«Только пролетарская, коммунистическая революция может вывести человечество из тупика, созданного империализмом и империалистическими войнами. Каковы бы ни были трудности революции и возможные временные неуспехи её или волны контрреволюции, – окончательная победа пролетариата неизбежна». (См.: РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 8 об.).

Правда, здесь целесообразно напомнить слова из того же сталинского доклада на XVII съезде ВКП(б). А там Сталин, опираясь на ленинский анализ роли пролетарской партии в классовой борьбе, говорил:

«Победа революции никогда на приходит сама. Её надо подготовить и завоевать. А подготовить и завоевать её может только сильная пролетарская революционная партия. Бывают моменты, когда положение революционное, власть буржуазии шатается до самого основания, а победа революции всё же не приходит, так как нет налицо революционной партии пролетариата, достаточно сильной и авторитетной для того, чтобы повести за собой массы и взять власть в свои руки. Было бы неразумно думать, что подобные «случаи» не могут иметь места»[27].

Хочется очень надеяться, что это предупреждение не превратится в пророчество.

Особую группу составляют программные позиции 1919 года, которые утратили актуальность после победы в Великой Отечественной войне, когда, с одной стороны, начался процесс становления мировой системы социализма и мощного международного движения сторонников мира, с другой – началась затяжная, затянувшаяся на 45 лет, «холодная война». К тому же в 1947 году СССР ещё не был сверхдержавой и между СССР и США не было ракетно-ядерного паритета. В этой ситуации задача борьбы за мир, предотвращения новой мировой войны приобретала для Советского государства и правящей Коммунистической партии приоритетное политическое значение. В такой ситуации Сталин, являвшийся не только руководителем правящей партии, но и главой Советского правительства, заявлял о том, что в новых условиях «лозунги пацифизма, международного разоружения при капитализме, третейских судов и т. п. являются не только реакционной утопией, но и прямым обманом трудящихся, направленным к разоружению пролетариата и отвлечению его от задачи разоружения эксплуататоров» (Там же. Л. 8–8 об.).

Ещё в Отчётном докладе ЦК ВКП(б) XVII партийному съезду Генеральный секретарь ЦК партии с учётом коренным образом изменившихся по сравнению с 1919 годом международных отношений частично откорректировал положение Программы партии, принятой VIII съездом РКП(б). В январе 1934 он от имени Центрального Комитета партии, перечисляя факторы, на которые рассчитывал СССР в сложной и трудной борьбе за мир, называл не только «растущую хозяйственную и политическую мощь» Советского Союза и «нашу славную армию, готовую оборонять страну от наскоков извне», но и «моральную поддержку миллионных масс рабочего класса всех стран, кровно заинтересованного в сохранении мира» и «благоразумие тех стран, которые не заинтересованы по тем или иным мотивам в нарушении мира и которые хотят развить торговые отношения с таким исправным контрагентом, как СССР»[28].

После исторических битв и каждодневных боёв местного значения за безымянные высоты, массового героизма и всенародной трагедии Великой Отечественной войны Верховный Главнокомандующий, конечно же, не мог допустить, чтобы в третьей партийной Программе, даже косвенно, наличествовали мотивы, естественные для документа 1919 года, на котором лежала печать империалистической Первой мировой войны. А там в качестве «крупнейших буржуазных извращений социализма» называлось, «течение оппортунизма и социал-шовинизма, социализма на словах, шовинизма на деле, прикрытие защиты грабительских интересов своей национальной буржуазии лживым лозунгом защиты отечества, как вообще, так в особенности во время империалистической войны 1914–1918 годов» (Там же. Л. 8 об.).

Действительно, к советской действительности этот тезис не имел ни малейшего отношения, но после реставрации капитализма он снова звучит актуально именно в том варианте, в котором был в Программе РКП(б) в 1919 году.

И, конечно, «Теперь не то» в 1947 году было самым точным определением для абсолютно правильной характеристики послереволюционной России, содержавшейся во второй Программе большевистской партии, где было написано, что «применительно к России главной особенностью является численное преобладание мелкобуржуазных слоёв населения». Это было теперь неправильно и со статистической точки зрения, и представлялось архаичным в результате проявленного в годы великой войны социально-политического единства советского народа. Впрочем, перестройка и буржуазная контрреволюция 1991–1993 годов статистическую ситуацию с мелкобуржуазными слоями ничуть не изменили, а вот мелкобуржуазное сознание и поведение у немалой части нашего общества вполне сумели разбудить (Там же. Л. 9 об.).

Нередко сталинские замечания касались даже отдельных слов, которые были недостаточно точными с Программе 1919 года. Например, во фразе «.своим трудом создавать доход высших классов общества» Сталин обвёл слово «высших». (Там же. Л. 5 об.). Понятно, что в последней редакции проекта Программы ВКП(б) оно не использовалось, а было заменено точным названием эксплуататорских классов. И это не единственный пример его подобного «вмешательства» в текст второй Программы РКП(б).

Одновременно 30 лет, прошедших после Великой Октябрьской социалистической революции, в течение которых углублялись и осуществлялись её идеи, дали возможность более ярко и выпукло охарактеризовать значение и достижения Великого Октября. Так, впервые в программном документе партии появилось очень важное положение, высказанное ещё родоначальниками научного коммунизма:

«Всё многовековое развитие общества в прошлом было по существу лишь предысторией человечества. Октябрьская революция положила начало подлинной истории человечества. Она ознаменовала переход к сознательному творчеству истории народными массами и ознаменовала начало коммунистической эры в развитии человечества» (РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 1). Буржуазная контрреволюция 1991–1993 годов и реставрация капитализма в России не дают ни малейших оснований для того, чтобы поставить под сомнение великую формулу К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что победа пролетарской революции означает переход от предыстории человечества к его подлинной истории.

Для наших современников актуально и вдохновляюще звучит и такое положение из последней редакции проекта Программы ВКП(б) 1947 года:

«Победа социализма в СССР подтвердила великую истину марксизма-ленинизма, что капитализм является исторически преходящим способом производства, что он уже отжил свой век и в силу законов экономического развития он неминуемо будет заменён социализмом» (РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 2).

И это не единственные примеры обогащения оценок Великой Октябрьской социалистической революции в последней редакции проекта Программы ВКП(б), проявившиеся в результате осмысления 30-летнего социалистического строительства в нашей стране разработчиками этого документа, творческой деятельностью которых руководили И.В. Сталин и А.А. Жданов.

И ещё один урок Программы, принятой VIII съездом РКП(б): в ней нет ни малейшего прожектёрства. Даже то, от чего потом, в процессе социалистического строительства, пришлось отказаться, не было высосано из пальца, а отражало ростки реальной практики. Или… безвыходного положения.

Например, в разделе второй Программы партии «В области народного просвещения» подпункт 4 предусматривал: «Снабжение всех учащихся пищей, одеждой и учебными пособиями за счёт государства». (РГАСПИ, Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 16). Он появился в главном документе РКП(б) не от щедрот разработчиков и не в результате их просчёта. В пору Гражданской войны и первые послевоенные годы часть детей не только бедных крестьян, но и рабочих не могла посещать зимой школу из-за того, что не было ни одежды, ни обуви. Делегаты VIII партсъезда прекрасно знали положение в стране. Не случайно же в экономическом разделе Программы появился такой пункт: «Ввиду тяжелейшей разрухи, переживаемой страной, практической цели – немедленно и во что бы то ни стало увеличить количество необходимейших для населения продуктов – должно быть подчинено всё остальное». (Там же. Л. 17). Так что пункт о снабжении учащихся был отражением не щедрости, а нищеты российской, вызванной двумя войнами. Кстати, благодаря политике Советской власти, направленной на рост благосостояния трудящихся, обеспечить детей одеждой и обувью семьи вскоре смогли сами. А вот бесплатными учебными пособиями государство действительно учащихся обеспечивало.