Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В лучшем случае история нашего континента сводится к нескольким символическим понятиям: Карл Великий, Ренессанс, Эразм, Гитлер, Сталин, Шоа, высадка союзников в Нормандии, мировые войны – все эти темы давно согласованы и заслуживают, чтобы их торжественно отмечали или использовали как общий европейский фон. Действительно, единственная общепризнанная история Европы начинается с 1951 года, когда было подписано первое соглашение по углю и стали, а официально – с Римского договора 1957 года. Все, что было до этого, причисляется к протоистории, к темным временам и непонятному, националистичному ancien régime[6].

Каждое новое поколение верит, что может достичь большего, чем предыдущее, и наше поколение – не исключение. «Цифровая революция», «четвертая промышленная революция», мистическая Кремниевая долина, туманные обещания искусственного интеллекта, воспевание свободной торговли и неограниченного роста, культ Илона Маска и перманентной инновации, триумф либеральной демократии и мирового господства – все это изменило мир, отменило его старые парадигмы и отбросило все варианты прошлого, как твердят СМИ и прочие ваятели мира. «Разве вы не понимаете, что ничто уже не будет, как прежде, что наш мир больше нельзя сравнивать с прежним?» Так проповедуют апостолы технологического рая, словно безумные монахи Средневековья, расписывавшие яркими красками загробную жизнь, чтобы поразить воображение толп неимущих.

Такое стремление смотреть вперед любой ценой, отбрасывая за ненадобностью уроки и опыт прошлого, является ложным и порождает серьезные ошибки. Оно неизбежно ведет к совершению все тех же промахов, хотя после каждого кризиса экономисты уверяют нас, что этот – последний и что в отличие от их бездарных предшественников они приняли все необходимые меры, чтобы избежать нового. Когда речь заходит об отрицании прошлого, то Ницше и Черчилль правы: технологический гений оказывает лишь незначительное влияние на человеческую сущность, которая практически не изменилась со времен Перикла и Карла Великого и остается все той же, несмотря на технические достижения. Еще меньшее влияние технологии способны оказывать на мировую экосистему, кроме как разрушать ее понемногу под предлогом улучшения. Ведь прекрасно известно, что экосистема никогда не сможет давать больше, чем получает.

Но роботы, смартфоны, высокочастотные финансовые спекуляции, сверхзвуковые самолеты и «умные» машины не отменяют ни истории, ни человечества, как ничего радикально не изменили изобретения телефона, парового двигателя, компьютера. Конечно, армии теперь наступают со скоростью танков, самолетов и крылатых ракет, а не в темпе пехоты или кавалерии. Но потребность главенствовать, стремление к власти, мечта править миром, патологическая и ничем не утоляемая жажда признания – все страсти «тумоса», как назвали бы их Фукуяма и Слотердайк вслед за Платоном, по-прежнему живы и не дают человечеству освободиться от оков истории.

Если история человечества обречена на продолжение, по крайней мере, до тех пор, пока жив хоть один человек, то, на наш взгляд, Европа в ее сегодняшнем виде не является для европейцев недостижимым горизонтом. Евросоюз, в частности, может добиться успеха или потерпеть неудачу, восторжествовать или рухнуть, разрастись или исчезнуть, претерпеть постепенные реформы или пережить революцию, которая изменит его до неузнаваемости. Это то, что нас интересует и что мы намерены рассмотреть в свете прошлого. Греки прекрасно понимали, что, если мы хотим знать, что нас ждет впереди, то сначала нужно узнать, откуда мы пришли, изучить свое прошлое и извлечь уроки из провалов и достижений предыдущих цивилизаций. А чтобы это сделать, мы должны постараться понять исторический момент, в который нам выпало жить.

Объединенная Европа – далеко не новая идея

Итак, идея создания объединенной Европы вовсе не нова. В пятидесятые годы основатели Европейского сообщества очень старались показать, что идея, лежавшая в основе их проекта, уходила далеко в прошлое. Они стремились оправдать ее исторической глубиной вопроса и выставляли практически воплощением вековой мечты.

Один из главных вдохновителей этой идеи, Дени де Ружмон[7], основатель и координатор Европейского культурного центра, созданного в Женеве в 1950 году при поддержке американского капитала, в своем исследовании авторов, способствовавших формированию европейского сознания, уходит вглубь истории на двадцать восемь веков. В его книге также содержится перечень программных документов по созданию Евросоюза, начиная с 1922 года. Бернар Вуаян, со своей стороны, цитирует поэта Гесиода, который впервые использовал в тексте слово «Европа», имея в виду нимфу Европу, дочь Океана и Тефиды. На протяжении истории строилось много планов по созданию европейской федерации. С раннего Средневековья до эпохи Просвещения многие мыслители пытались доказать преимущества единства Европы, сначала под знаменами христианства, позже – призывая к идеалам разума. Для папаы римского Иннокентия III (1198) воплощением Европы является Christiana Republica во главе с Папой Римским: «Господство папского Святого Престола совместит в себе полномочия империи и духовенства»[8].

В начале XIV столетия правовед Пьер Дюбуа ставил задачу «предотвращать войны через соответствующие государственные структуры» и «учредить международный арбитраж». Он призывал к созданию светского совета или собрания представителей для урегулирования конфликтов, что стало бы первой конфедерацией королевств Европы. Позже его идеи были подхвачены разными авторами, в том числе Уильямом Пенном – квакером из Пенсильвании, написавшим в 1693 году «Очерк о настоящем и будущем мира в Европе путем создания европейской ассамблеи, парламента или штатов» с эпиграфом: «Блаженны миротворцы! Пусть оружие уступит место тоге».

В XVIII веке в Европе велись дебаты вокруг создания проектов о вечном мире, пока Французская революция не подняла вопрос о правах человека и граждан в целом, а чуть позже Виктор Гюго не высказался в пользу Соединенных Штатов Европы. Относительно недавно несколько исследователей привели имена мыслителей XIX и первой половины XX веков, которые внесли прямой вклад в создание будущего Европейского сообщества, в том числе некоторых критиков[9]. Следует отметить, что злопыхатели, даже когда они высказывались во имя высших интересов европейской интеграции, были немногочисленны и никогда не получали такой широкой поддержки, как сторонники официального проекта. И это неудивительно.

Так что идеологическая сторона создания единой Европы и многочисленные дискуссии вокруг нее широко известны. Однако странно, что никто из создателей Европейского сообщества не поинтересовался прошлыми попытками объединения, как будто за тысячу пятьсот лет ничего подобного не происходило. Словно этих попыток вовсе не было, или они не имели ни малейшего значения в процессе формирования современной Европы, и все политические варианты интеграции, применявшиеся за последние полторы тысячи лет, так и остались никому не известными. Похоже, что ни идеологи, ни политики, стоявшие у истоков формирования Европейского сообщества, не интересовались тем, что делали в этом направлении их предки. Несомненно, причина в том, что те потерпели поражение, к тому же большинство из них не без греха, ведь они были прямыми последователями таких ныне осуждаемых завоевателей, как Карл V или Наполеон. Или проповедовали ложную идеологию в духе гитлеровской «Новой Европы», или даже были носителями исступленной, подрывной социальной эсхатологии вроде советского коммунизма.

Однако отказ от рассмотрения начинаний прошлых поколений должен служить предупреждением во времена, когда Евросоюз переживает беспрецедентный кризис легитимности, – хотя бы для того, чтобы лучше понять причины их появления, недолговечных достижений и окончательных поражений. Мы не должны оставаться равнодушными к истокам и заветам тех дерзких устремлений.

вернуться

6

ancien régime. – старый режим (фр).

вернуться

7

Эта идея сформулирована в книге Дени де Ружмона: Denis de Rougemont, Vingt-huit siècles d’Europe. La conscience européenne à travers les textes, d’Hesiode à nos jours, preface by Jacques Delors, Paris, Christian de Bartillat, 1990 (переиздание текста, опубликованного в 1961 г.).

вернуться

8

Bernard Voyenne, Histoire de l'idée européenne, Paris, Payot, 1964, p.46.

вернуться

9

Jean-Luc Chabot, Aux origines intellectuelles de l’Union européenne. L’idée d’Europe unie de 1919 à 1939, Grenoble, PUG, coll. “Libre cours,” 2013. И более подробно: Bernard Bruneteau, Histoire de l'idée européenne au premier XXe siècle à travers les textes, Paris, Armand Colin, 2008. Этот же автор, Жан-Лу Чабо, также исследовал период нацизма и проект Гитлера «Новая Европа». Намного более критический подход к гитлеровским взглядам можно увидеть в: Critique historique de l'idée européenne, vol. 1, Les precurseurs introuvables, Histoire d’une mythologie du Moyen Age à la fin du XIXe siècle, Francois-Xavier de Guibert, 2009, польского исследователя института Жака Делора Францишка Драуса. Автор пишет, почему тенденция представлять интеграцию Европы как сбывшуюся вековую мечту вредна на идеологическом уровне: такой подход извращает европейскую историю, совершенно неправомочно выдавая некоторые исторические концепции мира за предвестников современного федерализма, и убивает истинную европейскую идею тем, что не видит в Европе отдельного самосознания и силы. Во вступлении говорится: «Кризис небывалых масштабов, с которым нам предстоит столкнуться, должен побудить нас отбросить идеологические модели Европы и вернуться к ее историческим основам, которые сами по себе могут придать хоть какой-то смысл цивилизации, которая, кажется, пользуется вялостью, вызванной длительным упадком!»

6
{"b":"807933","o":1}