– Ах, ты ж сука! – взревел потерпевший, и, некультурно вытершись рукавом своей белоснежной рубашки, уверенным Терминатором двинулся к своему обидчику.

– Не советую, Руслан. У Михаила чёрный пояс по тхэквондо. Да и помешанный он на моей сестрёнке конкретно. Так что я удивляюсь, как он тебя ещё не размазал по стенке за твой поганый язык. К тому же, у меня тоже руки чешутся врезать тебе раз-другой. Иди отсюда подобру-поздорову, пока ноги твои ходят. – Кирилл говорил спокойно, но обе девушки, находившиеся в данный момент в кабинете, знали, что спокойствие это только напускное. Одно неверное слово или движение и вулкан взорвётся незамедлительно.

Кирилл обожает свою младшую сестренку. Можно сказать, он её боготворит. Не зря же он просил у своих родителей долгие первые семь лет своей жизни родить ему её. Правда, он хотел Машеньку. Но имя такой пустяк, когда на тебя смотрят такими доверчивыми и неповторимыми васильковыми глазками.

Слова дошли до адресата. Руслан всегда здраво оценивал свои силы. И как бы прискорбно не было признавать, но он не противник, ни этому выскочке Кириллу, ни этому представителю техперсонала.

Ещё раз сплюнув, он, не прощаясь, покинул кабинет, но дверью всё же напоследок хлопнул от всей души громко.

Своего он всё равно добьётся и эта идиотка в конечном итоге будет его. А там, он припомнит ей всё. И с лихвой, чтобы мало не показалось. А её престарелая мамаша в этом ему поможет.

В кабинете повисла звенящая тишина.

Катю трясло. Как, вот как, можно было быть такой дурой, чтобы влюбиться в такого морального урода, как Руслан? Злые, непрошенные слез, так и норовили прорваться сквозь хрупкую платину, но сильная рука, продолжавшая крепко её обнимать, придавала силы и дарила спокойствие. Она поплачет, обязательно поплачет, но только не в присутствии этого мужчины.

Ещё минуту она находилась во власти Михаила, а после он отпустил её. Внимательно посмотрел ей в глаза и, тепло улыбнувшись, обратил свой взор на владельца кабинета.

–У меня тренировка. – И, не прощаясь, ушёл.

Трое самых близких людей остались одни. Катя обессиленно опустилась на диван. Одинокая слезинка всё же тихонько скатилась по её щеке. Тело охватил озноб. Кирилл в ту же секунду оказался рядом и обнял, прижал к себе, позволив ей спрятать лицо на его груди. Как никогда прежде Катя вцепилась своими маленькими руками в полы его спортивного пиджака и всё же не сдержала всхлипа. Всхлип отчаяния и боли. Только эти двое знали истинную причину её расставания с Русланом. Только им двоим Катя смогла в своё время открыться. Сперва рассказала всё Кириллу.

Тогда, больше года назад, она пришла к нему вся в слезах и проплакала на его плече практически всю ночь. Слова против воли срывались с её губ, и Катя говорила и говорила. Кирилл же внимательно слушал, крепко обнимал и гладил по водопаду её волос. После, намного позже, он нехотя выпустил её из своих рук и достал из бара бутылку коньяка. Налил два полных стакана – ей и себе. Катя выпила всё залпом, хотя пила крайне редко и мало. Кирилл тоже осушил свой стакан одним большим глотком и обновил дозу. После третьей, Катя уснула. Кирилл же, удобнее уложив сестрёнку на диване и укрыв её пледом, сел на кресло и продолжал медленно допивать содержимое бутылки.

Закусывать ему не хотелось, ровно, как и думать. Но не думать не получалось. Его душу разрывало желание пойти и размазать эту мразь по стенке, но просьбу сестренки он исполнит, и будет держать себя в руках. Пока. Раз она хочет тихо-мирно, пусть так и будет. Земля круглая, Руслан ещё своё получит. А он, Кирилл, этому поспособствует.

Майя появилась в жизни её брата полгода назад и стала настоящей подругой для Кати. Можно сказать, старшей сестрой. Именно на очередном девичнике, когда речь зашла о личном, Катя ей всё и рассказала. Тогда они вместе поплакали, потом вместе посмеялись и решили больше никогда этой темы не касаться. А если и возвращаться к ней, то только под бутылочку хорошего вина.

Естественно, время от времени Катя возвращалась к мыслям о прошлом. Да и сложно было забыть всё, когда последствия первой любви оказались такими жестокими. Но в большей степени Катя старалась быть позитивной студенткой и улыбчивой девушкой. Всё, что ни делается, – всё к лучшему. К тому же прошлое не изменить, а корить себя и думать «а если бы», можно бесконечно долго и нудно. Но не стоит. Уже не стоит...

Майя присела по другую сторону от подруги, отцепила её бледную руку от пиджака своего парня и сжала в своих руках, не сильно, но ощутимо. Вот такая безмолвная поддержка лучше всего. Каждый из троих точно знал, что Катя скоро успокоиться и вновь будет улыбаться. Но сейчас ей нужно хоть несколько мгновений побыть слабой, маленькой девочкой.

Ещё одно мгновение, и, глубоко вдохнув, Катя отстранилась от груди брата и, смахнув последние слезинки, виновато улыбнулась:

– Я торта хочу. Шоколадно-шоколадного. – Её голос, после недавних слёз был хриплым, но васильковые глаза вновь лучились ясностью.

Кирилл улыбнулся в ответ, и, слегка взъерошив сестрёнке волосы, поднялся со своего места.

– Хочешь, значит, будет. Вы приводите себя в порядок, а я пока сделаю парочку звонков и будем выдвигаться на подвиги по поеданию шоколадного шоколада.

Кирилл тут же принялся кому-то звонить по мобильному телефону, а девушки несмело переглянулись, словно были виноваты друг перед другом.

– Как ты? – тихим шепотом поинтересовалась Майя.

– Нормально. Радует, что раньше эти чертовы слёзы, не прорвались. Не хотелось выглядеть перед другом брата дурой. И так стыдно. – В подтверждение своих слов, Катя залилась румянцем.

Невеста брата невольно залюбовалась ею. Такая хорошенькая! Добрая, искренняя и солнечная. Майя была безумно рада, что в её жизни появилась Катя. Взгляд её тут же устремился к ещё одному представителю семейства Морозовых. Кирилл. Он так стремительно ворвался в её жизнь на бешеной скорости, что оставалось диву удивляться, как она со своей мнительностью поверила в искренность его чувств и намерений, и уже через месяц знакомства, переехала к нему жить. А ещё через месяц, сказала своё твердое «да» на романтическое предложение руки и сердца.

Кирилл подмигнул ей, одарив мальчишеской улыбкой, и продолжил разговор. Майя будто зарядилась счастьем и, уже тоже улыбаясь, обратила своё внимание на подругу.

– Насчет Михаила не переживай. Кирилл сам всё с ним уладит, если надо будет.

В том, что брат всё уладит, Катя даже не сомневалась. Но стыд от этого никуда не денется. Благо, она не так часто приходит к брату на работу. Да и до сегодняшнего дня она никогда не встречала этого Михаила, хотя в последние полгода приходила сюда чаще, чем прежде. Даже подумывала записаться в какую-нибудь секцию или в тренажерный зал.

Теперь об этом даже думать не стоит. Неловкость она будет испытывать при каждой вольной и невольной встрече с этим Михаилом.

Против воли ей вспомнилась его улыбку. Солнечная, добрая, мужественная. И тут же вспомнила его удар правой. Красивый, точный, мощный. Рядом с таким мужчиной ничего не страшно. Как за каменной стеной рядом с ним. Вот только это всё не для неё. Уже не для неё. Хватит с неё любви и прочих неприятностей...

– Ну что, идём? Я сказал Жанне прибраться здесь и предупредил, что сегодня меня уже не будет. Так что, дамы, я в полном вашем распоряжении. – Кирилл уже обнял за талию свою любимую, когда Катин взгляд остановился на красных пятнах на полу. Гад, мало того, что всё настроение испортил, так ещё и нагадил.

Мама заговорила о Руслане в среду за ужином. В принципе, Катя была готова к этому, но всё же надеялась на чудо. Надежды не оправдались. Галине Алексеевне, маме Кати, всегда нравился Руслан. По большей части из-за его социального положения. Деньги любят все. И как их, деньги, любит мать семейства Морозовых она никогда не скрывала. Можно сказать, наоборот, подчеркивала. Она никогда не общалась с людьми ниже себя по статусу и своим детям пыталась привить те же моральные принципы.