«Рокот» – полуфиналист всероссийского конкурса «Новая книга» в номинации «Мистика. Триллер. Хоррор».

Финалист конкурса «Детектив» портала Литмаркет

В оформлении обложки использована фотография: © Evgeniya Fedorova Dramas / Shutterstock.com Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Райро А., 2023

©  ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Июль, 1989 год

Велосипеды они бросили на берегу, у самой воды.

– Пол, мы должны это сделать. Только не думай обо мне плохо.

Костя говорил медленно, растягивая губы и широко открывая рот, чтобы Полина наверняка его поняла.

С рождения ее окружала тишина, зато в свои четырнадцать Полина отлично умела читать по губам. Особенно по губам лучшего друга, Кости Демьянова.

Он не считал ее умственно отсталой, как многие. Намеренно не помогал себе жестами, да это было и не нужно. Полине казалось, что она с закрытыми глазами способна понять, что говорит и даже думает самый близкий ей человек.

Но сейчас, когда они, босоногие, стояли у озера, по щиколотку утопая в рыхлом песке берега, Полина уловила во взгляде друга вину.

Он поджимал губы и никак не мог расслабить плечи – покатые, слишком грузные для его небольшого роста.

– Пол, мы должны это сделать. Только не думай обо мне плохо, – зачем-то повторил Костя и взял Полину за руку.

Она чутко воспринимала прикосновения, распознавала малейшие перемены, и когда Костины пальцы обхватили ее ладонь, то поняла сразу: в нем что-то изменилось.

Его руки были влажными и холодными.

Сердце тут же кольнула тревога.

Что-то не так. Не так, как обычно.

Прежде чем пойти за другом, Полина бросила взгляд на озеро, на его пологие берега и заросли осины, на поле одуванчиков вдалеке и успокоилась. А вдруг Костя решил, что пришло время для поцелуя, вот и волнуется?..

Он крепко сжал ее руку и повел в рощу. Сделав несколько шагов, парень обернулся и что-то сказал, но впервые за всю их долгую дружбу Полина не поняла ни слова.

Она не поняла его, и от испуга ее бросило в жар.

Что еще хуже, в Костиных глазах она не смогла прочитать эмоции – лишь пустая, леденящая кровь бездна, – и это напугало Полину еще сильнее.

Повинуясь инстинкту, она притормозила, но Костя лишь настойчивее потянул ее за собой в темноту зарослей. Солнце осталось за кронами осин. Стволы деревьев скрыли озеро, запахло прелой, подгнившей листвой и сыростью.

Подошвами ног Полина ощутила колкие травинки пырея и сухие ветки, будто ступала по чьим-то могилам и иссушенным останкам.

Наконец Костя остановился и отпустил ее руку.

– Это здесь… подожди, – произнес он торопливо, после чего снова поджал губы.

И только сейчас Полина заметила, как сильно он вспотел: на его голубой застиранной рубашке в районе подмышек проступили пятна, волосы стали влажными и прилипли к вискам.

Полина огляделась.

На одной из осин она заметила три самодельные фигурки из веток, скрепленных бечевкой. Полина видела такие поделки – пирамидки и конусы – на рисунках в старом альбоме, который Костя в прошлом месяце стащил у бабушки и принес показать. Они назывались ловушками для сатаны.

Похожие фигурки болтались сейчас на нитках, привязанные к веткам, и покачивались на ветру, как жуткие елочные игрушки.

Костя проследил за ее взглядом.

– Они здесь уже были, когда я пришел. Их кто-то приносит сюда и развешивает. Иногда много, иногда всего одну… когда как… но они всегда тут есть, эти штуковины…

Полина нахмурилась. Тревога все нарастала.

Нет. Что-то не так.

Она вспомнила, как мать недавно рассказывала о том, что из морга Леногорской клинической больницы, в которой она работала старшей медсестрой, бесследно пропали тела двух женщин. И что на месте пропажи обнаружили две фигурки из веток.

Теперь Полина уже не сомневалась: это были точно такие же фигурки, как те, что висят сейчас на осине.

– Не бойся, – отмахнулся Костя. – Я такие побрякушки каждый день вижу у бабули в кладовке. Она не разрешает мне их трогать. Говорит, они очень ценные, но… э-э-э… но мы, вообще-то, не за ними сюда пришли. Лучше смотри сюда. Смотри, Пол.

Он наклонился и обхватил упавший осиновый ствол, оттолкнул его в сторону, убрал с земли наваленные ветки. Под ними скрывался настил, сколоченный из досок.

Грязной ладонью Костя стер пот со лба, оставив мазки на загорелой коже.

– Мы должны это сделать, – еще раз повторил он. – Только не думай обо мне плохо, ладно? Обещаешь?

И опять его губы напряглись и сжались.

Полина взглянула на эту тонкую полоску рта и не нашла в ней ничего знакомого. Будто Костя исчез и кто-то чужой появился в его теле.

– Пол, пообещай мне… пообещай не думать плохо, – продолжал напирать он. – Ты можешь отказаться прямо сейчас, пока еще не поздно, и мы все забудем. Просто сделаем вид, что сюда не ходили. Но если ты согласна, то пообещай, что не будешь думать обо мне плохо. Ты обещаешь?

Полина замерла.

Она посмотрела в лицо друга в новой попытке считать его эмоции и намерения, но увидела лишь прищуренные карие глаза, напряженные скулы и складку между бровями – он ждал ответа.

Полина сглотнула горькую слюну и кивнула.

Она пообещала бы ему все что угодно, потому что любила. Она никогда не думала о нем плохо. Нет, только не о нем.

Костя коротко улыбнулся.

Он взялся за край выступающей доски, приподнял тяжелый настил и оттащил его в сторону. Доски скрывали под собой яму глубиной не меньше трех метров. У самого края торчал конец пластмассовой сантехнической трубы, второй ее конец скрывался под листьями и ветками.

– Больше месяца копал, – признался Костя, – а землю уносил на берег.

Заметив ужас на лице подруги и немой вопрос «Зачем?», он снова заметно занервничал. Не зная, куда деть руки, он прижал их к животу, испачкав грязью рубашку.

– Пол, все будет хорошо… я просто хочу помочь тебе. Хочу помочь. Не думай обо мне плохо… пожалуйста… Пол. Не думай плохо…

Полина попятилась, предчувствуя дурное.

Костя в два шага оказался рядом и обхватил ее за плечи. Он что-то говорил, но она понимала лишь часть слов.

– Ты должна… туда, в яму… Пол… так нужно… ты должна…

Что?

Туда? В яму?..

От ужаса она хотела закричать – господи, как же хотела! – но лишь судорожно, до икоты, вдыхала воздух, наполняясь им и не в силах выдохнуть, рвалась из железной хватки Кости, упиралась босыми пятками в землю, отчаянно сопротивлялась, а он тащил ее к краю ямы.

Тащил и тащил.

«Не хочу! – беззвучно кричала Полина. Кричала где-то внутри себя. – Я не хочу! Оставь меня! Отпусти! Не хочу! Не хочу туда!»

Под ногами обвалилась земля, и Полина ухнула в яму.

Футболка задралась до самых лопаток, натянутая ткань больно врезалась в подмышки. Комья и торчащие корни оцарапали спину и бока. В штанины брюк, под футболку, в волосы – везде забилась земля.

Полина пришла в себя через несколько секунд, уже на дне ловушки. Вскочила и посмотрела наверх, выискивая лицо Кости. Ей нужно было увидеть его, убедиться, что ее падение – всего лишь недоразумение, глупая шутка.

– Пол, так нужно, – прочитала она по тонким, измазанным в грязи губам друга. – Я узнал, что в состоянии сильного страха люди способны на невозможное. Я мечтаю услышать твой голос, а здесь ты научишься кричать. Ты же будешь кричать, Пол? Будешь кричать?

Да, она хотела кричать.

Хотела кричать даже больше, чем дышать, но она не могла, ведь причина ее немоты – не только отсутствие слуха, но и травма голосовых связок. Глухие умеют говорить, смеяться в полный голос, шептать, они могут и кричать, а она безмолвна. Безмолвна навсегда. И даже если Костя вдруг стал бы сдирать с нее кожу, она бы и тогда не издала ни звука.