– С каких это пор ты отмечаешь Рождество, а не Ид? ― нахмурился Дэвид.

– Да какая разница, как это называть? ― удивился Али, пожимая плечами. ― Дело ведь не в названии, а в сути, ― сказал он, постучав себя по груди, видимо намекая на сердце. ― Как там у Шекспира было? Про розы.

– Не надо никаких роз! ― поспешно отмахнулся Дэвид, сердито поморщившись. ― И никакого Шекспира тоже! Я просто хочу пару банок кошачьего корма и пачку сигарет.

– Надо же, какая у вас строгая диета, детектив, ― попытался пошутить Али. – Это всё? ― деловито поинтересовался он, ловко орудуя кассовым аппаратом и складывая покупки в бумажный пакет со снежинками.

Дэвид уже хотел сказать «да», но в этот момент на глаза ему снова попалась несчастная помятая плитка «Кэдбери».

– Да вот нихера, ― вздохнул он, распаковывая пачку сигарет и засовывая одну из них в зубы. ― Нихера не всё! Ещё чудес, волшебства и всего такого.

Али понимающе улыбнулся.

Выйдя на улицу, Дэвид поудобнее перехватил пакеты с покупками и с наслаждением затянулся, поглядывая по сторонам. Майкл обнаружился на ближайшей автобусной остановке. Он кутался в худи и яростно раскачивал худыми ногами в старых потёртых кедах. Дэвид затянулся ещё пару раз, прежде чем затушить сигарету об асфальт, подойти к пацану и сесть с ним рядом.

– Что? ― ощетинился Майкл, резко отпрянув назад. ― В полицию потащите или предкам стуканёте?

Дэвид хмыкнул, поставил на скамейку пухлый бумажный пакет и подтолкнул его к Майклу. Майкл нахмурился и недоверчиво покосился на Дэвида. Дэвид покосился в ответ.

Некоторое время они упрямо играли в гляделки, пока Майкл всё-таки не поддался охватившему его любопытству и не пододвинул пакет поближе. Когда он заглянул внутрь, его брови взлетели вверх, а губы удивлённо сложились буквой «о». Майкл трогательно прижал пакет к груди и выдохнул тихое «спасибо».

Дэвид мысленно застонал, представляя, как теперь это «спасибо» будет каждую ночь являться ему в кошмарах.

– Там ещё мой номер, ― буркнул он. ― Если будут какие-то проблемы ― ты не стесняйся, звони. Лады?

– Лады, ― глухо отозвался Майкл, неловко поёрзав на скамейке.

Синяк на его скуле гадко отливал тёмно-бордовым.

Дэвид хотел сказать что-нибудь ещё. Что-нибудь ободряющее и доброе, но так и не нашёл подходящих слов. А врать, что всё будет хорошо, ему не хотелось. Поэтому он просто молча встал, мягко коснулся худого плеча на прощанье и неторопливо побрёл в сторону дома.

Кот встретил его громким протяжным мявом и бросился под ноги, требуя ласки, любви, внимания и, конечно же, самого главного ― еды. Дэвид скинул кроссовки, осторожно переступил через питомца и пошёл на кухню. Кот последовал за ним, мурлыча, как трактор, и усердно обтирая штаны. Похоже, засранец задался целью оставить на них как можно больше рыжей шерсти. Шёл на рекорд.

– Ричард, чтоб тебя! ― возмутился Дэвид, когда обиженный кот решил сменить тактику и принялся покусывать пальцы на его ногах. ― Говнюк ты пушистый, сейчас покормлю.

Дэвид открыл банку с кормом и торжественно вывалил лакомство в миску. Сменил воду в поилке. С умилением понаблюдал за тем, как урчит довольный кот, жадно поглощая свой кошачий деликатес, и отправился в душ.

Горячая вода и свежая одежда немного улучшили его настроение. Дэвид потянулся, провёл пятернёй по влажным волосам. Побродил по квартире, позволяя себе немного обсохнуть. Погладил кота. Проверил сообщения ― до него, разумеется, никому не было дела. Снял кота со шторы. Закинул в рот горсть орехов. Снова погладил кота, переоделся, сунул в карман пачку сигарет и вышел на балкон, чтобы покурить, подумать, возможно насладиться видом медленно просыпающегося города… и застыл как вкопанный.

– Это что ещё за говнище? ― возмутился он, наблюдая за тем, как рабочие прикручивают огромный цифровой баннер прямо к высотке напротив.

– Не говнище, а чудеса современного маркетинга, ― поправил его хриплый старческий голос откуда-то слева.

Обернувшись, Дэвид заметил своего соседа, мистера Брауна, с которым они делили один балкон. Старичок как обычно развалился в старомодном потрёпанном кресле-качалке, кутаясь в цветастый шерстяной плед и дымя длинной деревянной трубкой, в которую ― тут можно не сомневаться, ― был забит далеко не табак.

Мистер Браун встретился с ним взглядом и улыбнулся, отсалютовав трубкой. Дэвид хмыкнул, сунул в рот сигарету и похлопал себя по карманам в поисках зажигалки. Выругался, вспомнив, что та осталась в толстовке, и как-то совсем приуныл.

– Ты же бросил? ― лукаво усмехнулся старичок, заметив замешательство Дэвида, и протянул ему старомодную бензиновую «Зиппо».

– Передумал, ― буркнул Дэвид, жадно прикуривая.

– Ба, быстро ты! ― надтреснуто рассмеялся мистер Браун. ― В прошлый раз продержался подольше. А ведь неделя только началась.

– Вот такой вот я непостоянный, ― фыркнул Дэвид, возвращая зажигалку владельцу.

Он прислонился к стене, затянулся, выпустил колечко густого сизого дыма и тяжело вздохнул.

– Клянусь, если они начнут крутить там очередную рекламу андроидов, я разнесу этот сраный дом из базуки.

Мистер Браун громко захохотал.

– А ты всё только обещаешь, ― сказал он, вытирая выступившие от смеха слёзы. ― Помнится, ты говорил то же самое про беспилотные кэбы.

– Ну откуда же я знал, что они окажутся такими удобными? ― нехотя признался Дэвид. ― К тому же надо на чём-то возвращаться ночью из паба.

Он глубоко затянулся, стряхнул пепел и снова посмотрел на рабочих. Те как раз заканчивали монтировать каркас. По экрану пробежала пёстрая рябь разноцветных пикселей, а вскоре появился и сам рекламный баннер. На нём ― люди с навороченными киберпротезами прыгали на фоне восходящего солнца с одинаково неискренними улыбками. А над ними распростёрся бесконечно тупой слоган корпорации «Четвёртый день»: «Улучшая себя ― улучшаем мир».

От такой картины Дэвида невольно передёрнуло.

– Полный трындец, ― выдохнул он. ― Совсем они там с катушек послетали что ли?

– А чего? ― хмыкнул мистер Браун. ― Я бы вот не отказался от пары ловких и быстрых ног.

– Да, но какой ценой? ― нахмурился Дэвид. ― Я ещё понимаю, когда люди используют протезы в случае крайней необходимости, но ведь эти психи из «Четвёртого дня» предлагают ставить их всем подряд! Даже вместо совершенно здоровых органов. Словно нам мало андроидов, обрушивших экономику. Действительно, почему бы не завести ещё и киборгов?!

– Как-то у тебя всё одноцветно, ― вздохнул мистер Браун. ― А я вот слышал, что их основатель ― профессор О’Брайан ― всё равно что современный Парацельс.

– О да, великий алхимик, ― фыркнул Дэвид. ― Читал я однажды про одного доктора, который увлекался Парацельсом. Знаете, как его звали? Виктор Франкенштейн. И что-то фигня какая-то у него получилась.

Мистер Браун выдохнул колечко пахучего дыма, закашлялся и снова захохотал.

– А ещё я слышал, ― продолжил Дэвид серьёзнее, ― что вся эта кибердрянь людей убивает. Высушивает им мозги до последней клетки, а «Четвёртый день» просто прикрывается фальшивыми отчётами, заметает следы и хорошо вкладывается в рекламную кампанию. Боюсь, что такими темпами, ― вздохнул он, ― технологии рано или поздно уничтожат всё человечество.

– Или наоборот, спасут его, ― возразил мистер Браун. ― Только представь: ни войн, ни бедности, ни голода, ни несчастий… Пожарные бы только котиков с деревьев снимали, хе-хе. Поди плохо? Дивный новый мир!

– У Хаксли всё паршиво закончилось, ― напомнил Дэвид, ожесточённо давя окурок в старой консервной банке, приспособленной под пепельницу.

– Ну, это смотря как поглядеть, ― хмыкнул мистер Браун, затягиваясь и выпуская очередное колечко пахучего дыма. ― Думаю, я был бы как Гельмгольц – отправился бы к интересным людям, у которых так сильно развилась индивидуальность, что они стали непригодны для жизни в обществе, ― задумчиво произнёс он и снова затянулся.

– Так его же в ссылку отправили, ― нахмурился Дэвид, припоминая сюжет. ― На Фолклендские острова.