- Стоп! Ва… Двести пятая. У меня вот какой вопрос. У нас в учении Бога-из-огня самым сложным моментом для понимания является требование полного беззлобия. Там Бог требует настолько бескрайнего беззлобия, чтобы даже когда тебя ударили по правой щеке, надо подставить левую. Никто не может объяснить это требование. А если послушать тебя, то получается, что тот, кто не откажется полностью от мести и от гордости… тот будет постепенно набирать боли и поражения систем самопринуждения, вплоть до полного разрушения своей жизни и жизни семьи. А кто будет прощать и отпускать боли и обиды, у того здоровье будет улучшаться и способность чувствовать глубокие тонкие чувства будет увеличиваться. То есть это понимание… это умение делать из обозлённого животного разумного человека?

Ва задумалась. Потом очень забавным жестом задумчиво поднесла пальчик к губам:

- Не знаю. Наверное, об этом можно подумать и так. Мужчины так любят думать о разных отвлечённых проблемах типа устройства Вселенной. А мне больше интересно как людей лечить.

- Ничего себе отвлечённая идея! Да у нас абсолютное большинство благородных понятия не имеют, зачем нужна эта религия, видят в ней лишь способ принуждать к порядку селян. А это, оказывается, то, что превращает рода людей в живые рода…

- Может быть. Опарышей пойдём собирать?

- Зачем вам опарыши? - удивилась Сигура.

- Лучше не спрашивай, - посоветовал я сестрёнке по закону. А двести пятой сказал:

- Какие опарыши? Нам послезавтра в далёкое путешествие. Выспаться надо и все вещи подготовить. В том числе и лекарства.

- А что, ожидается драка? Я слышала про переговоры, - удивилась жрица.

Ой, детство голубое!

- Мы на войне! Одно другого не исключает. Вдруг засада или командующие после переговоров решать мышцы размять, натравить охрану друг на друга, ради интереса, кто сильнее.

- Тогда мне три дня надо собираться… Столько трав надо высушить! Столько цинка растереть!

- Какого цинка?

- Металл такой. Командующий обещал доставить. Из него мазь надо сделать. Правда, у нас масла нужного нет, так что будем делать присыпку.

Весь следующий день мы с Сигурой пилили и растирали цинк в порошок. Двести пятая паковала травы и бинты. И когда она только успела эти травы собрать и насушить?

Ближе к вечеру выяснилось, что Ва травы не собирала. Травы ей приносили наши кочевники, она с них, оказывается, вместо оплаты травы требовала. Вот проныра!

ххх

Когда отряд отца ушёл, в доме стало пусто. Я улучил момент и пересказал друзьям сцену с пьяницей.

- Во удивил! Да у нас мужики как напьются, каждый раз такие сцены, - буркнул Серен.

- Ну, как-то нелогично убивать своих, когда чужие войска на подходе, - не сдавался я.

- А когда человек пьян, им не разум управляет. У меня батя как примет, может съесть всё, что на всю семью приготовлено, или по десять раз одно и то же повторять, и не помнит, что говорил, - сказал Визго.

- А если не разум, то что тогда человеком управляет? - задался я вопросом.

- Привычки, как привык, то и делает, - предположил Серен.

- Не, не привычки. Некоторые мужики как примут, начинают на всех бросаться, в обычное время так себя не ведут, - не согласился Визго.

- Так что, получается, в человеке есть второй разум, который может управлять, когда отключён основной? И состоит он из привычек и такого поведения, которое было бы у человека, будь он животным? - сделал я вывод.

- Ага. И иногда точно наоборот этот второй разум управляет. У нас вот этой зимой семья Иргунов угорела, угли на ночь оставили при закрытой трубе. Так все просто шатались по избе, пока соседи не набежали, а старший сын решил в подполе спрятаться. Все выжили, старшой угорел. Скажи, Серен, ты тоже видел, - припомнил Визго. Серен подтвердил.

- То есть второй разум не разумен, а делает то, что больше похоже на полезное на выживание. В нашем случае с пьяницей он решил, что главное - это победить противника. А противниками казались все вокруг. Так, что ли? - сделал я второй вывод.

- Ты что-то перед боевым выходом прямо ума палата, - поддразнил Серен.

- Без отца и братьев страшно идти. А там засада может быть, якобы встреча двух главнокомандующих. А что на самом деле ждёт - кто знает. Главнокомандующий - хороший приз.

- Слух, ну а как девка-то? Кочевница? Сладко с ней спать? - не удержался Визго от любопытства.

- Она меня доит, но заниматься с ней любовью по-взрослому нельзя. Целительские силы потеряет. Задоила она меня уже, не знаю, куда от неё деваться. А так… обнять на ночь, конечно, приятно. Но стерва она, хуже наших благородных. Никакой радости и сочувствия, одна работа на уме.

- Кто бы меня задоил, - помечтал Визго.

- Ничего хорошего.

Друзья засмеялись.

- Когда хоть раз в “Драконов” поиграем? - напомнил Серен.

- Похоже, когда война закончится, - предположил я.

Глава 8. Третий тур Козьего балета.

Главнокомандующий прикрепил нас к пятой сотне, которой командовал граф Марш ага Грануин. Граф приветствовал меня весело:

- А, молодой ага Долиган? Помню, помню вашего парочку! Мы с ним такое устраивали! Помнится, как-то раз, недавно, во время войны с волколюдьми наши мужики сцепились с вашими за украденных коров. Я вашего папочку копьём из седла вынес, а он как ни в чём ни бывало на землю бряк, меч достал и снова в бой! Потрясающие способности! Очень его с тех пор уважаю!

Я не знал, как реагировать на такую историю, поэтому просто сказал:

- Благодарю вас, сударь.

Граф оглушительно захохотал. Вслед за ним оскалили зубы все его вассалы.

А не съедят ли они нас по пути?

Слуги графа попытались повесить нам на коней перемётные сумы с овсом для лошадей. Я взял вдобавок ко своим, а у Ва висели такие огромные сумки, что вешать было некуда. Слуги поворчали, что если её конь будет голодать, то это её проблема, и отстали.

Оказалось, что тысяча рыцарей - это очень много. Пока мы стояли на общем построении, это не очень чувствовалось. Но когда двинулись, по четыре в ряд, то с учётом повозок с продовольствием колонна растянулась так, что начала не было видно. Мы шли в самом конце и глотали пыль от всей армии.

Начальники взяли такой темп, который раньше нам отец запрещал как опасный. Теперь приходилось скакать в таком темпе в колонне по четыре. Как я не вылетел из седла, не знаю. Жрице, похоже, тоже было непросто. Удивительно, что у повозок не поломались все оси при таких полётах по колдобинам.

Через четверть часа объявили перерыв для мелкого ремонта. Предупредили, что дальше будем идти таким темпом до вечера.

Первое время всё внимание было сконцентрировано только на том, чтобы не упасть. Потом я привык и начал посматривать по сторонам. Вокруг меня шли лучшие бойцы армии, не дети, а отцы семейств и старшие сыновья. Главнокомандующий собрал лучших, самых опытных и самых быстрых, с самыми сильными способностями. Цвет нашего мира. Я даже начал немного гордиться нахождением в такой компании.

Привал для приготовления еды нам позволили только через семь часов движения. Еле сползя с Трача, я предупредил всех окружающих, что эта скотина любит шутить, и пошёл за дровами. Деревья здесь росли в небольшом распадочке, в низинке. Ва увязалась за мной, что привести себя в порядок подальше от мужских глаз. Не успел я срубить второе сухостойное деревце, как услышал высокий визг жрицы. Нет, это был не визг. Она просто очень высоким голосом кричала: “Засада!”.

Смысл слов не успел дойти до сознания, когда на меня из высокой травы выскочил мужик с мечом. Кочевник. Пожилой, невысокий, ненамного выше меня, но в полтора раза шире. И явно очень опытный. А я только с топором в руке, лук и копьё на стоянке! И меч там же…

Следом за первым разведчиком бежал и второй, занося меч.

По всем правилам науки, которой меня учила мамочка, я кинулся к врагу, подкатился под его меч и подставил под его руку с мечом свой локоть. Другой рукой я рубанул топором ему по животу. Кочевник удивлённо подхватил свободной рукой выпавшие из живота кишки и начал их разглядывать.