Они там в Лондоне с ума сошли! Какого черта он должен делить свою победу с русскими? Это на сто процентов его операция, и отдавать даже один цент славы кому бы то ни было он не намерен. Тем более Ушакову. Этот выскочка и так чувствует себя чуть ли не владыкой Средиземного моря, а ему хотят еще и Мальту подарить. Черта с два!

Выпустив пар, Нельсон успокоился и приказал себе рассуждать трезво. В приказе из Лондона сказано «…не отказывать Ушакову, если тот предложит…». А если не предложит? Тогда и подпускать его к Мальте никто не обязывает. Так. Отлично! Теперь надо сделать так, чтобы Ушаков даже не подумал предлагать помощь. Может, написать ему оскорбительное письмо? Нет, не пойдет. Еще, чего доброго, обвинят в разжигании вражды с союзниками. А если Ушаков узнает из надежного источника, что Мальта уже в руках англичан? Захочет ли он предложить помощь? Конечно, нет!

Нельсон вскочил со стула и улыбаясь заходил по кабинету. Отлично придумано! Он и приказа не нарушит и Мальту русским не отдаст. Эти штабные крысы в Лондоне просто не представляют, что такое Мальта. Это ключ к Средиземному морю: кто владеет Мальтой, тот владеет морем. Они ему еще спасибо скажут.

Адмирал вызвал своего адъютанта и приказал найти смышленого вестового офицера. Через четверть часа в кабинет командующего английской эскадрой вошел молоденький лейтенант и представился:

– Лейтенант Уилсон, ваше превосходительство.

– Вы умеете пить, лейтенант? – с сомнением глядя на молодого офицера, спросил Нельсон.

– Я моряк, ваше превосходительство! – уклончиво ответил Уилсон, и его находчивость понравилась адмиралу.

– В таком случае, вас ждет ответственное задание, лейтенант. Слушайте, что вам надлежит сделать. Пойдете в ресторан, где собираются русские офицеры. Там заведете с знакомство с кем-нибудь из них и под большим секретом сообщите, что Мальта взята штурмом, а вас послали в Неаполь доложить адмиралу Нельсону о победе.

– Слушаюсь, ваше превосходительство! – лейтенант явно обрадовался столь важному заданию.

Через четыре дня после этого, адмиралу Ушакову на Корфу пришло донесение из Неаполя. В нем говорилось, что эскадра адмирала Нельсона штурмом овладела крепостью Ла Валет. Ушаков не замедлил сообщить об этом императору Павлу.

***

Павел был взбешен, получив депешу от адмирала Ушакова. Его вновь обманули. Они его ни во что не ставят! Они Россию ни во что не ставят! Разве можно такое спускать? Раз спустил им, так они еще хуже подлость придумали. А главное, зачем?! Ведь он еще не сделал ничего, о чем они его просили. Зачем же, в таком случае нарушать свои условия? Нет, это не глупость. В чем, в чем, а в глупости их заподозрить нельзя. Это насмешка над ним!

Павел выскочил из кабинета в приемную и приказал немедленно разыскать Ростопчина. Пока искали главу иностранной коллегии, император продиктовал генерал-адъютанту приказы, предписывающие генералиссимусу Суворову и адмиралу Ушакову немедленно вывести вверенные им военные соединения в Россию.

Когда побледневший от волнения граф Ростопчин, прибыл в кабинет государя, Павел еще не успокоился. Он стоя спиной к графу и, стараясь не повышать голос, заговорил:

– Граф, вам надлежит сделать следующее. Подготовьте указ о расторжении союзнических отношений с Австрией и Англией. Укажите причину. Австрия умышленно допустила своими действиями и бездействием то, что русская армия оказалась в безвыходном положении. И никто из высшего руководства Генерального штаба за это до сих пор не наказан. Англия нарушила пункт договора по передаче управления островом Мальтой его законному главе – Гроссмейстеру ордена Иоаннитов. Запомнили?

– Запомнил, ваше величество! – Ростопчин не сумел скрыть радость.

Павел обернулся и увидел улыбающееся лицо своего придворного.

– Чему вы радуетесь, граф? – удивленно спросил он.

– Я радуюсь тому, ваше величество, что ваше решение собьет спесь и с австрийцев, и с англичан. А то они уже хозяевами Европы себя почувствовали, благодаря князю Суворову. И его же чуть не угробили.

Да, Ростопчин прав. Давно нужно было порвать с ними. Такие союзники хуже врагов.

– Хорошо. Еще подготовьте требование английскому правительству об удалении посла Уитворта из России.

– С превеликим удовольствием, ваше величество, – откланялся Ростопчин.

Граф Федор Васильевич Ростопчин испытывал великую антипатию к английскому послу Уитворту. Такие, как он, все меряют деньгами. Они считают, что могут купить любого. Однажды он смел предложить пятьдесят тысяч фунтов и самому Ростопчину. И за эти деньги всего-то нужно было изменить один пункт в торговом соглашении.

Граф тогда дал такую отповедь англичанину, что, казалось, у того не было выхода, кроме, как покинуть Россию. Иначе, как бы он мог смотреть в глаза главе иностранной коллегии, с которым часто приходилось встречаться по службе?

Но нет. Буквально, на следующий день Уитворт заявился на прием, как будто вчерашнего разговора и не было.

И вот, наконец, бессменный посол Англии, уже двенадцать лет плетущий свои интриги в России, будет удален навсегда.

***

Когда графу Ностицу доложили, что из Вены прибыл посланник от канцлера, он ожидал увидеть щеголеватого придворного, одетого по последней венской моде. Но его удивлению не было предела, когда перед ним предстал крепкий мужчина в модном десять лет назад костюме буржуа. Еще больше удивило графа рекомендательное письмо, подписанное его великим тестем. В нем предписывалось исполнять все требования подателя сего письма. Граф дважды перечитал письмо и все еще боялся спросить, какие требования предъявит этот посланец. А вдруг этот громила ограбил настоящего протеже канцлера?

– И что же вы хотите? – страшась ответа, спросил граф.

– Немного. Всего две вещи, ваше сиятельство. Во-первых, вы дадите бал в честь фельдмаршала Суворова…

– Генералиссимуса.

– Что, простите?

– Генералиссимуса Суворова. Русский цезарь недавно присвоил ему это звание.

– Неважно. Вы дадите бал в его честь.

– Хорошо. Барон Тугут просит о том же. А во-вторых?

– Во-вторых, я должен присутствовать на этом балу в качестве лакея.

Граф не смог найти слов: настолько неожиданным оказалось это условие. Знает ли о нем барон фон Тугут? Видимо знает, раз так безоговорочно ему доверился. Но ведь очевидно, что здесь что-то нечисто! Что же делать? Не выполнить предписания всемогущего тестя? Лучше застрелиться…

– Вы выполните мои требования, ваше сиятельство? – как издалека, расслышал граф.

– Да, да, конечно, – спохватился он, – сообщите, где вы остановились, и вас уведомят накануне бала.

– Я хотел бы остановиться у вас, ваше сиятельство, если вы не возражаете.

– Буду рад, – обреченно произнес граф.

Бал готовился в спешном порядке. Служащие графа бегали по всей Праге, передавая приглашения лично в руки самых знатных особ столицы Богемии. Повара договаривались с поставщиками мяса, рыбы, дичи, специй, муки о доставке свежих продуктов непосредственно за несколько часов до открытия бала. Возами в погреба графского дворца свозилось вино и шампанское. Сам граф вел переговоры с лучшими оркестрами Праги. И, как назло, ни одного свободного оркестра в Праге на день бала не оказалось. Пришлось уговаривать музицирующих знакомых из высшего света и надеяться на то, что они успеют сыграться за неделю до бала.

Наконец, назначенный день наступил. Весь высший свет Праги собрался в доме графа Ностица. Публика прохаживалась по залу, «оркестранты» настраивали инструменты. Никто и не думал открывать бал, пока не появится самый важный гость.

На балконе над парадным входом стоял «впередсмотрящий» лакей и вглядывался в дорогу, едва освещенную фонарями. Увидев приближающийся экипаж, он вбежал в зал и закричал: «Едут!».

Все гости ринулись на парадную лестницу. Из повозки появился Суворов. Несмотря на мороз, он был одет лишь в белоснежный мундир австрийского фельдмаршала, весь увешанный лентами и орденами. Под аплодисменты собравшихся генералиссимус, раскланиваясь на обе стороны, прошествовал в главный зал. Лишь только он появился, оркестр грянул русский гимн «Гром победы раздавайся».