– Где тебя носило? – потребовала она. – Ты пропустила обед.

– И что с того? – спросила я в ответ. – Всё равно впереди ещё ужин. И вообще, какое вам дело, где меня носило?

– Какое мне дело? – переспросила Лукреция, пропитывая каждое слово ядом. – Мне всякое дело. Ты хоть понимаешь, как это выглядело?! – заорала она. – Я, твоя гувернантка, даже не знала, что ты не придёшь! Что я должна была думать?!

– Что я, наверно, сбежала, – пожала я плечами.

– Именно, – выдавила Лукреция. – Посмотри, что ты на себя напялила! – она подскочила с софы. – Как ты себя ведёшь? У тебя нет ни стыда, ни воспитания.

Подобный укор из её уст звучал настолько абсурдно, что я не удержалась от смеха.

– И кто же меня, по-вашему, воспитывал? – спросила я, вытирая навернувшиеся от смеха слёзы. – Уж не вы ли сами?

– Неблагодарная! – Лукреция бросилась ко мне, хватая за накидку. Пуговица, на которой та держалась, оторвалась и полетела на пол. – Ты даже с женихом поговорить нормально не можешь! На «прогулку» она с ним ходила. Что ты наговорила ему опять, что он стал таким?.. – надзирательница пыталась подобрать состоянию моего жениха подходящее слово.

– Каменным? – спросила я, усмехаясь, но эта усмешка была соломинкой, за которую цеплялось моё самообладание. Ещё немного, и нам обеим станет не до смеха.

– Что ты ему сказала? – Лукреция тряхнула меня и толкнула к стене.

– Что над его замком никогда больше не появится солнце, а его розы засохнут. Что рядом с ним мне холодно и дурно. Что никогда между нами не будет любви! – закричала я, ощущая, насколько эти слова были отвратительны. И отвращение, которое я к ним испытывала, злило меня ещё больше. Будто говоря их, я спорила с самой собой.

Лукреция, оскалившись, замахнулась, чтобы влепить мне пощёчину, но вскрикнула – распахнувшаяся дверь с силой ударила её железной ручкой под рёбра. В комнату заглянула Кэт и, увидев, что надзирательница, скривившись, держалась за бок, охнула.

– П-простите, я не хотела, – пролепетала она. – Просто услышала крики и…

– Не хотела?! – взревела Лукреция и, выбрав новую жертву, ударила Кэт по лицу. Девушка ахнула, прижала ладонь к щеке и посмотрела на надзирательницу с таким укором, что в моей памяти ожили мерзкие воспоминания из детства. Когда-то и я смотрела на Лукрецию точно так же. Тогда я не могла ответить на её издевательства, и мне оставалось лишь молчаливо укорять.

– Злобная мегера! – закричала я, хватая запястье надзирательницы с такой силой, что на её коже наверняка останутся синяки. – Никогда. Никогда больше ты не поднимешь руку ни на меня, ни на мою камеристку. Это понятно?! – толкнула её к раскрытой двери. – Если ещё раз это произойдёт, я скажу лорду Грэмту отправить тебя в Эргейб. И он меня послушает.

Не дожидаясь ответа, я захлопнула перед её носом дверь.

– Теперь она от тебя не отстанет, – выдохнула, глядя на Кэт с сожалением. – Ударить не посмеет, но не отстанет.

Девушка посмотрела на меня хмуро и с ответным сочувствием. Будто пощёчину влепили не ей, а мне.

– Почему вы её не рассчитаете? – спросила она шёпотом.

– Это намного сложнее, чем кажется, – усмехнулась я. – Но, думаю, пора поискать способ.

Я отдалённо понимала причину, по которой папенька отправил со мной госпожу Гийер. Годами она за моей спиной рассказывала ему небылицы, вставляла едкое словцо обо мне тут и там, выставляла меня в наихудшем свете, а себя – единственной надеждой вырастить из меня достойную девушку. Потому, когда приключился скандал с Оливером, отец с такой лёгкостью доверился надёжной госпоже Гийер, много раз «предупреждавшей» его не только о моей взбалмошности, но и о некомпетентности моей прежней гувернантки.

Но несмотря на это, мне отчаянно хотелось верить, что, выбирая между госпожой Гийер и своей хоть и внебрачной, но дочерью, отец остановит выбор на мне. Потому я собиралась написать ему письмо и испросить разрешение отказаться от услуг гувернантки или хотя бы заменить Лукрецию кем-то другим. Если привести доводы и дать обещание, что я никуда не сбегу из замка каменного лорда, то папенька может пойти мне навстречу. А если нет…

Если нет, то я всё равно попрошу лорда Грэмта выпроводить Лукрецию из Флуэна. Но сделаю это без одобрения отца и тем самым испорчу с ним отношения ещё больше.

– Подожди немного, – жестом пригласила Кэт присесть на софу. – Отнесёшь вниз письмо. А после найди господина Орно. Пусть уладит все вопросы с твоим обучением. Госпожа Гийер ещё долго будет исходить ядом, поэтому тебе лучше пореже появляться дома. Потрать это время с пользой и посвяти его учёбе.

– Но как же вы?.. – недоумённо спросила моя юная камеристка. – Кто будет помогать вам?

– Сама как-нибудь. Или попрошу кого-то из служанок. Уж в крайнем случае госпожу Гийер, – хотя даже имя её произносить мне было мерзко.

– Хорошо, миледи. Обещаю, что очень быстро всему научусь, – Кэт с гордостью поклонилась. – Я не так давно тут работаю и даже не мечтала, что представится подобная возможность. Поэтому я ни за что вас не подведу.

– Да не подведи уж, – усмехнулась я.

С каждым днём Кэт нравилась мне всё больше. Честная, ответственная, она, несмотря на юность и скромный опыт, держалась с достоинством. Даже пощёчина госпожи Гийер не ввергла её в истерику или слёзы, а лишь слегка шокировала. Этот шок, однако, очень быстро прошёл.

Дописав письмо и вручив его Кэт, я мысленно посчитала через сколько дней получу ответ. Почту передадут посыльному завтра утром, дорога до Эргейба займёт не меньше трёх дней, ещё несколько дней на обратное письмо. Как бы мне ни хотелось побыстрее избавиться от надзирательницы, но придётся потерпеть её ещё немного.

– Даже смешно, – хмыкнула я, осознавая, что в борьбе за своё спокойствие и счастье нашла поддержку не в папеньке, а в Алане Грэмте, которого совсем недавно ненавидела всей душой. Теперь же, несмотря на его периодическое окаменение, знала, что на лорда Грэмта можно положиться. Что уж он-то поверит мне, а не Лукреции.

Отбросив опасения по поводу своих в последнее время путаных чувств и исполнившись решительности укрепить наши с Аланом дружеские отношения, после ужина я предложила ему вместе посидеть у камина в гостиной.

Он замер на полушаге и перевёл на меня хмурый взгляд. Раньше я бы решила, что лорд Грэмт снова закаменел, но теперь замечала разницу. В серых, цвета пасмурного неба глазах я видела борьбу. Он сражался с самим собой, и я не стала вмешиваться. Стояла, молча наблюдая за этой битвой.

– Не сегодня, – покачал он головой, и меня окатило холодной волной разочарования.

– Нет, Алан, – ответила, прожигая его взглядом. – «Никогда». Так прозвучали ваши слова, – и, отвернувшись, направилась в гостиную в одиночестве.

Пусть на первый взгляд я и сдалась, но в душе верила, что Алан всё же пересилит своего внутреннего противника и пойдёт за мной следом. Вскоре позади и впрямь послышались шаги. Я взволнованно оглянулась, но в гостиную зашёл не лорд Грэмт, а Лукреция. Увидев мой уязвлённый взгляд, она оскалилась в подобие улыбки.

– Кажется, его розы уже засохли, – съязвила она, припоминая мне сегодняшний разговор, и села в соседнее кресло. – Так что можешь не ждать, что он передумает.

– Вы-то чему радуетесь? – огрызнулась я. – Вам от этого никакой выгоды.

– С тобой мне никогда никакой выгоды, – процедила она злобно.

Мы сидели молча, демонстративно игнорируя друг друга. Я – из упорства, Лукреция – из вредности. Первой сдалась надзирательница.

– Оставлю тебя поразмышлять над твоим поведением. Тебе полезно подумать в одиночестве, – бросив на меня неприязненный взгляд, она наконец удалилась.

Я же не сдвинулась с места. Хотя теперь и понимала, что лорд Грэмт не придёт, но продолжала ждать. Не хотела опускать руки.

:Алан Грэмт:

Дверь комнаты закрылась за моей спиной, отрезая меня от всего мира. Отделяя от слуг, от подданных, от Эмили. Да, Эмили… и её невинного приглашения посидеть у камина. Зачем я от него отказался? И зачем хотел его принять?