– Ну же, Дед, не тяни! Убери свою носогрейку и землю посмотри!

– Накуриси еще!

– Во-во! Хорош томить, Дед!

– Эх вы, малахольныя, да в таком деле спеху быть не должно.

Под общий гул старичок спустился к земле, зачерпнул горсть в сухую руку и сжал, чуть подождал, и, сделав тягу носогрейки, дед открыл кулак.

– Рассыпалась. Готова земелюшка наша.

– Готова говорит!

– Э-гей, братцы, по домам да за работу!

– Это верно ты говоришь!

Крестьянская куча уже стала редеть.

– Дедусь, а можно уже траву косить? – спросил Богомил проведя пальцем под носом. – Больно уж хочется руки занять чем-нибудь!

– Косить то можно, но пока попозже. Вы то соберите живел да на попас их. В поле посидите, коль не страшно будить.

– Это, Дед, мы запросто!

– А куда, коль уж вести, лучше их гнать? – спросил Ратибор разглядывая проснувшееся поле.

– А гоните на камень, там травушка-то раньше всего поспевает.

***

Зеленый луг радовал глаза мальчишек, где-то в траве стрекотал кузнечик, где-то ползали муравьи и другие разные жучки. Стадо коров разошлось по полю, но к лесу близко не подходило, колокольчики на шеях тихо звенели; ветер ласково трепал волосы и одежду, гладил своими невидимыми руками спины и бока животных, шелестел листвой. Оба парубка уселись на траву, наблюдая за стадом.

– Хутшее (быстрее) бы косить начать, уж засиделся я за зиму!

– Лучше пока посидеть, привыкнуть к теплу солнца и посмотреть на эту красу.

– А чего ж сидеть? В хате не насиделся? Глянь какой ты белый! Даж рубаха и то темнее тебя будет.

– А ты то больно темный!

– Тоже правда, да только глянь какой я сильный! Меня даже Степан к себе в ученики возьмет, а ты вот как кветачка(цветочек), тебя сломать как жука прихлопнуть!

– Ломай, но не сломаешь, я хоть и как кветка, да и не кветка, а ствол дубовый! Посильнее тебя буду.

– Ну так час проверить хто из нас покрепче будить!

Богомил встал и с улыбкой помог встать брату, договорились бить до юшки, чтоб рубахи не пачкать сильно. Первым начал Ратибор, обменялись парой ударов, а после свалились на землю и покатились вниз по склону. Коровы с интересом наблюдали за сражением. Асилок оказался сверху и крепко держал друга за руки, волосы обоих растрепались и слегка смочились пóтом.

Мимо их проходил пастух Егорушка, говорят, что он встретился с чертом и теперь совсем не говорит, ведя перед собою стадо из дюжины коров. Заметя драку, опытный пастух слегка испугался и хотел было пойти разнимать, но вдруг понял, что дело не серьезное и пошел дальше, а на его обросшем лице появилась улыбка, вспомнил себя.

– Сдавайся

"Кветачка" резко ударил лбом, как козлик, и попал точно в нос – красная юшка брызнула на траву и Богомил лег рядом стирая кровь с лица ладонью.

– Ишь ты! Хорошо ударил, сразу побежала!

– Да ты тоже силы не жалел, бока все измял!

– А ты мне по груди как треснул, так и дыхать больно!

Оба рассмеялись, так и не выяснив кто из них сильнее. Порой, нужно парубкам хорошенько задать друг другу, чтобы дружба стала еще крепче.

Вечер наступил незаметно и быстро, как только солнце стало спускаться, мальчишки быстро согнали коров поближе к валуну, что был в центре поля; сами же развели костер из сухостоя. Мария передала сыновьям, через Софию – дочку кузнеца – пол ковриги и пару яиц, сама же девочка быстро направилась домой,– "Спать в поле страшно",– и быстро скрылась, не замечая за собой горячий взгляд Богомила.

– Ты больше к Степану хочешь из-за Софы

– Да не в этом то дело… – мальчишка покраснел заметя улыбку брата. – Ну и на нее полюбоваться, конечно, хочется, но и дело кузнечное мне нравится…– отломав себе хлеба он стал жевать мечтательно поглядывая на огонёк. Чтобы не обижать брата, младший начал задавать вопросы, на которые, за частую, сам уже знал ответ.

– Вот мне интересно, как тут этот камень оказался? Ведь такой валун большой сам же не придет и не ляжет здесь.

– Дед говорил, что это голова волота старого, раньше даже твар было видно, а потом пришли попы и сделали простой камень залепив глаза грязью и отбив молотом нос.

– А раньше они и вправду были, эти волоты?

– Конечно были, как же тогда озера появляются? Это волот сильно ногой топнул – вот и озеро.

Слегка подкрепившись они улеглись на траву, наблюдая за чистым небом. Некоторые коровы так же улеглись на землю, а другие продолжали лакомиться травой.

– Ты знаешь историю про колдуна Зорана?

– Не знаю.

– Это от него нам достались звезды…

Раньше на небе было четыре луны, на каждую сторону света, и каждый год они встречались возле огромного холма, который соединяет явь и навь. Когда луны сходились на этом холме они давали яркий фиолетовый луч, который манил и завораживал людей, по сильнее баб-ворожих. Свет от лун, самый чистый и яркий, превращался в прекрасную девушку. Наряд её был лунно-белого цвета, а волосы ее переливались от сияния луча. Решил один колдун посетить этот холм во время встречи лун, чтобы поглотить свет и стать сильнейшим, да только стоило ему забраться на холм, как он услышал радостное пение, которое сразу заворожило, голос был такой же как у нашей матушки. Подошел он к столбу света и вновь влюбился, но уже не в голос, а в девушку, которая приветливо улыбалась ему: одноглазому и безносому уроду. Глаза ее были разноцветные левый белый-белый, а правый черный, как битум.

– Стань моею! – закричал колдун. – Ты так прекрасна! Я хочу, чтоб ты была лишь моей!

Девушка согласилась. Жили они вместе на холме, когда луны расходились колдун безумно тосковал по любимой, настолько сильно, что возненавидел луны, которые не могут сойтись на веки. И в один день, когда девушка вновь появилась и нежно обняла его кривую стать, он сковал ее.

– Отпусти же меня! – воспротивилась она.

– Ты только моя и я буду решать, когда лунам расходится!

Все четыре луны остались на том холме. Луч лишь слегка стал тусклее. Колдун все никак не мог нарадоваться своей идее. Вот сидит жена его прекрасная и теперь никогда не уйдет от него. Радость в ее голосе сменилась грустью, только слышишь и слезы наворачиваются, любой мужик бы услыхав эту мелодию заполнил бы все колодежи слезами. Стало Зорану тошно от пения.

– Прекрати петь! – завопил колдун. – Не могу я тебя больше слышать!

Девушка замолчала и не говорила с тех пор ни слова. Снова стал радоваться колдун, но только девушка стала плакать, а из слез ее появлялись маленькие сверкающие камешки – звезды.

– Прекрати плакать! Прекрати! А то уничтожу я все эти проклятые луны! – колдун кидал звезды на небо от ярости и кидал с такой силой, что они там и остались навсегда.

– Не могу… – отвечала девушка давясь слезами.

Он подошел к, уже блеклому, лучу, поднял свои руки вверх и стал выпускать молнии…

– Колдун был Перуном?

– Нет, конечно нет! Это ж колдун, они всякое умеют, да только не такие сильные как волхвы наши, а уж тем более Перун! Так вот…

Разрушил он одну луну – у девушки пропал голос, разрушил вторую – исчез черный глаз, третью – исчез белый. Уже хотел уничтожить четвертую, да только света от лун уже не стало и дух девушки переместился в уцелевшую, самую маленькую, которая сразу же поднялась так высоко, что сил всех колдунов мира никогда бы не хватило, чтобы ее уничтожить. А вот осколки трех так и остались летать в небе как самые яркие звезды.

– Грустная история…

– Да…

– Рассказчик из тебя как Тихомир на молитве, что-то говоришь, а почти ничего не понятно!

– А вот не нравится – не слушай! – Богомил повернулся на бок.

Слегка помолчали.

– А что стало с колдуном?

– Помер, что уж могло с ним стать?

– А с девушкой? – через время задал вопрос Ратибор, но только в ответ ему было тихое сопение.

Язенька ожила с новой силой: только Дед разрешил работать на поле, и сразу же орава мужиков в пару с конями направились вспахивать кормилицу-землю, сначала сохой, после уже бороной. Дети, освободившиеся от домашних обязанностей, с интересом наблюдали за работой взрослых – такое дело им не доверяли, ведь это очень важная и кропотливая обязанность, а они мечтали, что когда-то их руки так же будут вести плуг или соху, слегка приподнимать ее, чтобы она не выскакивала из земли, бережно тянуть, чтобы не сломать… За общей занятостью, почти никто и не заметил как зацвела черёмуха, только дед Фома, за что ему поклон от всех селян, как только увидел – собрал всех на поле.