– Тихо! – произнесла единственная молчавшая до этого времени валькирия – и остальные немедленно замолчали.

Шум у меня в голове мгновенно стих, и воцарилась тишина.

Валькирия встала со своего места во главе стола и направилась ко мне. Двигалась она так плавно, как если бы парила над землей, а не ходила как простые смертные. Ярко-рыжие волосы мягкими волнами ниспадали ей на плечи. Валькирия остановилась примерно в полуметре и посмотрела на меня. В ее ярко-зеленых глазах было столько мудрости, словно она лично видела все, что я когда-либо читала в учебниках по истории.

– Значит, ты дочь Рейны?

Я кивнула, не в силах произнести ни слова.

Валькирия взяла меня за плечи, и у нее на лице появилось теплое, сочувственное выражение.

– Меня зовут Кендра. Пожалуйста, расскажи, что случилось. Наша сестра… Как именно она… Как все было?

Я стиснула зубы, проглатывая волну тошноты, а потом заставила себя открыть рот. Они заслуживают знать правду.

– Мы… мы ехали на вокзал, – запинаясь, начала я. – Мама с Феньей должны были сесть на поезд до Ванкувера, чтобы… чтобы приехать к вам. И чтобы… мама могла передать свои силы Фенье. – Я глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Все было бы совсем иначе, если бы мама с Феньей переместились сюда по северному сиянию, но мама говорила, что валькирии не могут перемещать обычных смертных. Только павших героев. А Фенья была совершенно обычным человеком.

– Дорога обледенела, мама не справилась с управлением и… и мы влетели в канаву. Машина была всмятку.

– Но ты практически не пострадала, – заметила Тайра, скрестив руки на груди.

Я машинально дотронулась до левого виска, которым ударилась о стекло. В больнице наложили швы, и теперь мне уже даже пластырь не нужен. Со временем рана заживет, хотя шрам, наверное, останется. Но это не значит, что я не пострадала или что я ничего не потеряла. Потому что на самом деле я потеряла все.

– Что еще? – поинтересовалась Кендра, пропустив мимо ушей слова Тайры. – Ты не заметила чего-нибудь странного или подозрительного? Чего-нибудь, что могло показаться незначительным, но…

– На месте аварии был мужчина в черном, – добавила я торопливо, но не очень уверенно. – Во всяком случае, мне кажется, что там был мужчина…

– Ты видела его лицо? Можешь описать?

Сжав губы, я покачала головой. Мои воспоминания стали смутными и неясными. Да и потом, мне столько раз говорили, что на месте аварии никого не было, что я начала сомневаться в себе.

Но Кендра, похоже, не собиралась так легко сдаваться:

– Может, там был кто-то еще? Кто-то, кто видел того мужчину?

Я снова покачала головой. Да, там был Райан, он наверняка спас мне жизнь, вытащив из машины, но он никого не видел. И уж тем более мужчины в развевающемся плаще.

Я обвела взглядом присутствующих. Полицейские задавали мне такие же вопросы – и отнеслись к моим ответам так же скептически, как и валькирии.

– Ты уверена, что там кто-то был? – поинтересовалась брюнетка с необычными глазами.

Все во мне хотело закричать «да», но я не смогла произнести ни звука. А что, если я все придумала? Что, если валькирии, Райан, полицейские и спасатели, которые тоже были на месте аварии, правы, а я ошибаюсь? Но зачем мне было такое придумывать? Это же полная бессмыслица!

Валькирии переглянулись, и Аяне шагнула вперед.

– Ты через многое прошла, – сказала она, протягивая ко мне руку, но я отшатнулась.

– Он был там, – сказала я и добавила чуть громче: – Он и правда там был!

Почему мне никто не верит?

– Блэр… – снова попыталась успокоить меня Аяне. – Ты пережила тяжелое испытание. Ничего удивительного, что ты не уверена в том, что видела. Мы все понимаем…

– Я – нет, – сухо ответила Тайра.

– Тайра! – обернулась к ней Аяне, возмущенно сверкая глазами.

Но блондинка лишь пожала плечами, после чего вернулась к своему букету.

– Девчонке здесь делать нечего. Мы не знаем, говорит ли она правду. К тому же она не одна из нас.

– Но она дочь Рейны!

– То, что она дочь Рейны, не делает ее валькирией. Тебе ли этого не знать? – сказала Тайра, с видимым сожалением пожала плечами и добавила: – Силы Рейны потеряны.

– Ты этого не знаешь.

– Неужели? А что случилось с Ви? Где ее силы?

Казалось, Аяне хочет что-то ответить, но в итоге промолчала. Окинув Тайру взглядом, она повернулась ко мне и сказала:

– Я отведу тебя вниз.

И это все? Я проделала такой путь, проехала через полстраны, чтобы рассказать о том, что случилось, а они… выгоняют меня? Несмотря на то, что я дочь их подруги? Да, я не валькирия, но неужели то, что Рейна была моей матерью, ничего не значит?!

Видимо, не значит, потому что я и опомниться не успела, как оказалась сначала в коридоре, а потом и в лифте.

– Вот и все, да? – пробормотала я, когда Аяне нажала на первый этаж.

– Мне очень жаль, Блэр, но это зависит не только от меня, – слабо улыбнувшись, произнесла Аяне. – Мне жаль, что мы не можем ничего для тебя сделать, но… Понимаешь ли, Тайра права. Мы живем на земле давно, очень давно. У некоторых из нас были дети, а у тех, в свою очередь, свои… со временем нас забывают, и для потомков мы остаемся лишь именами в генеалогическом древе. Никто из них не унаследовал наших сил. Так это не работает.

– Я все понимаю. Я не одна из вас.

И не важно, что я выросла, слушая истории о валькириях и Вальгалле. Не важно, что я знаю правду об этом месте и что моя мама была валькирией. Если так подумать, то, наверное, у многих людей среди предков есть валькирии. Вот только никто об этом не знает. Как-то нечестно…

– Что означают букеты, которые вы составляете? – спросила я, просто чтобы что-то сказать, потому что тишина в лифте становилась невыносимой. И потому, что нам оставалось проехать еще пятнадцать этажей.

Аяне окинула меня удивленным взглядом и ответила:

– Бюро ритуальных услуг существует так давно, что работает практически без нашего участия, обеспечивая нас необходимым доходом. Цветы – это наш личный вклад в дело. Составлением букетов занимались еще первые валькирии, основательницы этого места. Так они чтили память душ, которые не попали в Вальгаллу. Мы сохраняем эту традицию и по сей день.

Странно, что мама ничего об этом не рассказывала. Впрочем, она не рассказывала ни о похоронном бюро, ни об остальных восьми валькириях. Или семи, если я все правильно поняла, хоть я понятия не имею, кто эта таинственная Ви и что с ней случилось.

С каждой секундой я все яснее понимаю: мама многое от меня скрывала. Я чувствую себя преданной и ничего не могу с собой поделать. Я злюсь. Мне больно. Пусть я и не та, кому мама собиралась передать свои силы и полномочия, но я все еще ее дочь. Как она могла столько всего скрывать? Как могла погибнуть, если была бессмертной? Как могла оставить меня одну?

Я осталась совсем одна – теперь я осознала это пронзительно остро. У меня больше нет семьи. Нет ни отца, ни бабушки с дедушкой, ни дяди, ни тети, ни двоюродных братьев-сестер… А валькирии, мамины названые сестры, не хотят иметь со мной ничего общего. Я совершенно одна. И я не знаю, что делать и куда идти.

Удивительно, насколько сильно может измениться жизнь всего за один день. Да что там за день – за секунду! И сегодня это снова произошло. Не знаю, как я пережила период до похорон и сами похороны, но потом у меня появилась четкая цель: приехать сюда, выяснить, что случилось и кого я видела на месте аварии. Эта цель придала мне сил и помогла выдержать тяжелую дорогу. Но теперь… теперь у меня больше нет цели.

Мы с Аяне в полнейшем молчании вернулись в вестибюль. Саманта окинула меня сочувствующим взглядом, передала мне мои вещи и вернулась к работе.

«Вот и все», – поняла я, чувствуя накатывающую панику. Другого шанса мне уже не представится. Валькирии не станут встречаться со мной во второй раз, они не захотят больше со мной разговаривать. Я должна что-то сделать! Что-нибудь, что угодно!