Облизать? Что, черт возьми, со мной не так? Господи, этот ходячий Адонис, трахающий всех подряд, чуть не напугал меня до смерти, а я думаю о том, как было бы здорово, если бы он прижался ко мне. Твердый и мягкая. Высокий и маленькая. Возможно, из-за его большого на вид члена я хоть раз получу достойный оргазм.
Я быстро закрываю глаза, пытаясь контролировать неоспоримое вожделение, которое, как знаю, отражается на моем лице и сочится из моего тела. Дурацкие потные ладони. «Вот что происходит, когда ты не трахалась более двух лет, тупица. Спасибо за напоминание о моем неудачном жизненном опыте, голос разума. Нет. И еще, пошел ты».
Я медленно открываю глаза, сохраняя нейтральное выражение лица, и чуть не закричала снова, когда он оказался рядом. Прямо. Передо. Мной. Я собираюсь снова закричать, может, пнуть его, когда он удивляет меня, быстро прижимая меня к своему твердому телу и увлекая нас обратно в мою «комнату», ровно настолько, чтобы закрыть дверь ногой и прижать меня между ним и стеной.
— Что за…
Я даже не успеваю закончить, когда он накрывает мои губы своими. Я настолько ошеломлена происходящим, что даже не осознаю, что целую его в ответ, пока он не требует проникновения его языка в мой рот. Набравшись смелости, я отказываю ему в этом, заставляя его слегка зарычать на мое неповиновение, после чего он ласкает мои губы своим языком. Я чувствую, как его язык касается моих губ, заставляя меня ахнуть. Это определенно было его целью, потому что он быстро засовывает язык глубоко в мой рот, заставляя наши рты слиться воедино. Мы боремся друг с другом за обладание, так как страсть и влечение переполняют нас. Мои легкие горят, но я не поддаюсь. Мы оба так увлечены поцелуем, что даже не шевелимся. Мы не ласкаем друг друга, просто наслаждаемся поцелуем так, что ни о чем другом не можем думать.
Резкий стук в дверь разъединяет нас.
— Деклан, мерзавец. Убирайся оттуда!
Я не уверена, кто из них это говорит, но по властному тону могу предположить, что это Синклер. Смутно помню его доминирующую ауру вчера, когда он подарил мне первый оргазм за долгое время.
Деклан дышит так же тяжело, как и я, когда шепчет: — Не обращай на него внимания, — а затем одаривает меня великолепной улыбкой. Когда снова смотрю в его безупречные серо-голубые глаза, то понимаю, что полностью очарована ими. Хотя в них могу прочесть легкомысленный характер, я также вижу смутное беспокойство. Беспокойный взгляд, который говорит, что его жизнь — далеко не прогулка по парку, но он остается собой несмотря ни на что.
Я знаю об этом больше, чем кто-либо другой. В некоторые дни мне трудно удержаться на плаву и не поддаться тьме, которая хочет утащить в глубины ада.
— Деклан Грант Картер. Либо опусти Бетани и выходи, чтоб мы все могли поговорить, либо я зайду и вытащу твою собачью задницу за кольцо на члене, наглая рожа.
Ага. Это точно Синклер.
Деклан закрывает глаза и откидывает голову, словно молясь о терпении. Затем он простонал. — Черт бы тебя побрал, Синклер Альфред Блэквелл! Все шло так хорошо, ублюдок!
Альфред? Альфред. О боже, я начинаю смеяться, не силах сдержать безудержный, беззаботный смех. До такой степени, что почти вдвое сгибаюсь от смеха, прижимаясь к Деклану. Я все еще хохочу, когда Деклан поцеловал меня в макушку и пошел со мной к двери. Он открывает дверь и перед нами стоит разъяренный Синклер, и я не могу удержаться и смеюсь еще сильнее.
Синклер — потрясающий мужчина, хотя и полный кретин, но второе имя ему просто не подходит. Я просто не могу остановить маниакальный смех, чтобы хоть немного отнестись серьезно к тому, насколько его бесит упоминание Декланом своего второго имени.
— Ты просто не мог промолчать, да?
Деклан улыбается своей потрясающей улыбкой слегка полными губами, уукрашеными пирсингом в виде обруча на правой стороне нижней губы.
— Заставил солнышко смеяться и разозлил тебя. Так что мне зачет вдвойне. Но ты первым назвал мое второе имя, засранец.
— Да, но Грант и близко не звучит так напыщенно и правильно, как Альфред, — сквозь зубы говорю я, перед тем как меня настигает очередной приступ смеха.
Деклан раскатисто смеется, присоединяясь ко мне. Синклер бросает на нас злобный взгляд изумрудных глаз, и ему совершенно не нравится наша шутка в его адрес.
Голос Джованни раздается в коридоре. — Еда готова, если вы все закончили спорить. Я не буду ждать, так что поторопитесь или отвалите!
И конечно же, в животе заурчало, я поняла, что прошло слишком много времени без еды. В воздухе витает восхитительные ароматы завтрака.
— Пойдем, солнышко. Давай покормим тебя, пока у этого заносчивого говнюка не слетели трусы от недостатка контроля, — говорит Деклан, направляясь на кухню и все еще меня обнимая.
— Ты в курсе, что я могу ходить сама? — спрашиваю я его, приподняв бровь.
— Ага-а-а, — отвечает он, растягивая «а» в конце, чтобы подчеркнуть. — И все-таки я тебя не отпущу. Ты слишком хорошо чувствуешься в моих объятиях, и раз уж этому засранцу пришлось нас прервать, я собираюсь завладеть всем твоим вниманием, — заканчивает он, провожая нас на кухню.
На кухне Деклан быстро берет стул у массивного острова, садится, а затем легко подхватывает меня и устраивает у себя на коленях, после чего подвигает к нам две большие тарелки с едой.
— Ешь, солнышко. Джи хорошо готовит, а ты давно не ела.
Затем он начинает есть, держа левую руку на моей талии.
Я смотрю на тарелку с вафлями, беконом, колбасой и яйцами. Пока пытаюсь решить, с чего, черт возьми, начать, голос Джованни выводит меня из задумчивости.
— Кофе, сок, молоко или в воду, Tesoro?
Я поднимаю взгляд и вижу, что мне улыбается такой же очаровательный и без рубашки Адонис. Господи Иисусе, какую воду пили их родители, когда их создавали? Серьезно.
Все трое чертовски сексуальны. У Джованни великолепные льдисто-голубые глаза, которые так же завораживают и западают в душу, как изумрудные глаза Синклера и серые глаза Деклана. Но хотя все трое — своего рода божий дар человечеству с их внешностью, я легко вижу различия между ними.
Джованни где-то посередине между ними. Он выглядит так, будто может быть таким же серьезным и грубым, как Синклер, но в то же время таким же беззаботным и диким, как Деклан. На первый взгляд, у Джованни меньше всего татуировок, единственные, которые я вижу — это те, которые идеально подходят Деклану и Синклеру. То, что вы видите у мужчин из мафии или донов в кино. Татуировки необычные: черепа с пронзенным в него трезубцем. У каждого из них на лопатках также имеется надпись на латыни. «Ante Mortem Infidelitatis». Интересно, что это значит?
Все трое намного выше меня. Деклан — самый высокий, а Синклер и Джованни примерно одного роста, но не намного ниже Деклана. У Синклера самые темные волосы, цвета черного оникса. У Джованни темно-русые, такие же шелковисто-гладкие, но немного длиннее. Волосы Деклана определенно соответствуют его характеру. Это шоколадно-каштановый цвет, более короткие по бокам и буйные на макушке. В растрепанном виде они падают ему на глаза, но когда уложены, то выглядят более броско, но так, как свойственно только ему.
Все трое широкоплечие, с узкими бедрами, с сексуальными V-образными мышцами, уходящими в низкую посадку, и счастливыми дорожками, которые ведут к их хорошо подвешенным членам. Предполагаю, что Джованни так же хорошо одарен, как и двое других. Синклер уж точно, если судить по моему вчерашнему спонтанному оргазму, и я чувствую стояк, на котором сижу у капитана Каддлса, который еще не совсем прошел после нашего раунда поцелуев. Все, что я вижу, — это рельефные груди, греховные мышцы, широкие плечи и скульптурные черты лица. Господи, помилуй человечество, ведь одного присутствия в одной комнате с этими греческими богами достаточно, чтобы женщина захотела раздеться и позволить этим достойным лизания образцам воплотить свои самые глубокие и темные фантазии. Потому что да, эти мужчины могут подкрепить свои дерзкие замашки, и они это знают.
