– Так быстро я не смогу дать адекватный ответ, – начал Ванин. – Надо хотя бы пару-тройку часов помозговать.
Захаров:
– Подводим предварительный итог. Собину я докладываю, что вопрос по кандидатуре решили окончательно. Пусть готовят приказ о командировании и участии. Алексей, мы знаем о твоих литературных способностях придумывать и выдумывать. Здесь требуется самое богатое, но при этом реалистичное воображение. Времени у тебя до утра. К полудню отзвонись мне. Заслушаем твои соображения, а лучше, если бы ты уже начал действовать.
Однако запланированную встречу у Захарова в назначенное время провести не получилось. У него произошло ЧП: ограждение охраняемой территории в ту ночь кто-то нарушил – сработала сигнализация. Надо было срочно разбираться с этим инцидентом. Если бы дело касалось только дыры в заборе! Все силы службы режима и охраны были брошены на проверку складов готовой продукции, командных деталей, запущенных в производство, и кучу прочих неотложных мероприятий.
Ванин все же дозвонился, но было уже очень поздно, и они договорились без дополнительных согласований встретиться в кабинете Захарова пораньше с утра.
В тот день у Ванина образовалась небольшая фора в несколько часов на составление плана работы в командировке. Поняв, что со встречей с Захаровым облом, он сориентировался, связался с редакционно-издательским бюро и успел получить рекламные материалы и инструкции по эксплуатации специальной техники, выпускаемой «Ижмашем». Кроме автоматов и снайперского вооружения, как известно даже из СМИ, завод выпускает специальные ремонтные и юстировочные мастерские на автомобильной базе, автоматические авиационные пушки и высокоточные артиллерийские снаряды калибра 152 миллиметра с лазерным наведением.
По пути к себе в заводоуправление Ванин встретился с Виктором Калашниковым – сыном Михаила Тимофеевича. Виктор помог ему добыть редкие фотопортреты автора АК-47 с подлинным автографом конструктора и посоветовал Ванину прикупить пару бутылок водки имени Калашникова в сувенирных, ручной работы берестяных футлярах в виде артиллерийского снаряда калибра 50 мм. Подобные сувениры находились у Ванина в обязательном походном комплекте, будь то события на полигонах в России или за ее пределами. Помнится даже, Михаил Тимофеевич как-то благословлял Ванина на дальнюю поездку в Германию и заметил в его портфеле две такие бутылочки:
– Так ты для чего водку-то берешь? Неужто у них своей нет? Ты там им подскажи, что эта зараза бьет наповал, почище моего автомата!
Это уже была не просто водка, а символ, новое детище великого конструктора-оружейника.
По доброте душевной и в знак дружбы Виктор, кстати, сам маститый конструктор, выделил Ванину из личных запасников две книги своего отца и визитные карточки, также с автографами.
Эх, Виктор, Виктор… Скромный трудяга, хороший был инженер-изобретатель… О нем остались самые добрые воспоминания.
А с водкой «Калашников» у Ванина бывали совсем безбашенные ситуации. Во времена оны ему как-то пришло приглашение принять участие в симпозиуме NDIA – National Defense Industrial Association (Национальной оборонно-промышленной ассоциации, США). Пройдя все предварительные мероприятия по предоставлению ему необходимой американской формы допуска, Ванин вылетел в Штаты, где ему предложили выступить с докладом, – первый и, похоже, последний подобный случай в современной истории взаимоотношений между Россией и США. Ему уже было известно, как новички обычно делают свои первые презентации: шутки, прибаутки, анекдоты, а про дело – пять минут… Тут-то и представилась ему возможность отличиться и сорвать аплодисменты.
Заседание вел Джон Мэллой – отставной полковник Армии США, в то время представлявший в Штатах интересы немецкой оружейной компании Heckler & Koch.
Когда Джон пригласил к трибуне русского представителя, зал, естественно, поутих. В руках Ванин держал какой-то пестрый полиэтиленовый пакет. Далее из уст россиянина присутствующие услышали нечто такое:
– Господа, прежде чем начать свой доклад, я хотел бы в знак особой признательности передать вам необычный артиллерийский снаряд – новейшую и пока еще секретную разработку российских мастеров. При единственном условии, что этот мой жест не будет разглашен за пределами нашего зала. 50-миллиметровая боевая головка может отделяться на неограниченный период хранения. Вместо обычного порохового снаряд обладает жидкостным вышибным зарядом. Я лично беседовал с разработчиком этой конструкции, и он без сомнения заявил, что снаряд такой необычной конструкции действует без осечек и бескомпромиссно поражает личный состав противника наповал.
От неожиданности зал вовсе притих. Ванин попросил Мэллоя подойти к трибуне и прихватить с собой какой-нибудь стеклянный контейнер, граммов на 250. Потом добавил:
– Обычный стакан будет как нельзя лучше. Можно со льдом, на американский лад.
Поворотом против часовой стрелки отделил деревянную головку, извлек бутылку и показал, какая на ней была наклейка: «Русский конструктор Калашников»! Хотел было откупорить бутылку, но кто-то догадливый и смекалистый в зале громко крикнул:
– Алекс, не порти настоящий товар (real stuff)! В перерыве мы ее продегустируем, а для Ассоциации потом нальем обычной воды – им-то для музея какая разница!
С тех пор мистер Калашников в своей жидкой ипостаси стал пользоваться повышенным спросом не только среди российских, но и среди зарубежных почитателей.
Однако такие казусы не всегда производят должный эффект. Тут надо учитывать специфику контингента, знать меру, место и время.
Утром следующего дня, как договаривались, до начала рабочей смены, Захаров слушал доклад Ванина.
В конце Ванин подытожил:
– Необходимая спецреклама предусмотрена. Что касается самого сценария, могу предложить только его канву. Я уже сто раз убеждался, что в таких делах нельзя все сводить к педантичному плану. Нужно творчество. Для меня важно понять цель задания, его суть, что от тебя потом потребуется предъявить товарищам дома по возвращении из командировки. А вот как это тебе будет лучше обустроить на месте, как добиться нужного результата – дело опыта и импровизации. Вариантов может быть несколько, но ты должен остановить свой выбор только на одном, на самом верном… А знаешь, Андрей Викторович, я все же схожу к Михаилу Тимофеевичу. Скажу, что еду на выставку в Гавану, возможно, будет личная встреча с Фиделем Кастро, испрошу разрешения Калашникова на вручение портрета и автографа кубинскому команданте от его имени. Уверен, Михаил Тимофеевич может присоветовать что-нибудь от себя, что-нибудь нестандартное и интересное.
После этих слов Захаров улыбнулся, пятерней поправил свою шевелюру:
– А ведь правду мне про тебя говорили: ты – человек зачастую спонтанных решений. Только прошу, будь внимателен и не слишком увлекайся, не лезь на рожон. До отъезда у нас есть еще неделя. Советую повстречаться с теми из наших производственников, кто участвовал в запуске объекта в Камагуэе. Их имена ты найдешь в службе кадров у Татьяны Геннадьевны Барабановой. Я ее уже предупредил.
Обещанная неделя пролетела, как один день. Копытцев сообщил, что экспонаты отправлены еще месяц назад. Оказывается, приказ об участии мотоциклетный завод оформил в рамках своих компетенций. По этому документу была подготовлена вся техника и рекламная продукция на нее. Пока материнская компания решала кадровые вопросы, дочернее предприятие взяло инициативу на себя и заблаговременно отгрузило всю матчасть. Похвальная самостоятельность.
Памятуя об обещании перед отъездом навестить Калашникова, Ванин позвонил ему в приемную. Ответил помощник главного конструктора Николай Николаевич Шкляев, бывший военпред ГРАУ – Главного ракетно-артиллерийского управления Минобороны. Ванин доложил о сути своей просьбы. Шкляев посмотрел расписание приема на текущий день:
– У Михаила Тимофеевича сегодня очень плотный график. Хотя погодите! Вы можете быть у нас через 15 минут?
