– Дед, ты что, нас совсем утопить решил? Целыми днями плачешь! Пошли инвентарь разбирать. Папка нам там лопат, топоров закупил. Будем двор облагораживать.

Трое мужчин оделись и вышли на улицу. Они целый день разбирали хлам, рубили кусты, а дома на подоконнике разрывался телефон Антона. Все время высвечивалась одна и та же надпись: «жена».

Когда муж умер, Гале пришлось вернуться к родителям. Совсем не потому, что она бы не справилась одна, а потому, что так было всем удобнее. Она жила в квартире сестры мужа. Своего жилья у них не было и, скорее всего, никогда бы не появилось. Они платили сестре чисто символическую плату и коммунальные. Это было немного, и Галя бы не почувствовала разницы. Муж в последнее время не обременял себя работой, но каждый раз с утра дочку в сад, потом просить кого-то забрать, посидеть, пока мама вернется, тогда как бабушка и дедушка есть… Тем более что они тоже уже старенькие, Галя все поможет чем-то. Да и сестра-то мужа скажет съезжать в любой момент, и не поспоришь.

У родителей был свой дом. Не очень новый, но еще крепкий. Папа построил его еще на окраине города, а теперь он находился чуть ли не в центре, в таком частном оазисе из нескольких улиц в каменных джунглях. Когда переехали, стало действительно лучше. Гале не нужно было думать о том, что дочка одна дома. Она перевела ее в сад, что поближе к родительскому дому, и дедушка с удовольствием ходил за ней. Так они прожили три года. Валя пошла в первый класс, когда бабушка слегла с простудой.

Как только не бились Галя с отцом, каких только лекарств ей не давали, но бабушка угасала. Галя переругалась с врачами на скорой, которые не хотели ее госпитализировать. Только после этого они забрали ее в больницу, но, видимо, ругаться нужно было в первый раз. Через два дня мать Гали умерла в больнице.

Когда ее похоронили, отец как будто потерял что-то. Ходил из угла в угол. Подолгу у окна сидел. Мог утром сесть и до вечера в одну точку смотреть. Очень он жену свою любил, всю жизнь любил. А потом и он слег. У него ничего не болело, врачи разводили руками. Но он слабел на глазах. Через полгода и папа ушел за мамой.

Вот теперь Гале пришлось туго. Во-первых, стало катастрофически не хватать денег, во-вторых, Вика после школы, а она пошла в этом году в первый класс, вынуждена была сидеть одна. Летом-то ладно, а вот зимой… Одно дело в квартире, а тут частный дом. Где-то скрипнет, где-то стукнет. А на улице темно. Первое время вообще беда была. Галя приходила, а Вика вся зареванная. Потом они отметили на часах, когда приходит Вика и когда придет мама. Вика знала, что остается чуть-чуть, иногда даже во дворе снеговиков лепила, если время Галиного прихода подходило. Соседка, пожилая женщина, тоже иногда к Вике заходила. Она дружила с бабушкой и всегда старалась помочь, но пользоваться ее добротой слишком часто не хотелось.

Галя работала на заводе. Завод был большой, но частный. Наверное, поэтому там были самые приличные зарплаты во всем городе. Но и прав там у работников не было, считай, никаких. Что скажет начальство, то и делать будешь, а иначе – ищи работу.

Все бы ничего. Они практически привыкли к тому, что Вика приходит из школы в три, а Галя с работы в восемь. Но тут Вика заболела. Ее пришлось оставить дома с температурой. Галя поставила все лекарства на стол, забежала к соседке, слезно попросила присмотреть, чтобы Вика лекарство пила. Ей никак нельзя было брать больничный, да и кто его даст, если ребенку уже почти 8.

Галя уже собиралась домой, как и другие работники, как в раздевалку зашел начальник цеха.

– Сегодня 30 процентов брака! Вы что, страх потеряли? Все переодеваемся – и по своим рабочим местам. Пока план не сделаете, никто домой не пойдет.

Люди возмущенно заговорили. Галя так вообще чуть не заплакала. Начальник обернулся.

– Кого нет через 15 минут в цеху – могут искать себе другую работу.

Он вышел, а Галя бросилась следом.

– Извините, пожалуйста, у меня дома дочь одна, а у нее температура.

Начальник к ней обернулся.

– Ну, а от меня что ты хочешь?

– Разрешите мне уйти, я переживаю. Она же маленькая, больная.

– Иди, конечно. Заявление завтра с утра напишешь.

– Какое заявление?

Галя смотрела на него и не понимала.

– Как какое? Об увольнении.

Начальник цеха развернулся и пошел. Мимо нее проходили переодетые недовольные работники. Кто-то тронул ее за руку.

– Галя, давай скорее. Ты что, не знаешь этого идиота? И правда заставит уволиться. За час-два справимся.

Галя покорно пошла переодеваться. Если бы не были они сейчас в таком плачевном положении, то послала бы она этого начальника куда подальше, а так оставалось одно – надеяться, что они быстро закончат.

Вика смотрела на часы. Мама должна была уже прийти. Ей было так плохо, так холодно. Бабушка из соседнего дома приходила уже давно. Померила ей температуру, сказала выпить лекарство. Потом снова померила температуру, покачала головой.

– Ох, скорее бы твоя мамка пришла.

Потом бабушка сказала, что если будет очень холодно, будет трясти, то нужно выпить ложечку из этого пузыречка. Вика все поняла. И пообещала. Бабушка сказала, что больше уже не пойдет, через полтора часа мать придет. Вика, не отрываясь, смотрела на часы. Мамы все не было, а стрелки ушли далеко от отметки. Она решила, что нужно выпить лекарство. Ей было холодно, и трясло. Все так, как говорила бабушка. Как ни старалась она отвинтить крышечку, но так и не смогла.

Вике было страшно и скучно, тогда она решила, что нужно измерить себе температуру. Девочка сосредоточенно потрясла градусник, как делала это мама, и засунула его под руку. Она знала, сколько должно пройти времени, чтобы градусник можно было смотреть. Как только время подошло, Вика вытащила его и посмотрела. Цифра 40. Они в школе еще не дошли до таких больших чисел, но Вика их все знала. Вот только она не знала: 40 – это хорошо или плохо?

На улице было темно. Даже машины ездить перестали, так как все уже были дома. В некоторых домах даже свет уже погас. Вике становилось все страшнее и все хуже. Она посмотрела на часы. Стрелка так далеко ушла, что скоро будет в самом верху. Ну, теперь-то мама точно скоро придет, ведь она никогда так долго не задерживалась, а значит, успела все. Вика решила выйти на улицу и посмотреть, не идет ли по дорожке мама. Девочка удивилась, как эта мысль не пришла ей в голову раньше? Ведь если иногда выходить, то и время быстрее пройдет. Одеваться не было сил. Она засунула ноги в сапоги, а на себя надела мамину куртку. Мама в ней снег чистила, по двору что-то делала. Она была большая, с капюшоном и пахла мамой.

Галя не то что нервничала, она была в панике. Она должна была прийти домой в половине девятого, сейчас почти двенадцать. Женщина бежала, так как транспорт общественный не ходил. Такая ерунда на работе. Они отработали час. Брак шел потоком. Начальник уже матом со всеми разговаривал, а никто не мог понять, в чем же дело. Новичков у них в цеху не было. Каким-то образом Гале пришла в голову мысль проверить, как настроен станок. Как она и думала, все показания были сбиты. То есть их вины в браке не было, а была вина наладчика, которого, кстати, привел именно начальник цеха.

Скандал получился страшный. Начальник оборонялся, как мог. Станки перенастроили, на это ушел еще почти час. Сработали все быстро, норму доделали за полчаса. Но это было так поздно.

Вика дошла до ворот. Как-то странно было на улице. Все качалось. Девочка улыбнулась: и не холодно совсем. Даже хорошо. Так приятно холодок обвевает лицо. Она открыла калитку. Посмотрела вдоль улицы, но мамы не было видно. Девочка хотела повернуться, чтобы идти в дом, но как-то все закружилось вокруг.

– Мамочка…

Вика потеряла сознание, даже не успев зайти во двор. Она упала.

Роман терпеть не мог ночные поездки по незнакомому городу. Вот, опять свернул куда-то не туда. Ну почему он не может собраться вовремя, выехать вовремя, в конце концов, он мог позвонить директору, чтобы его встретили. Так нет же. Хочется приехать внезапно. Роман давно был в бизнесе, он точно знал: если хочешь узнать, как на самом деле обстоят дела на твоем предприятии, то приезжать нужно внезапно. Он всегда так ездил. И многие, зная, что он может появиться в любой момент, всегда были в тонусе. Взять хотя бы небольшой заводик по изготовлению сцепных приспособлений. Он сменил два раза всю команду, теперь завод работает как часы. Там все было отлично, правда, только на бумаге. Очень хорошо жили директор и руководство, и Роману деньги шли неплохие, как оказалось, не за счет настоящей прибыли, а за счет рабочих, которые работали за копейки. Когда Рома узнал, какую зарплату получает рабочий в цеху, он хотел посадить этого директора.