– Хорошо, что мне нужно сделать? – ответил тот.

– Отвлечь того, кто решит войти сюда, – сказал Николас и скрылся за дверью.

– Что вы собираетесь делать?! – удивился редактор, но остановить писателя не успел.

В итоге пришлось побороть волнение и сесть на ближайший к двери стул. Петр Алексеевич оглядел комнату. Только он и вчерашний гость, Георгий Александрович в парадном костюме, которого ничего не волновало. Все свое внимание он посвятил фотографии и даже не заметил странного исчезновения Николаса.

***

Комната для фотографии ничем не отличалась от комнаты для встреч. Все так же никакой лишней мебели. Только два деревянных табурета на фоне затянутой белой тканью стены. Небольшая тумба с бокалами. Шкаф с резными фасадами и еще одна дверь, за которой наверняка располагалась проявочная комната.

Но сейчас писателя она не волновала. Его привлек крупный деревянный ящик на массивном трехногом штативе. О таком устройстве Николас слышал, он назывался фотоаппарат, но видел его впервые. Николас осторожно поднял переднюю крышку и открыл объектив.

Сомнений быть не могло. Тайна призрачного фото хранилась в этой коробке. С другой стороны крышка не поднималась, а открывалась как дверца. За ней оказалась еще одна стенка с квадратной выемкой. Сюда, по всей видимости, устанавливалась карточка для захвата изображения. Все остальные стенки были плотно притянуты друг к другу, не позволяя свету проникнуть внутрь.

Призрак точно внутри, подумал Николас и решил вскрыть устройство.

***

Время для Петра Алексеевича остановилось. К счастью, вокруг ничего не происходило, но и писатель все еще не вернулся. Через две минуты в сопровождении Мастера вышел околоточный надзиратель Лаврентий Павлович. Они по-приятельски беседовали, но главный редактор не слышал их слов. Как только вышел Мастер, в его ушах заколотило сердце, а во рту появился металлический привкус.

– Так что вы понимаете, что не явиться я не мог, иначе бы к вам наведался участковый пристав, а он у нас человек суровый. – Слова наконец долетели до слуха Петра Алексеевича, когда эти двое проходили мимо. При этом они даже не посмотрели на него.

– Я даже рад, что вы пришли, ведь наше знакомство не случайно, – промурлыкал Мастер. – Людмила Матвеевна проводит вас, и, если долг вновь заставит ваше благородие навестить наше скромное ателье, я буду только рад.

Полицеймейстер расплылся в улыбке.

Они говорили еще о чем-то, но слова уже утопали во внутреннем шуме Петра Алексеевича. Он проследил, как представитель власти вышел, а Мастер жестом пригласил за собой Георгия Александровича. Лицо второго изобразило в один момент и радость, и тревогу.

Все это время Петр Алексеевич не шевелился, кулаки от напряжения побелели, а на внутренней стороне ладони остались следы ногтей.

Мастер открыл дверь и пропустил вперед гостя. Затем он остановился и посмотрел черными глазами (привиделось?) на Петра Алексеевича. Дверь за ним все еще была открыта. Внутри хозяйничал писатель и мог с минуты на минуту выйти, полностью сдав преступление хозяину квартиры.

– Почему вы все еще здесь? – спросил Мастер.

Нужно срочно придумать ответ, решил Петр Алексеевич, но, обратившись к разуму, понял, что там пустота.

– Жду Николаса, – честно выпалил он.

– Вам лучше уйти, – строго произнес Мастер. – Скоро случится таинство, а духи не любят, когда в их дела вмешиваются живые.

– Хорошо, – закивал Петр Алексеевич.

– Славно. – Мастер улыбнулся и скрылся за дверью.

***

Николас ходил вокруг деревянной коробки, не зная, как к ней подступиться. Погруженный в инженерные мысли, он не заметил, как из второй двери вышел человек.

– Что вы здесь делаете? – испуганно спросил он.

Вопрос застал писателя врасплох. Но лишь на секунду. Повернувшись к незваному свидетелю, Николас глупо улыбнулся и почесал затылок.

– Простите, перепутал двери. А когда вошел, восхитился этим технологическим чудом, – сказал он, и практически все слова были правдой.

Перед ним стоял парень не старше двадцати пяти. В черных перчатках и черном фартуке. На молодом лице неуверенно пробивались бакенбарды. А волосы на затылке росли торчком.

– Да, – человек сделал неуверенный шаг, – отличный зеркальный фотоаппарат, снимающий на фотоэмульсионную бумагу.

– Восхитительно! И вы, небось, отлично с ним ладите?

– Смекаю маленько, но до Мастера мне далеко, – ответил парень. Его щеки покраснели.

– Николас Райт, писатель-мистик. – Его рука возникла быстро.

– Федор, подмастерье. – Юноша пожал теплую руку писателя. – Я о вас слышал. – Парень сменил расположение на предосторожность. – Вы пришли выведать секреты Мастера, вот только, кроме него, их никто не знает. – Парень потупил взор.

– Что вы! – Николас рассмеялся. – Если узнать тайну, исчезнет вся магия. А эта магия нужна мне для моей следующей книги.

– Вы будете писать про Мастера?

– Именно так.

– А там… – Голос дрогнул. – Найдется место для подмастерья?

Николас похлопал его по плечу.

– Конечно, только если вы окажете мне услугу.

– Хорошо, только если вы не станете нарушать покой мертвых, они этого не любят, – с пустым лицом произнес Федор.

***

– Почему вы так долго?! Я чуть было не поседел, знаете ли!

Для наглядности главный редактор похлопал себя по лысеющей макушке, окруженной редкими каштановыми волосами.

– И расскажите, что вы там узнали! Я выполнил вашу просьбу, так что жду главу! – Редактор говорил, говорил, говорил, а Николас молчал.

– И почему же вы молчите?!

– За главу сяду сегодня вечером, что же до остальных вопросов, увы, но я не обещал вам на них ответов. – Николас пожал плечами и зашагал вперед.

Распираемый возмущением Петр Алексеевич последовал за ним.

***

Они шли по Думской улице. Николас шагал быстро, Петр Алексеевич семенил позади, расстояние между ними увеличивалось.

По пути им встретился мальчишка с газетами.

– Свежий выпуск Петербургского листка, – надрывал связки мальчуган, – Читайте о призраке на фото.

– Погодите, – сквозь одышку сказал Петр Алексеевич и остановился рядом с юным газетчиком. – Одну, пожалуйста.

Интересно было узнать, что такого пишут про Мастера в бульварных изданиях. Он достал пятьдесят копеек и протянул мальчишке. Тот почесал сопливый нос, сунул монеты в карман и протянул свернутую газету.

Когда редактор обернулся, писатель словно растворился в воздухе. Петр Алексеевич вздохнул, но обрадовался, что больше не нужно поспевать за его шагом. Он сунул газету под мышку, осмотрелся и пошел вразвалку в сторону своего временного жилья.

Ходили слухи, что в фотоателье на Думской улице можно не только получить снимок умершего человека, но и при нужных условиях поговорить с ним. Правда, на такой сеанс могли рассчитывать только особые люди. Те, кому Мастер доверял, ну и те, кто готов расстаться с собственными сбережениями.

Для Георгия Александровича сумма оказалась внушительной. Пятьсот рублей за то, чтобы вновь услышать голос супруги и поговорить с нею. Потому он долго сомневался, пока не понял, что деньги-то ему теперь ни к чему. Он все еще хранил траур, да и не мог понять, как можно жить дальше, когда общие планы ушли вместе с женой.

Он не мог позволить себе нарушить данное при венчании слово. Но где-то глубоко внутри надеялся, что дух Анны сможет отпустить его, и тогда станет не так больно начинать жить заново.

В таком случае сумма в пятьсот рублей казалась незначительной. Георгий Александрович осмотрелся по сторонам. В общем зале для ожидания из посетителей он остался один. У дальней стены с дверью, ведущей к Мастеру, все это время стоял высокий парень – слуга Мастера. Он внимательно следил за оставшимся гостем, отчего тот нервничал.

– Когда настанет мое время? – не выдержал молчания Георгий Александрович, хотя прекрасно знал, что сеанс должен проводиться без свидетелей и требовал большой подготовки Мастера. Но молчание лакея выводило из себя.