Шишин снова провел рукой по голове, как будто успокаивал себя этим жестом. Никита чувствовал, что бывший вояка волнуется, а может, и нервничает из-за случившегося со своими сотрудником.

— Далее, вы спрашивали про Ефима Гольца. Вот он в Новохолмогорске появлялся куда чаще, чем британец. Почти каждые два-три месяца. Но в качестве обычного пассажира, которые любят путешествовать в понравившиеся им места. Гольц прибывал на разных туристических судах: то с Соловков, то из Онеги, из Беломорска. Как только открывалась навигация по Северной Двине, охотно изучал достопримечательности на речных теплоходах.

— То есть летом он чаще ходил по Северной Двине? — уточнил Никита.

— Скажем так… через раз. Сначала живет в Новохолмогорске, в следующий приезд путешествует по реке. И так постоянно в течение нескольких лет. Вадим выяснил, что конечной точкой являлся Котлас. Почему именно он привлек внимание Гольца — я не знаю.

— Потому что Котлас стоит в месте слияния Вычегды и Северной Двины, — усмехнулся Никита, хорошо изучивший этот район. — Что и требовалось доказать.

— Надеюсь, эта информация вам помогла…

— Она проливает свет на некоторые детали, но еще много непонятного, — ответил задумчиво волхв. — Ладно, с его интересами понятно. А что еще по Арчибальду Смоллу?

— А вот здесь самое забавное. Их пути пересекались несколько раз в одной из гостиниц города. Причем и англичанин, и Гольц снимали там номера. Вадим не смог выяснить, встречались ли они друг с другом, есть ли у них общие интересы, но вот этот факт очень показателен.

— Да, очень интересно, — медленно проговорил Никита, глядя на освещенный проспект, по которому катился довольно рыкающий бронированный внедорожник. — В таких делах мелочей не бывает. Чтобы двое интересующих меня людей вдруг оказывались в одной гостинице, да еще несколько раз абсолютно случайно? Хорошо, Юрий Алексеевич, ваш человек поработал великолепно. Жаль парня. Я могу чем-то помочь его семье? Какую-то компенсацию, к примеру…

— Премного обяжете, Никита Анатольевич, — не стал мяться Шишин. — Мы, конечно, не оставим его родителей, сестер и брата наедине с горем. ТК выплатит положенное, но и ваша помощь будет бесценна.

— Где они живут?

— Там же, в Новохолмогорске. Я всегда стараюсь привлекать к работе местных ребят, чтобы снизить издержки. Вадим был ценным служащим, очень досадно, что так вышло.

— Кстати, что с ним произошло?

— Нападение хулиганов. Якобы пьяная драка. Вадим в тот день отдыхал, ходил в бар с друзьями. Пиво, задушевные разговоры. Вряд ли он выпил настолько много пенного, чтобы не контролировать ситуацию. В одной из подворотен его и подрезали. Официальная версия: ограбление.

Шишин тяжело вздохнул.

— А что по людям из Вычегды и Устюга? Помнится, я заострил на этом внимание, — Никита поторопил собеседника.

— Да их там десятки были, если не сотни, — Юрий Алексеевич достал из внутреннего кармана пальто весьма солидного размера блокнот в черном кожаном переплете. — Здесь я записал все эти фамилии по срокам прибытия в Новохолмогорск. Документы по Гольцу и Смоллу я отправил вам на сетевую почту перед вашим приездом. Там все, о чем мы сейчас говорили. Блокнот забирайте себе, Никита Анатольевич. У меня нет столько времени, чтобы проверять каждого человека из списка. Вероятно, встретите знакомых.

— Юрий Алексеевич, у вас есть версия, кто мог убить Вадима?

— Его гибель связана с вашим делом, господин барон, я в этом уверен. Даже проверил, находился ли Гольц или этот чертов Арчибальд в городе на данный момент. Знаете, не удивился, что любитель путешествий по северным рекам уехал из Новохолмогорска за два дня до смерти Вадима.

— Гольц, Гольц, кто ты такой? — задумался Никита. Придется взяться за этого человека вплотную. Выяснить его личность и где он живет не составит большого труда. Можно попросить Хованского, у него есть выходы на нужные чины в полиции. Главное, чтобы клановая СБ Меньшиковых не добралась до него быстрее. Если князя Ивана Бельского доведут до ментоскопии, имя Гольца всплывет обязательно. Вот есть подозрение, что и он, и Арчибальд с контейнеровоза связаны одним делом: один возит сюда модифицированную «радугу», второй улаживает дела с золотом и отчитывается перед Бельскими. Они точно все связаны многочисленными нитями друг с другом. Только возникают нестыковки с покушением на Тамару и Дашу. Арчибальду это надо? Или Гольцу? Надо, если только там не засветился Ордо Маллеус. Вот тогда все сойдется.

— У вас есть ко мне еще вопросы, Никита Анатольевич? — поинтересовался Шишин, когда молчание затянулось.

— Вопросы, может, и остались, но мою просьбу вы выполнили, — кивнул Никита. — Обещанное вознаграждение Вадиму также пойдет его родителям, вы же не против?

— Никоим образом, — обрадовался Шишин. — С вашей стороны это очень благородно. Единственное, что гложет меня, невозможность найти убийц. Полиция руками разводит.

— Не хочу ничего обещать, да и слишком самонадеянно заявлять подобное, когда нет никаких следов. Если Гольц является заказчиком, то я с ним сам разберусь и выясню имена убийц. Не будете против такого варианта возмездия?

— Даже буду рад, — Шишин увидел, что внедорожник подъехал к гостинице, и поразился, каким образом водитель сумел понять, когда нужно возвращаться. Не иначе, Назаров какой-то невидимый сигнал подал. Вышколенные у него бойцы. Не зря, видимо, поползли слухи, что самый военизированный клан в России — назаровский. Малочисленный, но зубастый. — Появятся вопросы — обращайтесь смело, я с удовольствием вам помогу.

Он кивнул на прощание, напялил на круглую блестящую голову шапку и выскользнул из внедорожника, крупным уверенным шагом направился к лестнице.

— Езжай домой, — сказал Никита в спину Москита. — Славно покатались.

— Удивительно, что Тамара Константиновна не спохватилась, — заметил Ильяс. — На нее это не похоже.

— Ну, хоть раз в жизни мне удалось ее заинтересовать чем-то другим, — усмехнулся Никита. — Почему-то уверен, что никто не заметил моего отсутствия. Надо почаще устраивать пошив платьев в своем доме.

Петербург

Вздумай кто из любопытных и отчаянных горожан с наступлением темноты подняться в небо на развлекательном дирижабле, построенном специально для гостей и жителей столицы, он бы сразу заметил в районе кронверка сияющий серебристо-золотой купол, накрывший большую часть Александровского парка.[1] Если бы он попробовал подлететь ближе, то уткнулся бы в силовые защитные поля. Эта часть неба оказалась надежно закрыта с воздуха, впрочем, как и с земли.

К широкому крыльцу клуба «Фиеста» то и дело подъезжали дорогие и невообразимо сверкавшие лаком в огнях уличных фонарей автомобили. Выряженные в матросские тельняшки молодые люди, игравшие роль прислуги, распахивали дверцы — и на алую дорожку, протянувшуюся от тротуара к клубу, блистающему разноцветьем вспышек гирлянд, ступала стройная ножка очередной красавицы. Выходящие следом их сопровождающие — молодые люди из аристократических и высоких дворянских домов в костюмах разной цветовой гаммы — подставляли локоть своей даме и небрежными кивками приветствовали тех, кто уже успел прибыть раньше. Фотографы, допущенные на такое развлечение, успевали щелкать своими аппаратами, слепя вспышками сетчатку глаз.

Мероприятие не имело строгих ограничений, поэтому молодежь отводила душу, демонстрируя всевозможные стили, фасоны и расцветки. В глазах рябило от платьев с глубоким декольте, волнующего разреза на бедре или откровенно открытой спины; от коротких коктейльных платьев, показывающих волнующую красоту ног молодых барышень, переливающаяся на свету ткань костюмов юношей и мужчин наводила подозрение на пассивные защитные плетения, наложенные клановыми волхвами. Блестели кольца, перстни, колье, ожерелья, раздавался радостный и возбужденный смех, то и дело раздавались аплодисменты.