В вечерних сумерках снегоходы пересекли безымянный замерзший лесной ручей и вскоре заехали на полянку, окруженную высоченными елями. Низкорослый домишко, сложенный из толстенных лиственных бревен имел пару узких оконец и мощную дверь, сколоченную из плах. На крыше, засыпанной толстым слоем снега, виднелся кончик закопченной жестяной трубы. Под крышей пристройки находилась солидная поленница, какой-то старый инвентарь, сани на деревянных полозьях, куча напиленных чурок.
— Приехали! — негромко возвестил Кузьма, когда стих рокот моторов и установилась невероятная тишина. — Парни, загоняйте транспорт под крышу, укрывайте его. — А остальным лопатки в руки и откапывать дверь!
Никита мог бы раскидать слежавшуюся кучу снега одним движением руки, но ему было приятно работать вместе с веселой компанией, орудуя лопаткой. Они быстро освободили занесенную снегом дверь, очистили площадку возле нее и только потом попали внутрь.
На них сразу пахнуло стылым воздухом нежилого помещения и мышиным пометом. Никита с любопытством разглядывал нехитрое убранство лесной избушки. Здесь не было ничего такого, что казалось непривычным для человека, знакомого с бытом охотников или лесовиков. Деревянный пол, хорошая печь, сложенная из дикого камня, добротно сколоченные стол, две лавки и полати, на которых, если улечься поперек, может вместиться не меньше десяти человек. Они-то и занимали почти все пространство неказистого домика. Для стола и лавок осталось немного места. Да и зачем? Заимка предназначалась, в первую очередь, для безопасного проживания на пару-тройку дней. Главное, чтобы было тепло и где поспать.
Поморы привычно занялись делом. Никите показалось, что они давно распределили свои роли. В первую очередь все занесли в дом спальные мешки, оружие, канистры с топливом и продукты, потом натаскали дров и разожгли печь. Загудела от тяги труба, потянуло теплом.
Никита снял с почерневшей от времени полки старую керосиновую лампу, зажег ее и поставил на середину стола.
— Почему заимка называется Бирюковой? — спросил он у Ратислава, чистившего картошку.
— Ее построил сорок лет назад один мезенский охотник, — пояснил парень, ловко орудуя ножом, отчего тонкая кожура сползала непрерывной лентой. — Елисеем Кулагиным его звали. Он был не из наших. В лес ходил в одиночку, ничего не боялся. Матерый мужик был. Медведя на нож брал уже в двадцать лет. И ведь ни разу зверю не удалось зацепить его. Ходил Елисей далеко. Встанет на лыжи, если зимой — и ходу от Мезени на две сотни верст. В основном соболя, белку, куницу добывал. Этим и жил. Накопит рухляди и продает купцам. Жена была у него была красавица неописуемая… ну, так наши местные говорили. Детишек еще не нажили к тому времени. Ну и произошла история непонятная. Кто-то слушок пустил, что Елена — это жена его — путаться стала с одним из пришлых купчишек. Они-то в Мезени постоянно крутятся, у них здесь конторы, перевалочные базы. Зимой товар на автомобилях прямо по реке везут, а как только лед сойдет, на барках до Олемы спускаются. Это уже по Векше, — пояснил Ратислав, шмыгнув носом.
— Любит Ратик у нас мыслью по древу растекаться, — хохотнул Анисим, сидя на корточках возле печки, исправно подкармливая ее березовыми дровишками. — В сторону завернул и заблудился.
— Человеку, может, интересно, — беззлобно откликнулся Ратислав. — Иначе бы сам поторопил.
— Интересно, — слегка улыбнувшись, подтвердил Никита.
Остальные поморы расположились кто у стола, помогая Ратиславу в приготовлении ужина, или сидели на полатях, занимаясь своими походными делами. Парень кивнул и продолжил рассказ, кидая очищенную картошку в котелок.
— Елисей-то особо не верил в слухи. Но когда тебе после двух-трех недель отлучки на мозг капают сердобольные соседи, любой сорвется. Вот и решил проверить, так ли это. Дело уже летом было. Ушел охотиться, все видели, что в тайге исчез. А он отсиделся пару дней и скрытно в Мезень вернулся. За домом своим следить…
Он снова замолчал, заканчивая чистку.
— Что, и в самом деле семейная измена? — спросил Полозов.
— Там даже не в купце дело было, — вздохнул Ратислав. — Повадился из Новохолмогорска какой-то высокородный приезжать, ну и заметил Елену на улице. Ладно бы, человек порядочный оказался. Ну, с кем не бывает, встретил красивую девушку, пригласил на ужин в местный ресторан — нет же, устроил настоящую охоту. Узнал, что муж неделями пропадает в тайге, зачастил в дом. Разве такого отвадишь? Трое личников, сам серьезный аристо….
— Аристо? — непонятно по какой причине напрягся Никита. — Высокородный дворянин?
— Целый князь, — сказал, как выплюнул Кузьма. — Вернее, княжич. Молодой, нахальный. Князь-то по каким-то своим делам крутился в Мезени, а его сын от безделья начал колобродить. Нашим пришлось увещевать князя, да тот лишь отмахивался, для вида пожурит, а в следующий приезд все по-новому начинается. И ведь как подгадывал, что Елисея дома не оказывалось!
— Фамилию князя знаете? — нехорошо скребнуло по сердцу, как будто предупреждая о чем-то нехорошем.
Тяжело зашевелился Кузьма, насупился.
— Да Бельский, — сказал он. — Князь Юрий. Олег, сын его, и пристал к девчонке.
«Вот и не верь после этого в шутки про тесный мир, — с горечью подумал Никита. — Ну да, по срокам совпадает. Тогда Олегу было двадцать с хвостиком лет. Глава умер, когда старшему сыну исполнилось сорок. Какого черта Бельские шарахались по Мезени? Не с той же целью, что и на Вычегде?»
— В общем, не нашел дома Кулагин свою супругу, — вздохнул Кузьма, взяв на себя роль рассказчика. — Убегла с княжичем, говорили. Да только странно как-то…
— Что именно? — стараясь не показывать своего волнения, Никита мельком взглянул на встревожившегося Полозова.
— Было бы понятно, если Бельские из Мезени отправились в Новохолмогорск. Но экспедиция ушла по Мезени на юг. И Елена была с ними. Видели люди.
— Еще и экспедиция, — подозрения стали прорастать гигантскими шагами. Никита нахмурился. — Они что-то искали?
— Источник, — ответил Кузьма. — У князя, как мы поняли, была информация, что где-то в наших лесах находится Источник Силы. Бельские искали его, но могли выйти на храм Перуна. Алтарь ведь тоже может генерировать силовые поля и открывать тропы в иные Яви. Патриархи приказали всем опытным бойцам срочно организовать охрану храма. Приказ жесткий: защитить любой ценой жрецов и Алтарь. Ни один человек из пришлых не должен выйти из тайги, если все-таки они дойдут туда.
— Откуда Бельские знали про Источник?
— Полагаю, они не знали, а ориентировались на слухи, — покачал головой Кузьма. — Тебе лучше с нашими Патриархами на эту тему поговорить. Они в то время ратниками были и как раз охраняли Алтарь.
— С дедом моим поговори, — посоветовал Анисим Исаев. — Егор Бориславич оставался в Мезени и следил за людьми Бельского. Он оставил в городе несколько наемников для охраны вертолета, на котором князья перемещались с яхты на берег. Красивая, большая. Она на якоре в устье постоянно находилась.
Никита кивнул. Нехорошие мысли стали выстраиваться в цельную картину. Волхв задал еще один вопрос, который мог помочь окончательно в формировании версии.
— А с Бельскими были волхвы?
— Не знаю, Никита, — виновато развел руками Кузьма. — Я же еще в те годы сопляком был, куриц по огородам гонял. Тебе в самом деле надо с Патриархами по поводу Бельских поговорить. Хотя… были шепотки, что с князьями парочка чародеев постоянно находилась. Мой дед вообще неохотно про те времена рассказывал.
— Почему?
— Батя говорит, считали себя виноватыми, что не уследили за Еленой. Елисей потом обвинял наших ратников, дескать, могли предотвратить побег, если видели, как к ней княжич клинья подбивал. Но я думаю, дело серьезнее. Девушку могли опоить и увезти с собой.
— Ментальное внушение, — уверенно сказал Никита. — Жена Кулагина понадобилась Бельским для каких-то целей, связанных с поиском Источника.
— Хочешь сказать, ее могли принести в жертву? — догадался Кузьма и помрачнел, да и другие ратники замолчали, до этого тихо переговаривающиеся друг с другом.
