– Чёрный кот-баюн… – тихо промолвил Тимоха, раскрыв очи.

Кот смутился тому, что его перебили, но в то же время ухмыльнулся, ведь его узнали и имя правильно произнесли. Что может быть лучше для этого нарцисса, кой не поленился самого себя лизнуть.

– Опять ты, Милан! – вися в воздухе, но, повернувшись в сторону новоприбывшего, злилась навья.

– А я думал, ты меня не узнаешь, Первуна! – не менее обрадовался кот. – Мужики, поведаю вам один сказ об этой несчастной девушке…

– Замолчи! Замолчи, окаянный! – злость лилась через край, итак неприятный и гнилой глас ужасно красивой девушки был уже невыносим, словно говорил самый настоящий бес. Мужики были обескуражены: Тимоха ещё с удивлением мотал головой, а вот в застывшем Живороте вовсе не было души.

– Какая же ты бесстыжая, Первуна! – оборотень харизматично фамильярничал, словно общался с подругой, имитируя кошачью позу, когда задние лапы раскинуты в стороны, а передние выставлены перед ними. На морде его заметна была улыбка, а сам он облучал добротой, его голос всё также был в разы приятнее на контрасте. – Лет сто тому назад Первуша была человеком, красой, за которой весь хутор бегал! И женой она сталась местного рыбака. Богатый, зараза, был, на своей лодочке гонял по Оке, рыбой промышлял, что стал востребованным и желанным гостем и в Новограде и в Гордаре, и в Киеве о нём знавали! Сколько градов на пути было, столько и жён было и детей от них. А бедная Первуна сидела в избе, скучала, хоть и под окном молодцев рать стояла, а она всё сидит себе, ждёт суженого своего, кой уже как год позабыл о своей Первуне. Но весть пришла от Новоградских богатырей, мол рыбачек её-то совсем не любит более жену свою, что жён у него по всей Руси пруд пруди, и что плыть он не хочет более домой, где его Первуна милая, Первуна ласковая ждёт. Не было нужды у него ни в красе хуторской, ни в рыбе родимой. Зла была вдова соломенная, долго держала в себе обиду красна дева. Но не только на суженного своего обиду таила, но и на себя и более на себя, ведь прознала она, что дурой верной сталась, и пошла в глубокий лес одна с охапкой вички на плече и на этой вичке и повесилась у ствола мудрого дуба и висят её остатки по сей день, ведь не было того, кто осмелился так далеко в чащу тёмную зайти: там смеродй пахнет, смердой злостной всякой, но чует смерда, когда нет желания у души чистой жить и радоваться, вот и ни одна смерда не тронула красу и завела её в сердце злого леса. И путь из стеклянных слёз её ведёт к тому дубу, где тело её висит. Не упокоилась душенька красной девицы, вот и приходит она к тем, кто жён своих не любит…

– Зачем?! Зачем ты поведал им?! – злилась навья, рождая глазами стеклянные слёзы, что падали и бились оземь, но и с места не тронулась, а лишь висела в воздухе, а лошадки затопали копытами и ещё больше испускали туман чёрный.

– Вот! – Кот показал на стеклянные слёзы, что горкой уже собрались на травушке. – Вот такие слёзы ведут к её телу… Их и продать можно… Мр-р-р… – оборотень глазел на побрякушки с характерным аппетитом.

– Чего желаешь, окаянный? – очнулся Живорот. – Неохота мне душеньку свою навье отдавать!

– Братка! – встрепенулся Тимоха. – Он людоед!

Но не успел Живорот отреагировать на столь удручающий факт, как оборотень в секунду оказался напротив него чуть ли не впритык, что мужик учуял запах сырой рыбы изо рта окаянного.

– Подряд! – радостно замурчал тот.

– Какой ещё подряд? – не двигаясь, но, чуть откинув голову, со страхом спросил старый.

– Такой подряд! – кот схватил мощную руку мужика и когтем другой руки царапнул вдоль предплечья, что кровушка поструилась. – Духовно-кровный подряд!

– Живорот! Отдай мне душу и станешь героем! – послышалось от застывшей в воздухе навьи.

– Молчать, женщина! – крикнул горделиво Кот. – Ты на время дашь мне свою душеньку, а как закопаю её тело, так верну обратно!

– Это ж что получается-то – одна душу просит и другой душу просит… Нет мне спасения, братец! – заёрзал мужчина словно ребёнок, слезая с пня грузно приземляясь на задницу.

– Бешеной собаке семь верст не крюк… – промолвил Тимоха.

– Да не переживай ты так! – оборотень пылал духом и был благостно настроен, что эта сила пестрела от каждого его слова. – Буду танцевать от печки: найду тело, закопаю и во славу Велеса будешь спать спокойно!

– А душа моя на кой чёрт?

– А затем, что выбрала навья тебя, а проклятье не снять без приглянувшейся души, – развёл руками Кот. – Коль не желаешь душу давать, то ступай сам, с молодцами своими, а я вашего медведя с радостью доем.

– А коль ты в лес пойдёшь, да не воротишься, тогда чего?

– А коль подряд не выполню, то станешь ты Котом, как я, а я помру в лесу гнусно! – заметив, как Живорот смутился, он продолжил: – Да не переживай ты так! Будешь жить сколько пожелаешь, лекари не понадобятся тебе – живительная сила затягивает раны на глазах! С лесу волочить по пять медведей и по десять оленей сможешь. Можешь даже к Астафьи ходить и любить, сколько захочешь – ни одна навья за тобой не придёт, коль душа не совсем чиста твоя будет!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.