Очень быстро на белом холсте начали появляться контуры будущей картины. В стороне от работы оставался по-прежнему, один Авендаль.

— Может, попробуешь, все-таки? — снова предложил ему Факир. — Это не сложно: жмешь на клапан — краска распыляется. Главное — не вдыхай сильно и на себя не направляй.

«Эльф» долго смотрел на предложенный ему баллончик, но никак не мог решиться. Факир терпеливо ждал около минуты, пока его новый знакомый не сдался.

— Во-от. Другое дело. Раза с третьего наловчишься, — подбодрил он Мастера, похлопав по плечу.

Авендаль медленно приблизился к холсту почти вплотную и внимательно осмотрел то, что уже нарисовали остальные ребята.

— Картина общая, — подумал он, пытаясь себя успокоить. — Если так, то, может… Не узнаю, если не попробую.

Выдохнув для большей уверенности, Унамар поднял руку и нажал на клапан. Мельчайшие брызги тут же попали ему в нос. Юноша закашлял.

— Говорил же, не вдыхай! — окликнул его Факир.

— Да… понял, — собравшись с мыслями, Авендаль быстро провел одну линию и замер в ожидании. Вопреки его опасениям, она не превратилась в жуткую голубую змею и не обвилась вокруг его шеи. Немного расслабившись, Мастер принялся рисовать что-то небольшими мазками. — Пока нет четких образов — мне ничего не грозит, — думал он. Мысли о даре, все же, не отпускали его, как бы он не хотел.

Отойдя на несколько шагов, «эльф» посмотрел на получившийся у него цветок. Он был обычным, нарисованным… пока краска не начала высыхать. Один лепесток, незаметно для всех остальных, вышел за пределы холста, но тут же вернулся на место, когда поверх легла зеленая линия распыленной краски: рисуя какой-то инопланетный папоротник, один из художников немного перекрыл им голубой цветок Авендаля.

У Мастера снова на миг перехватило дыхание. Забыть о том, что навсегда останется его проклятым даром, было невозможно. И лучше было не пытаться сделать этого вовсе. Отложив краски, гость отошел подальше, решив оставаться до самого конца простым наблюдателем.

Много необычных стилей слилось в этой большой причудливой картине: яркая растительность, волшебные птицы, розовая трава, радуга, по которой бегали маленькие девочки с крыльями, и тот конфетный пес посередине. Еще два часа выдуманный мир дополнялся новыми представителями фауны. На холсте вырастали цветы, один ярче другого. Это было совсем не похоже на те миры, что видел Авендаль: слишком все было неоднородно. Но, кажется, художникам нравилось создавать что-то абсурдное.

Стук шариков в трясущихся баллончиках продолжался до тех пор, пока все не сошлись во мнении, что картина была готова. Толпа, наблюдавшая за процессом, громко зааплодировала и, решив не выбиваться, Унамар присоединился к ним.

— Ну, как тебе? — Майя подбежала к другу и посмотрела на разрисованное полотно со стороны.

— Необычно, — выдал он и добавил. — У тебя краска на щеке, вот здесь, — указал он на розовое пятнышко. — И еще на волосах немного.

— Да-а, — отмахнулась девочка. — Дома отмою. А ты?

— Что «я»?

— Ты рисовал что-то, я видела.

— Да, тот цветок в углу, — «эльф» указал на свой вклад в общую картину.

— Красиво!

— Знаешь… мне повезло, что кто-то из твоих друзей его слегка закрасил… оказывается, так можно вернуть то, что почти ожило, обратно, на холст. Раньше я этого не знал.

Юноша внимательно всматривался в тот лепесток, который едва не выдал дар Мастера. Обычный, нарисованный. Таким он и останется. Дару из другого мира было не место в этом.

— Эй, мы идем на салют? — собирая вещи, Хаски окликнул друзей.

— У тебя еще не рябит в глазах от красок? — усмехнулся в ответ Факир, закидывая полупустые баллончики в общие сумки.

— Салют? — тихо переспросил Авендаль.

— У вас не было салютов? — Майя приподняла брови. — Тебе понравится. Он уже скоро.

Собравшись, друзья выдвинулись ближе к мосту, где еще со вчерашнего вечера работали пиротехники. Подход был огорожен до безопасной дистанции. Там уже собиралась в ожидании большая толпа, сквозь которую художники осторожно пробились почти в первый ряд.

— Когда все начнется, смотри в небо, — объяснила Майя, подводя друга ближе к заграждению.

Родители сажали маленьких детей к себе на плечи. Кто-то поглядывал на время в телефоне, отсчитывая минуты до финального аккорда этого дня.

И вот! На мосту раздались громкие хлопки, и толпа возликовала при виде ярких небесных цветов, распустившихся над рекой. Ребята то и дело подпрыгивали от радости, поднимали к нему перепачканные в красках руки… Но в ясных глазах Авендаля застыл ужас: от первого залпа земля начала уходить у него из-под ног. Юноша стоял, окруженный шумной толпой, но этот шум мутно пропадал в тумане его сознания. Далекий жуткий гул все приближался из теней города, из неосвещенных фонарями переулков.

ГРОМ

Он здесь? Он пришел за ним? Почему все так рады? Что… что…

Пересилив свой дикий страх, Авендаль поднял голову и обратил свой взор к пылающему огнями ночному небу. Громкие хлопки продолжались, один за другим, и на черном полотне под облаками распускались новые цветы. Огромные, мерцающие несколько прекрасных мгновений, бутоны будто бы рассыпались и падали на землю магической пыльцой.

Изумленный этим зрелищем, Мастер чуть приоткрыл рот.

Все радостно махали руками, дети бегали друг за другом между рядами наблюдателей.

Как долго Унамар вглядывался в искры на ночном небе?

Вскоре звуки пальбы стихли, как стали тише и звуки толпы. Постояв еще немного, люди начали расходиться по домам, весело обсуждая прошедший день, но арт-компания все так же была на прежнем месте: они говорили о чем-то своем, не замечая того, что все это время творилось с их новым товарищем.

Медленно подняв руку, он приложил ладонь к левой стороне лба. Так же неспешно он опустил ее, проведя по щеке. Что-то зажглось в его глазах, чего не было уже очень давно, — некая невероятная мысль озарила его. Дрогнули уголки губ, растянувшись в немного кривую дрожащую улыбку. Еще мгновение, — и подростки резко обернулись, услышав такой странный, как им показалось, смех. В этом смехе читалось само отчаянное: «Не может быть!». Авендаль, не прикрывая рта, смеялся и глядел на темное небо. К его глазам подступали слезы, а смех все больше напоминал истерику… но в то же время юноша казался таким… счастливым.

— Авендаль? — осторожно позвала его Майя.

— Парень, ты в порядке? — подхватил ее Кир.

Резко затихнув, Мастер молвил: «Это…».

— Фейерверк. Никогда не видел что ли? — немало удивленно поинтересовалась Дарси.

— Как… — произнес Авендаль, не открывая взгляд от темного безоблачного полотна с легкой белесой дымкой от прошедшего торжества. — Как и кому пришло такое в голову? Вы… не думали? Не думали о том, что… так странно… — юноша тяжело дышал, а сердце все не унималось. — Оружие, служащее для создания… искусства.

— Искусства? — удивился Хаски. — Да это простая развлекуха!

— Искусство, — тихо повторил Унамар, — лучшее из тех… оружие… без разрушений…

Поговорив еще немного о последнем месяце лета, который прошел уже на половину, и о том, как каждый планирует провести оставшиеся каникулы, друзья разошлись по домам. На набережной возле моста остались лишь они двое. Держась за парапет, Мэй несколько минут покачивалась из стороны в сторону, наблюдая за огоньками машин на соседнем берегу. Вспоминая прошедший день, ее друг стоял в паре метров от нее.

— Майя, — вдруг произнес Авендаль, глядя на звездное небо, которое вот-вот заволокут тучи. — Я весь день думал и пытался понять эту вашу «любовь», но так и не понял.

— И никто не понимает, — улыбнулась Майя, но тут же слегка поникла. — Ученые говорят о гормонах, которые действуют на восприятие человека, поэты и писатели воспевают любовь в своих творениях.

— Что вы чувствуете? Разве это не простая привязанность?