— Провалитесь вы все! — рассвирипела Кайа, топая ногой, и выбежала из залы, по пути намеренно сбивая вазу с цветами, стоявшую на столике.
— Её высочество Кайа имеет все шансы превзойти вашу старшую дочь. Так не лучше ли сразу дать ей желаемое, чтобы это дитя успокоилось? — заметил Горан, окуная кончик пера в чернильницу.
— Не суй свой нос, куда не следует, — посоветовал ему Асвальд Второй. — Продолжим…
Кайа тем временем неслась по лестнице, обиженно проклиная жадность и эгоизм сестёр и родителей. Но пока добралась до своей башни, остыла. Призвала к себе Ашу, всё это время смиренно сжавшуюся в комок и не напоминавшую о себе, и предупредила:
— Сегодня я снова пойду туда. Назло всем! — облачко протестующе заметалось. — Только попробуй кому рассказать! Попрошу матушку тебя развеять!
Клубок охранной тьмы испуганно дёрнулся и завис возле протянутой руки, изображая покорность.
6. Преступники
Сегодня матушка изъявила желание слетать с дочерьми к океану, а завтра собрался отец. Но и он, оставшись в одночестве (если не считать бескрылой младшей дочери), не кружил вокруг дворца, охраняя его, а ушёл с Гораном в залу с Сердцем Тьмы. Над “дурочкой”, демонстративно хлопнувшей дверью, посмеялись, как обычно. За ужином Кайа напомнила о своей просьбе, и король повторил слова учителя Вилфреда, мол, для неё ещё не настало время иметь личного раба: “… Даже если просто носить учебники…”
И принцесса хоть и была возбуждена гневом, не забывала об осторожности, пробираясь по коридорам дворца от своей башни к нижнему ярусу. Раза три Аша внезапно накидывала тень, заставляя бормочущую девчонку умолкать, — матушкиной защите казалось, будто кто-то следит за ними. Затем подозрение отпускало, и Кайа шла дальше, продолжая шёпотом свой монолог, который был своего рода репетицией перед грядущей словесной битвой с родителями:
— Все говорят, у Тьмы нет границ власти и законов. Закон — тот, кому подчиняется Тьма. И нет других правил. Тьма — это не хаос, это право сильного вершить судьбу лишённых мрака. Если бы отец был слабее малерийцев, то он бы не смог выпить их силу и стать королём! А почему он выпил Свет? Потому что так захотел и разрешил себе! Марна делает, что хочет. Солвег и Улва делают, что хотят. Они даже раньше меня закончили учиться — мне это обидно, Аша. Инграм улетает охотиться на души, когда ему захочется, хотя его седьмая жертва была давно принесена. Он свободный, поэтому отец его не ругает…
Кайа остановилась перевести дух:
— Вот увидишь, Аша, мы обязательно поженимся, и я стану королевой Фрейнлайнда. Я — младшая, а это значит, что сестёр успеют выдать замуж. Не будем же мы все жить вместе до последнего полёта! Инграма отец сделает наследником, а настоящему королю нужна настоящая королева. Зачем брать из диких девушку и посвящать её Тьме? Матушка стала королевой, потому что все сёстры отца погибли в войне. Но я-то — живая! И я люблю Инграма, а он — меня. Он доверяет мне больше, чем Марне, Солвег и Улве. Видишь, Аша, у меня все шансы стать сильной владычицей Тьмы, и я не буду ждать, когда она меня благословит. Учитель говорил, что настоящий повелитель — силён ещё до обретения власти и чтит законы, гарантом которых станет в будущем. А мы что сейчас делаем? Мы соблюдаем законы Тьмы. Я делаю, что хочу. Сердце моё полно гнева и желания покорить остальных. Разве я не права?
Неизвестно, повлияла ли риторика монолога на бессловесную Ашу, но уверенность хозяйки тень почувствовала. Путь не преграждала, предупредительно открывала запертые двери на пути Кайи, и когда до стража темницы оставался один пролёт, ринулась вперёд, чтобы быстрее усыпить крепкого фрейлера.
Кайа выглянула из-за угла — страж уже недвижно сидел у железных дверей на полу, прижав к себе хлыст, голову откинул к стене и начинал похрапывать. Даже бутылка с вином не пригодилась. Кайа её поставила в ноги спящему как оплату за причинённое неудобство, отцепила связку ключей от пояса, быстро нашла знакомый ключ и вскоре стояла внутри коридора, освещаемого несколькими факелами, не забыв набрать воды — на этот раз в кувшин.
Открыть дверь в темницу рыжего малерийца оказалось проще, чем зайти внутрь. Во-первых, накатил знакомый страх: вдруг маг сумел освободиться из оков и теперь поджидал гостей? Во-вторых, крайне неудобно защищать себя, когда в одной твоей руке кувшин, а в другой — факел.
— Аша, проверь! — приказала шёпотом Кайа, и охранница метнулась внутрь, облетела каменную клетку, вернулась и расслабленно расплылась: всё в порядке.
Ручка факела плотно села в пазуху держателя у входа, Кайа повернулась, и в нос с ударил сладковато-приторный запах запёкшейся крови и гниения. Кайа остановилась, сглатывая тошнотворный позыв, — что-что, а фрейи всегда пили только свежую кровь и брезговали трупной.
Малериец полувисел на одной цепи за одну руку, узнавался почерк Марны — освободить, но не до конца, чтобы эта самая малость убивала сильнее. Ни звука не доносилось из его угла, и Кайа бросилась к мужчине, снова забыв о собственной безопасности. Кажется, раб находился без сознания, но был жив: на шее почти незаметно дышала жилка.
Кайа подёргала за натянутую цепь, кольцо в стене и оковы, обхватывающие запястье малерийца, сидели крепко.
— Аша, ты можешь помочь? — шёпотом спросила Кайа, как будто громкий голос мог привести умирающего в чувство.
Тень-сообщница колебалась, обнюхала цепь по всей длине, скрепляющие детали и задумалась. Неожиданый звук металлического щелчка заставил Кайю подпрыгнуть и отшатнуться — малериец повалился на своё грязное ложе и застонал.
Ушла минута, прежде чем Кайа отдышалась от страха, взяла поставленный на пол кувшин и поднесла к лицу раба:
— Эй! Пить! Ты надо пить!
Тот не слышал, и упавшие на лицо капли, как в прошлый раз, не подействовали. Пришлось опускаться на колени, поднимать грязную с тяжёлым ароматом голову и пытаться влить в запёкшиеся губы влагу. Дело продвигалось плохо. Малериец если и пил, то понемногу, вода в основном скатывалась по его подбородку на шею и на каменный пол.
— Ты надо пить! — с отчаянием повторила Кайа, испытывая желание расплакаться: Марна-дрянь всё-таки убила раба, лишь бы никому не достался!
— Не так. Дай я помогу, — негромко сказал мужской голос в дверях.
Кайа вскрикнула, Аша мгновенно заслонила собой хозяйку, а мужской силуэт шикнул:
— Тихо, доннина, я не причиню вам вреда.
Это был болтливый раб, выторговавший себе относительную свободу у Солвег. Значит, вот кто следил за Кайей! Страх парализовал принцессу, в голове засвистели панические мысли — как вылезти из-под малерийца, обогнуть нежданного гостя и сбежать, спастись.
— Ему надо помочь открыть рот, — спокойно произнёс Дыв, приближаясь к застрявшей на коленях фрейе. — Вы держите кувшин, а я придержу челюсть. Торвальд слишком ослаб, его не кормили несколько дней.
Кайа в оцепенении наблюдала, как напротив присаживается болтливый раб, действительно оттягивает челюсть, как вода попадает наконец в полость рта, но малериец ещё не может глотать… И вдруг рыжий маг захлёбывается, давится водой, начинает кашялять. Дыв его приподнимает сильнее, легонько хлопает по спине, и вот малериец жадно и шумно глотает воду.
— Подожди, дружище! Тебе надо обработать раны… Эх, ты выпил всю воду…
Дыв переворачивает кувшин над своей ладонью, совсем тонкая струйка плюхается в пригоршню, и карамалиец увлажняет лицо своего товарища.
— Я принести вода, — воспользовавшись тем, что на неё не обращают внимания, и малериец подался вперёд, Кайя вскочила, бросилась к выходу.
— Кувшин возьмите, доннина, — в спину прилетел бархатный голос Дыва.
Ещё продолжая чувствовать мурашки от баритона, Кайа медленно вернулась, рывком забрала посуду из вытянутой руки. Теперь можно было сбежать, никто бы её не догнал! Она дошла до храпящего стража, поставила кувшин возле бочки. Если посильнее пнуть охранника, он проснётся, и тогда Дыву не сдобровать, его больше никогда не выпустят из клетки!
