– С фотографией точно так же, – киваю я. – Я чувствую себя режиссером и показываю то, что мне заблагорассудится тебе показать. Могу представить фон за твоим домом прекрасным или зловещим, печальным или счастливым. Все дело в ракурсах, фильтрах и композиции.
– Я не хочу петь. Внимание меня не заводит.
– Знаю. – Я улыбаюсь. – Как раз поэтому я тоже прячусь за камерой. Ну… Полагаю, внимание и меня не заводит.
Я краснею.
– Выходит, ты понимаешь. – Мэл радостно улыбается. – Я не продам свои песни. Они – мои.
– Делай то, что приносит тебе счастье. Общество поймет. А если нет, это проблема общества, не твоя.
Тишина.
– Рори, выходи за меня. – Он поворачивается ко мне. – Давай останемся тут, будем трахаться, создавать музыку и делать фотографии.
Я смеюсь и закидываю конфетку в рот. Но Мэл выглядит серьезным и ждет ответа.
– Мэл… – произношу я.
Господи. Он до сих пор глядит на меня и ждет ответа.
– Меня ждет учеба. Через несколько недель я уезжаю в колледж.
– У нас тоже есть тут колледжи.
– Я уже зачислена. Оплатила учебу. Получила комнату в общежитии. Еду со своей подругой Саммер.
– У меня есть некоторые сбережения, – убеждает он. – Я хорош в своем деле. Смогу нас обеспечить.
– Ты не в себе.
– Я никогда и не утверждал обратное. – Мэл мрачнеет, и по его сердитому тону я понимаю, как трудно ему сохранять терпение. Потом он качает головой, улыбается, ложится на меня и покрывает мое лицо горячими влажными поцелуями.
Мэл шарит по тумбе, пытаясь нащупать еще один презерватив. Но его нет. Мы все использовали. Он перестает меня целовать и молча просит разрешения. Каждой клеточкой чувствую груз принятого мной решения. Особенно памятуя о том, как я появилась на свет. В эту секунду я становлюсь своей матерью. В эту секунду мои желания и похоть превыше логики.
Я киваю ему.
– Только не мешкай, пожалуйста. Сложно растить ребенка во время выпускных экзаменов.
– Иди на хрен, Рори.
– О, пожалуйста, Мэл.
Утром, перед отъездом в аэропорт, я настойчиво угощаю Мэла завтраком. Он и так заплатил за мой номер и еду. Завтрак – меньшее, что я могу для него сделать.
Мы оказываемся в «Кабаньей голове». Видимо, местные едят только в этом заведении. Туристы со всех уголков мира приезжают в Толку, чтобы напитаться ирландским духом маленького городка, поглядеть на сельское хозяйство и побывать в местной пивоварне. Я узнала, что это место славится и своим маслом. Когда мы заходим, в пабе полным-полно народу, но, заметив Мэла, красивая светловолосая барменша находит нам столик.
– Я соскучилась, жулик, – подмигивает она ему.
Без труда можно понять, что между ними что-то было.
Мэл щелкает ее по уху.
– И минуты не прошло.
– Позвонишь мне на выходных?
– Смотря чего хочет красавица, – отвечает Мэл. Она может позвонить ему просто так, или пригласить на свидание, или предложить перепихнуться. Но ведь мое имя тоже означает «красавица». Вряд ли он в курсе.
Прошлой ночью я пять раз занималась сексом с Мэлом, и теперь у меня ноет все тело. И я не говорю уже о дополнительных упражнениях. Мы не обсуждаем тот раз без презерватива, потому что он успел выйти. Я убеждаю себя, что все будет хорошо, но ради собственного спокойствия решаю купить в аэропорту таблетку экстренной контрацепции.
Сделав заказ за барной стойкой, я сажусь и морщусь. Мэл хватает меня за руку и прижимает ее к своим губам.
– Давай попробуем еще раз при белом свете. – Он откашливается. – Останься.
Я разрываю пачку чипсов и, закинув пластинку в рот, пережевываю ее, но не тороплюсь с ответом.
– Я ведь уже говорила, что через две недели уезжаю в колледж.
– На хрен колледж.
– А как же моя мама?
– Ее на хрен не надо. На такие выкрутасы я не очень-то падок. Но ты ее ненавидишь, Рори. Будем каждый месяц посылать ей лак для волос. И билеты на самолет каждое Рождество. Если хочешь, и на Пасху. – Мэл протягивает руку к «Гиннессу»[9] – утром, да – и делает большой глоток. – Останься, Рори. Это судьба. Только не говори, что не заметила, как перестал вчера идти дождь, когда мы поцеловались.
Я открываю рот, чтобы возразить, как вдруг отключается электричество. В пабе светло, но мне все равно не по себе, когда гаснет экран висящих телевизоров, умолкает песня «Lord of the Dance» и останавливается гул технических холодильников.
Между нами повисает молчание. Все как-то резко стихли. Не уверена, но кажется, некоторые смотрят на нас. Наверняка услышали последнюю фразу, когда музыка смолкла, и теперь ждут моего ответа.
Они знают, что Мэл сделал предложение?
Я чувствую ком в горле, смотря на свои лежащие на столе руки.
– Рори? – настаивает он.
– Я не верю в судьбу, – тихо признаюсь я, не сводя глаз с открытой пачки чипсов. – Тебе двадцать два года, мне – восемнадцать. Мы оба знаем, что наши отношения не продлятся долго.
А не спорю ли я с собственной судьбой?
Снова включают электричество. Эта дурацкая случайность за пределами человеческого понимания. Раздосадованная, я нахожу утешение в том, что по телевизору показывают футбол, музыка заглушит наш разговор, а местные вернутся к своему трепу.
Мэл ничего не говорит. У него вытягивается лицо, словно он только сейчас понял, что я права. Я сжимаю пальцами колечко в носу и вожу его туда-сюда.
– Эй, а что думаешь об отношениях на расстоянии? Я планирую учиться и устроиться на работу, так что следующим летом могла бы приехать. Может, получится и на Рождество. Зависит от цен на билеты.
Проговаривая эти мысли вслух, я пытаюсь убедить себя, что дело выгорит. Нужно лишь оплатить билеты. У Мэла есть машина и дом.
Но он трясет головой, откидывается на спинку стула и начинает раскачиваться.
– Рори, либо все, либо ничего. Черт подери, расстояния я не вынесу.
Его ответ чуточку меня злит. Значит, он хочет меня, но только на своих условиях. Это нечестно. Если человек не желает ждать, значит, он тебя не заслуживает.
Я не могу сорвать его из родного дома и попросить переехать в Америку, просить оставить братьев и сестру, племянников и племянниц, мать, пожилого приемного деда и скорбящую подругу детства, которая испытывает к нему чувства и наверняка хочет занять мое место.
И даже пытаться не буду после бесцеремонного ответа на мое предложение поддерживать отношения на расстоянии.
– Мы можем подписаться друг на друга в соцсетях… – начинаю я, но Мэл меня перебивает:
– И смотреть, как ты встречаешься с другими парнями? Нет уж, благодарю покорно. Я и так стараюсь не наложить на себя руки из-за ненависти к себе. И мы оба знаем, что ослепительно глупо наблюдать, как мы трахаемся с другими.
Я сурово гляжу на него, скрестив на груди руки.
– Ладно. Тогда оборвем все здесь и сразу.
– Я не могу так резко все оборвать, – возражает он.
Боже, как же с ним сложно.
– Ты не оставляешь нам другого выбора, – скрежещу я зубами.
– Ложь, – парирует он.
– Что ты предлагаешь?
– Договор. – Мэл торопливо подвигает стул и наклоняется ко мне. – Вы, янки, обожаете всякую хрень юридической силы, правда ведь?
Он тянется к сумке рядом со мной и открывает ее. Вытаскивает мою камеру и ручку, выбрасывает приборы из свернутой салфетки и разглаживает ее на столе.
– Согласен, сейчас неподходящее время для женитьбы. Но если мы встретимся снова, при любых обстоятельствах, в любое время, мы будем вместе, Рори. К черту супругов. К черту парней и девушек. К черту весь мир. Если судьба позволит, мы не встанем у нее на пути, несмотря ни на что. Слышала?
Я смотрю на него так, словно он с дуба упал. Что он курит и как сделать так, чтобы это вещество никогда не попало в руки нашей молодежи?
– Вероятность встретиться снова меньше нуля.
– Бзз, опять ошибаешься. Немногим больше нуля. Я бы ставил от нуля до пятнадцати процентов, – жизнерадостно заявляет Мэл.
