Мы все спускаемся по лестнице как можно тише. Когда добираемся до самого низа, открывшееся перед нами зрелище просто поражает. Мы медленно идем по грязному коридору с испорченным ковролином, а повсюду на стенах растёт плесень небольшими пятнами. Краска какого-то нелепого бело-коричневого цвета, цвет которой невозможно угадать, тянется в общую зону. По потолкам разбросаны беспорядочные флуоресцентные светильники семидесятых годов.

Мебель, я даже не уверен, какой эпохи, стоит сломанная или полусломанная. Все покрыто слоем пыли и выглядит так, будто к ним не прикасались лет десять. Вдоль стен расположено десять различных дверей с буквами A-J, написанными на них выцветшим маркером, как будто кто-то специально их пометил. Проклятый и затхлый бабушкин запах здесь не был таким ужасным, как в коридоре или на лестнице, но и не стал намного лучше. Это место напоминало наполненную болезнями выгребную яму, которая так и норовила схватить свою очередную жертву. Прикрыв руку рукавом толстовки, я огляделся в поисках выключателя.

— Выключи свет, посмотрим, идет ли из-под какой-нибудь двери свет, — приказываю я.

Щелкаю выключателем, погружая нас во временную темноту, пока смотрю на пол в поисках света под дверью.

— Вот тут, — говорит кто-то, и я снова включаю свет, в то время как все лампы стонут в знак протеста.

Синклер подходит к двери с надписью «J», а Деклан и я встаем рядом.

— Ну… Что ж, была не была. И начинает колотить в дверь.

Ага. Была не была.

Бетани

Должно быть, я сплю, так как слышу знакомый стук в дверь. Тот самый, когда приходил один из маминых друзей и будил ее для своих забав. Я перекатываюсь на знакомой маленькой неудобной кровати, когда стук продолжается.

— Мама. Кто-то стучит в дверь. Вставай, — стону я.

Все тело болит после того, как один из ее приятелей разозлился, что я его прервала. Я была голодна и слишком мала, чтобы самой готовить себе еду. Из-за этого меня пару раз швырнули в стену, пока он не затолкал меня обратно в мою комнату и забаррикадировал дверь снаружи метлой.

— Мамочка… Вставай. Открой. Дверь. Пожалуйста! — кричу я, и дверь едва не слетает с петель, выводя меня из сонного оцепенения, в котором я находилась.

Я подскакиваю в постели, стону от пронзительной боли. Головокружение накрывает меня, как тонна кирпичей, я хватаюсь за голову, чтобы остановить вращение, когда слышу голоса.

— Котенок! Малышка Би, ты как?

От их громких голосов у меня в мозгу стучало так, будто мой череп раздавили между множеством тисков.

— Не кричите.

— Чертовы идиоты. Прости, Tesoro. Я предполагаю, что это извиняется Джованни, просто по прозвищу, которое почему-то запомнила.

Минуточку.

— Как в?.. Что в?.. — заикаюсь я.

Глубоко вздохнув, пытаюсь собраться с мыслями, наконец я остановилась на единственной связной мысли, которую смогла сформулировать. Отчаянная мысль, которая требовала ответа от этих засранцев. Выпустив воздух, я говорю: — Я спрошу только один раз. Если мне не понравится ответ, вы все уберетесь отсюда на хрен, невзирая на свой дерьмовый комплекс героя. Ясно? Когда открываю глаза достаточно, чтобы донести свою мысль, вспоминаю, как чертовски красивы эти трое. Я слегка злюсь, когда смотрю на них. Все трое положительно кивают, и только я хочу открыть рот, как Джованни встает рядом с Декланом и Синклером.

— По- моему, я догадываюсь, о чем ты хочешь спросить. Как мы выяснили, где ты живешь, верно? Джованни правильно угадывает.

Слегка ошеломленная, я киваю.

— Ну что ж… — начинает он. — Беру вину на себя. Прошлой ночью, когда док подлечил тебя, я подсунул GPS-трекер под чехол твоего телефона. Я не знал, как ты отреагируешь, когда проснешься в нашей компании, и хотел убедиться, что ты в безопасности, — признается он с мальчишеской полуулыбкой, подчеркивающей его красивые черты лица.

Все трое имеют выраженные квадратные угловатые челюсти, но Джованни определенно самый юный из них. Его лицо чисто выбрито, если у него вообще растет борода. Ярко-голубые глаза выделяется на фоне его загорелой итальянской кожи и темно-каштановых волос.

Я помню, что все они невероятно сложены, смесь боксера и футболиста. У всех широкие плечи, хорошо очерченные талии с сексуальными V-образными мышцами. Даже в своем измученном изнуренном состоянии я помню их узкие бедра, накаченные ноги, пресс и сексуальную дорожку волос, спускающуюся к обтягивающим треникам.

Они высокие, ну, по сравнению со мной, все трое просто чудовищно высокие. Их рост варьируется от шести футов до, возможно, шести с половиной, мне так кажется. Но сидя на кровати в моей комнате и изучая их, пока решаю, как правильно ответить, вижу, что именно я обладаю реальной силой. Их глаза выдают разную степень раскаяния из-за того, что они следили за мной без моего ведома. Сама мысль о раскаянии столь могущественных парней заставляет меня комично фыркнуть, а затем поморщиться, поскольку боль напоминает мне о событиях прошлой ночи. Парни вздрагивают и пытаются сдвинуться с места, но я поднимаю руку, чтобы их остановить.

— Итак, поправь меня, если я не права. Ты установил GPS-трекер на мой телефон и следил за мной с тех пор, как я покинула твою роскошную крепость? Как будто я некий научный эксперимент или что там еще? Чем, черт возьми, вы думали? Членами?

Синклер фыркает, и его красивое лицо ожесточается, когда он буравит меня изумрудными глазами. — Нет. Ты не чертов научный эксперимент, котенок. Прошлой ночью на тебя напал бывший дружок, подмешав наркотик в твою чёртову выпивку. Он собирался сделать все, что хотел, пока ты не могла сопротивляться. Так что да, после того как мы тебя спасли, Джованни проследил, чтобы мы знали, где ты, мать твою, находишься, на случай, если этот ублюдок снова попытается до тебя добраться. А потом, из всех гребаных вещей в мире, мы нашли тебя здесь. В какой-то сраной выгребной яме, как будто ты — мерзкое пятно, которое нужно спрятать подальше от университета. Как долго ты здесь живешь, Бетани? Как. Долго? — вырывается у него.

Он тяжело дышит, и волны гнева исходят от него. Опустив взгляд на колени, боясь предстоящей реакции, я шепчу: — С августа прошлого года, до начала первого курса.

— ЧЕРТ! — рычит он, заставляя меня вздрогнуть, когда выбегает из моей комнаты размером с коробку из-под обуви.

Следующее, что я слышу, — явное крушение и переворачивание мебели в общей зоне. Он, к счастью, избегает моей комнаты, поскольку вымещает свою ярость на не понятно каких предметах. Я бросаю взгляд в сторону Деклана и Джованни, гадая, что будет дальше. Глаза Деклана закрыты, а его кулаки сжаты так сильно, что побелели костяшки пальцев. Он делает глубокие вдохи через нос и выдохи через рот, как будто пытается удержаться, чтобы не выйти вслед за Синклером и не присоединиться к полному разрушению.

Джованни сидит в моем кресле за столом, уперев локти в колени и положив голову на руки. Кажется, что сцена вызывает у него отвращение и стыд. Все их реакции одинаково сбивают с толку и заставляют меня начать сожалеть о своих прежних действиях.

— Парни, вы потом там приберетесь? Мне не хочется, знаете ли, убирать огромный беспорядок, чтобы попасть в свою комнату. — Оба одновременно открывают глаза и смотрят на меня так, будто я только что заговорила с ними по-русски. — Что? Я действительно не хочу спотыкаться и падать, проходя зону боевых действий.

— Твоё пребывание в этой комнате окончено, детка Би, — наконец говорит Деклан. В его голосе не слышно эмоций, в то время как беспокойные серые глаза пронзают мою душу. Слыша решительность в его заявлении, я в потрясении.

— Что, прости? Мое пребывание в этой комнате закончено? Что это вообще значит?!

— Я по-моему ясно выразился. Ты. Больше. Не останешься. В этой комнате.

Гнев накатывает на меня, и я бросаюсь к нему. Бью руками в его сильную грудь, пытаясь оттолкнуть его, но безуспешно. Так что решаю просто ударить его несколько раз.