– Дорогая, не вздумай! Ты же видишь, она тебя провоцирует!

Диана, между тем, подошла к Ольге с пачкой бумаг и сказала:

– Возьмите, здесь облигации на двенадцать тысяч фунтов стерлингов. Может быть, они хоть как-то сгладят вашу душевную утрату.

Ольге хотелось плакать. Если все сбережения герцогини составляют 12 тысяч фунтов, то, получается, ее, Ольгу Жеребцову, Чарлз променял не на богатую жену, а на нищенку. Ольга уже покупала фунты у менял по семь рублей за фунт. Значит, герцогиня откупается от нее, примерно, восьмьюдесятью тысячами рублей. Это стоимость двух ее платьев в России. Это даже не смешно…. Но деньги она возьмет. Пусть Чарлз для начала испытает унижение быть проданным так дешево.

– Я возьму у вас эти деньги, леди Диана, потому что вы ни в чем передо мной не виноваты, вы мне нравитесь и еще я возьму их потому, что Чарлз и этих денег не стоит.

Ольга взяла облигации и ушла.

– Чарлз! Ты ничего не хочешь мне рассказать? – строго посмотрела на мужа Диана, когда лакей закрыл за их гостьей дверь.

– Зачем ты отдала ей деньги? – Уитворт готов был взорваться.

– Это мои деньги, Чарлз. Тебе повторить мой вопрос?

– Все, что она рассказала, близко к правде. Она действительно была моей любовницей. Единственной угрозой нашей связи могла стать война между Англией и Россией. Если бы царь Павел оставался у власти, эта война была бы неминуемой. И я действительно обещал быть с ней вместе, если она вместе со своими братьями устранит это препятствие. И, поверь мне Диана, я был полон решимости выполнить свое обещание. Но тут я встретил тебя, и забыл обо всем на свете. Все женщины мира перестали для меня существовать. Осталась только ты. Можешь ли ты винить меня в этом?! – Уитворт неплохо сыграл отчаянье в последней фразе.

– О, Чарлз! – Диана подошла к его креслу и села перед ним на колени, – прости, что усомнилась в тебе.

– У тебя не было для этого повода, – сказал Чарлз, поглаживая жену по волосам, а сам думал о том, что теперь не получится выкупить расположенную рядом с их поместьем ферму, к которой он давно приглядывался.

***

Третий президент Соединенных Штатов Америки Томас Джефферсон вошел в свой рабочий кабинет, как обычно, за пять минут до восьми. Он прошел к столу и заметил письмо, которое лежало на столе отдельно от папки «входящие». Едва взглянув на печать, Джефферсон понял, от кого это письмо. Он сел в президентское кресло, надломил печати и развернул конверт. Из конверта выпал свернутый листок бумаги. Президент отложил его в сторону и пробежал глазами письмо, написанное на внутренней стороне конверта. Оно было кратким:

«Высылаю список договора, который мне удалось добыть. Если решитесь предпринять какие-то шаги, можете рассчитывать на финансовую помощь европейских банков».

Джефферсон взял переписанную от руки копию договора и начал читать. Договор заключался между королевством Испания и республикой Франция о передаче территории Луизианы, расположенной от реки Миссисипи до Скалистых гор с востока на запад и от Британской Канады до Мексиканского залива с севера на юг. Франция получала территорию вдвое большую, чем существующие Соединенные Штаты, с судоходными реками, множеством лесов и прерий, а, главное, с дельтой реки Миссисипи. На этой дельте замыкалось речное судоходство всего запада США.

Пока дельта и порт Новый Орлеан были в руках испанцев, американцы с ними особенно не церемонились. Да испанцы и не стремились с выгодой для себя использовать свое положение. Можно ли рассчитывать на такое же поведение французов? Вряд ли. На прошлой неделе уже приходило сообщение из Нового Орлеана о двух французских фрегатах, ставших на рейде. Значит, с ними нужно договариваться.

Президент взял перо, бумагу и начал сочинять письмо американскому послу во Франции Роберту Ливингстону. Джефферсон знал, что дипломатическую почту французы вскрывают. Поэтому он дал указания послу договариваться с французской стороной о совместном использовании порта Новый Орлеан и дельты Миссисипи. В случае несогласия французов, переговоры прекратить, так как правительство США будет просить Англию прислать свой флот для установления контроля над Новым Орлеаном.

На самом деле ни к какой Англии американский президент обращаться не собирался. Английская угроза, хоть бы и мнимая, по мысли Джефферсона, должна была заставить французов пойти на уступки в переговорах. Но ответ Ливингстона его удивил. Посол писал, что Франция не помышляет о совместном использовании Нового Орлеана. Французы предлагают выкупить у них всю территорию Луизианы. А если США не согласятся, то французы готовы предложить ее Англии. В настоящее время, как раз в отношениях между этими странами наступил мир и согласие.

Маленькая хитрость не сработала. Нужно срочно отправлять в Париж человека, которому президент мог доверять, как себе, и который не испугается ответственности за принятое решение. Джефферсон знал только одного человека, отвечающего этим требованиям: Джеймса Монро. У него как раз истекали полномочия губернатора Вирджинии, и президент в письме попросил его досрочно начать передачу дел.

Бывший губернатор не спеша сдал дела, вместе с домашними встретил Рождество, и в начале января 1803 года прибыл в Вашингтон.

– К чему такая спешка, Томас? – спросил он, входя в кабинет президента, – я думал отдохнуть месяц-другой после губернаторской нервотрепки.

– Не очень-то ты и спешил, Джеймс. Давай я тебе обрисую ситуацию.

– Я слушаю, – настроился Монро на серьезный лад.

– Испанцы отдали французам Луизиану. Французы собираются занять Новый Орлеан и аннулировать наши договоренности с испанцами о совместном использовании дельты Миссисипи. В Мексиканском заливе курсируют французские военные корабли. Испанские власти Нового Орлеана наложили запрет на движение товаров в порту. Купцы и местное население по этому поводу бунтуют. Французы предлагают нам выкупить всю Луизиану. Если мы не согласимся, они грозятся продать ее англичанам. Вроде ничего не упустил. Что скажешь?

– Скажу, что французам нужны деньги. А с кого они получат наличные за ненужный им кусок земли, их не волнует. Могу дать руку на отсечение, что действия испанцев в Новом Орлеане спровоцированы французами.

– Я тоже так думаю. Французы надавили на больное место чужими руками. Поэтому поезжай в Париж и разберись со всем на месте. Первоочередная задача – открыть новоорлеанский порт для американских товаров.

– Какими я могу располагать средствами, Томас?

– Я думаю, предельная цена за Новый Орлеан десять миллионов долларов. Но если они предложат выкупить всю Луизиану, я даже боюсь подумать, сколько это может стоить.

– Деньги я повезу с собой?

– Нет, Джеймс. Денег в казне нет совсем. Лорд Уэлдон обещал помочь с банковским кредитом.

– Как он на меня выйдет?

– Конкретных договоренностей пока нет. Я написал ему письмо, но ответа пока нет.

– Тогда не стоит торопиться. Давай дождемся ответа.

– Нам нельзя ждать, Джеймс! Бунт в Орлеане, ты же помнишь?

– Ничего. Потерпят полгодика. Хуже будет, если я приеду, договорюсь с французами, а денег не будет. Или будут, но потребуется какой-нибудь документ нашего казначейства. Нет, надо подождать, Томас.

Ответ лорда Уэлдона пришел в конце февраля. В нем говорилось, что голландский банк Хоупов и английский банк Бэрингов готовы кредитовать правительство США на любую сумму под 20 процентов годовых и под гарантию американских государственных казначейских обязательств.

Можно было отправляться в Европу.

Джеймс Монро прибыл в Париж 17 апреля 1803 года. Роберт Ливингстон рассказал ему, что французы готовы продать всю Луизиану за 15 миллионов долларов. Это была приятная новость. Монро думал, что цена окажется гораздо выше. На следующий день американцы в прекрасном расположении духа отправились на переговоры в Тюильри. Но первый же вопрос, которым их встретил казначей Франции Барбе-Марбуа, охладил их душевный подъем, как ушат холодной воды, выплеснутый на голову в жаркий день.