На несколько минут в, как оказалось, пустом от разумной жизни, мире воцарилась тишина.
— Значит… не сможешь… — шепотом пронесся меж деревьев голос девочки, и вновь все затихло почти на час.
Все это время они просидели порознь. Авендаль — у самой арки, Майя — под злосчастным рычагом. Не говоря ни слова, не глядя друг другу в глаза. Каждый из них был погружен в самого себя. Только так разобраться хоть в чем-то было возможно.
Не нужны были оправдания. Девочка все понимала: она ведь раздражала гостя с самого первого дня. Как он ушел в первый раз, как вернулся. Тогда она предпочла не замечать, с какой неприязнью друг смотрел на нее, когда вновь увидел перед собой спустя год.
На что она рассчитывала?
Просто девочка из тысячи миров. Вошла в заброшенный дом, не видя перед собой буквально ничего… Сумасшедшая!
Та еще заноза… Заноза?
— Я твоя заноза? — спросила она, подав голос первой. Не поднимая головы, Унамар слегка покосился на девочку. — Идешь такой: наступил — больно. Думаешь, просто камушек, а дома понимаешь, что заноза в самой пятке. И не достать никак. А она все глубже, тебе все больнее. Да?
Майя поднялась и медленно подошла к другу. Остановившись, она нависла над ним совсем немного, но тот продолжал делать вид, что ее не существует.
— Знаешь… я не злюсь на тебя, — призналась она. — Раз уж вы, Унамар, не привязываетесь, то и не чувствуете столько сожалений. И… с одной стороны, я хотела бы так, но… — девочка стиснула зубы, — я-то к тебе привязалась…
От слов ее Авендаль слегка вздрогнул.
— Впервые в жизни у меня появился друг, и ты решил забрать его у меня?! — что было сил, закричала Майя и ударила кулаком по каменной арке. Скривив лицо от боли, она схватилась за руку и отшагнула. — Живые миры, мертвые миры. Да я ни черта тебя не понимаю! — всхлипывая, продолжила девочка. — Ты… ты… я год ждала тебя! Думала, что прожду всю жизнь! Верила! Верила и ждала, что снова тебя увижу… И ведь я… в какой-то мере тоже Мастер! — она быстро смахнула слезы рукавом. — А ты… в какой-то момент просто понял, что мне терять уже в том мире нечего. Хах! Нажать на рычаг — вот ради чего ты тащил меня сюда… ладно… ладно… — немного успокоившись, девочка отдышалась и снова подошла к другу. — Вставай! — вздохнула Майя и попыталась поднять Мастера с земли. — Пойдем. На этом мире звезды не сошлись, на моем и твоем тоже. Найдем другой, где есть жизнь. Ты же говорил, помнишь?
— Я лгал! — воскликнул Авендаль и отпрянул от девочки. — Лгал тебе… нет, жизнь… она… она есть… но те миры не примут нас, как и этот, как и многие… они могут лишь убивать!
— Ой! Будто бы ты обошел их все и полностью! — всплеснула руками она, и в словах Майи не было ни капли страха или сомнения. — У нас, чтоб ты знал, вон, так же, — она показала куда-то в сторону, описывая свой родной мир. — Попади ты не в город, а, скажем, на северный полюс, или в джунгли, или в пустыню, на вершину горы, тоже бы пришел к выводу, что мир мертвый или исключительно враждебный! Но живем же мы, и нас там до чертиков! Хватит считать, что все вокруг пытается тебя убить! Это глупо! — она достала из рюкзака альбом, акварель, и толкнула ими друга в грудь. — Ну, давай, великий Мастер! Рисуй город, а не лесную поляну! Гигантский мегаполис, или хотя бы, деревню — там живут разумные существа, а не в лесу на деревьях! Не в горах, не в абстракциях!
— Будто бы я не пробовал, — обреченно изрек Унамар, откинув в сторону все принадлежности. — Эти деревни заброшены, города заросли травой.
— Нарисуй людей! Нарисуй хоть кого-то! Тех, кто там живет.
— Чтобы они снова попытались съесть меня заживо? Майя! Нет живых миров, где были бы нам рады.
— Хах! — саркастично хмыкнула она и приняла недовольную позу. — А тебе все гостеприимство подавай? Да? В жизни каждый сам за себя! Я думала, уж ты то это знаешь. Хочешь жить в мире — пытайся. Ищи, что можно съесть, где укрыться, с кем можно договориться — договаривайся.
— Все, кто был разумен… — вновь попытался донести до нее Унамар.
— Ты даже не пытался! — воскликнула Мэй.
— Все хотели убить! — договорил Авендаль, буквально перекричав свою спутницу.
— А, знаешь… я не удивлена, — выдала девочка. — Ты не умеешь общаться. Ты… ты… я говорила тебе утром в подвале: «Веня, тебя будут звать Веня. Вениамин. И не выпячивай тут свое: «Я Авендаль Кен-Ши…», не нужно оно тут. Только мешать будет. Умей промолчать, там, где нужно!». Ты ведь был последним, кого забрали! Ты скрывался от правительства во времена военного положения! Что теперь с тобой стало? Великий Мастер Эанервиль, открывающий двери в иные миры, оживляющий картины и исцеляющий слепоту, не может научиться общаться с другими разумными существами? Тот, кто чужой язык выучил по щелчку! — для наглядности Майя звонко щелкнула пальцами прямо перед лицом друга. — Да, в жизни не поверю, что ты, и, правда, пытался! — отдышавшись после такой пламенной речи, она убрала с лица волосы и отошла на пару шагов назад, чтобы в порыве праведного гнева не ударить «эльфа» туда, куда дотянется рука.
— Знаешь… — прошептал он, слегка подняв руки, — никогда ни с кем не ругался… но тебя мне просто придушить сейчас захотелось… Майя… — изламывая пальцы, Авендаль пытался при этом не перейти на крик, или прикусить до крови губу. — И зачем я только вернулся?! Чем или кем была мне навязана мысль, что все еще можно изменить…
Вздохнув, Майя подняла то, что разбросал юноша, засунув потов в его же сумку.
— Ну, так что? Умрем здесь? — спросила она, не поднимая глаз. — Или все же ты возьмешь себя в руки, и найдешь силы искать новый дом? Я в жизни не поверю, чтобы ты все перепробовал.
— Даже если покинем этот мир, в других нас ничего не ждет, — тяжело дыша, прошептал Авендаль. — Гром не отста…
— Да нет никакого Грома! — резко вцепившись в одежду Мастера, она прожгла взглядом его полузакрытые веки. — Нет его! Течение времени, катаклизм, война — вот, что ты видел. То, что ты называешь чудовищем — всего лишь естественный ход… часть существования, где есть начало и конец. Ты ведь называешь себя Мастером. Так будь им! Возьми кисть и сделай то, что тебе так нужно — рисуй жизнь! Рисуй! Создавай! Никто не сможет это, кроме тебя! Какая… какая, скажи, жизнь родится от твоей кисти, когда сам ты давно умер? Когда ты в последний раз улыбался до того фейерверка? Ты говорил, как оживали твои скульптуры! Говорил, как своими руками создавал нечто по-настоящему живое! Почему сейчас ты не хочешь? Авендаль… хватит… хватит бояться. Ты говорил мне уже, что это дар не приносит ничего, кроме боли. Но сейчас я вижу тебя и все вокруг лишь благодаря ему. Тогда ты все сделал правильно… — немного расслабив руки, девочка крепко обняла Мастера, оставив за ним последнее решение.
Сердце юноши стучало все реже и спокойней, но телом он все еще легонько вздрагивал почти на каждом вздохе.
Теплая и немного тяжелая рука юноши легла Майе на плечо.
— Когда отыщем там свой мир… — тихо произнес он, — научи меня, как правильно… быть живым.
Приглушенный шум громовых раскатов раздался позади. Что-то разбилось совсем рядом стеклянным звоном. Картина мира осколками падала и разбивалась о землю, будто открывая завесу реальности. В мире, где все обращалось в звездную пыль и яркие брызги света, оставалась лишь излучающая свет арка, через которую пробивались отголоски иных миров. Звуки леса, моря, ветра и дождя сливались в общий шум, и, глядя на это, друзья стояли, рука об руку, на пороге нового мира, а там… завеса, за которой…
Сжав руки покрепче, они переглянулись.
Решительный шаг…
ПУСТЬ ГРЯНЕТ ГРОМ!
— Среди тысячи миров… научи меня жить…
