плечи меховыми накидкам, восседали вождь и, как верно догадался Дыв, жених Марны. Приблизившись к ним, Дыв понял, что имела в виду старшая дочь Асвальда: будущий супруг и на лицо был неказист, и ростом оказался не выше невесты, что обнаружилось, стоило ему спуститься на землю.
