Корабль нырнул в указанный ему сектор и начал распарывать своей тушей атмосферу Земли, нагреваясь от ее плотных слоев. «Гепард» чуть трясло, но это было обычным делом. Вскоре он снизился достаточно и выровнялся.
Пролетая над поверхностью планеты, Неман попросил Васко:
– Дай вид под нами.
Тут же пол перестал быть металлическим, а превратился в такой же экран, что висел в каюте Немана. Таркелья от неожиданности вскрикнула и подпрыгнула, боясь упасть с многокилометровой высоты. Игорь же тихо чертыхнулся, чем вызвал улыбку на лице Немана, рассматривавшего проносившийся под ним вид.
Полярная шапка пропала и уступила место огромному континенту, который с неимоверной скоростью пропадал за телом корабля. Цвета земли внизу сменялись от белого до зеленого, от зеленого до бурого. Иногда появлялись зеркала озер, ленты рек, с этой высоты казавшиеся нарисованными. Равнины, пирамидки гор, волнистые спины холмов и города, уютно расположившиеся кто где – все это чередовалось между собой, появлялось из-за горизонта и пропадало, убегая за спину «Гепарда».
Появилось обширное водное пространство. Море имело темно-синий цвет и пропадало в тучах справа, а слева виднелась широкая полоса суши желтого цвета. Над ней белые облака плотной ватой забивали небо.
Море исчезло, уступив место бескрайнему виду пустыни, над которой вовсе не было облаков. Неман снизился и замедлил скорость, чтобы внимательней рассмотреть местность. Просто так, из любопытства.
Пустыня была похожа на море. Только волны плескались не синие, а желтые, бурые, ярко-коричневые. Ветер, дувший со стороны настоящего моря, смахивал с гребней барханов песчинки и поднимал их на несколько метров вверх, раскручивая их вместе и бросая горстями в сторону. Пустыня, безжизненная с высоты, жила и двигалась. Слева проносилась электростанция с солнечными батареями, справа обнесенный песками город в вечерней атмосфере мигал пока что редкими огнями. Впереди показалась пестрая саванна с первыми деревьями. Они быстро приближались, уходя под ноги, уступая свое место лесам, расчерченным дорогами. Неман заметил, что не только он один летит над ставшей более гористой местностью и покрывавшими ее лесами в сторону космопорта. Над «Гепардом», чуть впереди на несколько километров и сильно выше, плыл грузовой корабль Конфедерации. Отсюда он выглядел забавно, как фрукт или ужатый аэростат, не уступавший «Гепарду» в скорости.
Неман смотрел себе под ноги, иногда сверяясь с маршрутом, и наслаждался видом, делавшим его счастливым и живым. Сам факт того, что он летит в атмосфере Земли был для него невероятен. Еще когда корабль падал в объятия планеты, пробивая атмосферные слои, он старательно вглядывался в то, что скрывалось под кораблем. Неман разглядел полуостров откуда он сам был родом. Столько раз он слышал от отца рассказы об этом месте. Столько раз он рассматривал очертания этого полуострова на картах, фотографиях и картинках, что хранились в его каюте и частично в рубке. Неман выучил каждый изгиб береговой линии, запомнил каждый остров у берегов. Он мог с закрытыми глазами изобразить на листке бумаги залив, который образовывали два языка этого полуострова. Больше всего ему нравилось смотреть на фьорды, что всегда считались визитной карточкой его малой родины. Именно поэтому он сделал небольшой крюк в самом начале, отклонившись от намеченного маршрута, чтобы пролететь над Скандинавией и увидеть с высоты всю ту красоту, что он видел только лишь на изображениях. Приятное чувство умиротворения овладело им в тот момент. И ведь никто из его спутников не сказал Неману о том, что он сошел с пути и уже час летит не в том направлении. Он подозревал, что и Таркелья, и Игорь изучили его личное дело, поэтому дали ему возможность сделать этот сентиментальный полет над родиной из каких-то своих побуждений. Может просто на просто из жалости. Плевать, подумал Неман. Их тут нет. Он снова в пол оборота взглянул на секунду в угол, где стоял гибискус. Тот, кажется, тоже был счастлив и ловил солнечные лучи своими листьями, как дети ловят мыльные пузырьки руками.
Как много эти люди знают обо мне, вдруг подумал Неман, взглянув на таймер, отсчитывающий расчетное время прибытия на Викторию. Оставалось еще две минуты полета. Он нажатием кнопки поставил корабль на автопилот и задумчиво повернулся в сторону Таркельи, игнорируя тем самым Игоря, что стоял точно за его спиной с другой стороны кресла.
– Пока мы летим, я хотел бы кое-что разъяснить для себя, – начал быстро говорить контрабандист. – Как вы узнали обо мне? И почему остановились вообще на моей кандидатуре? Меня найти в принципе легко, я не прячусь, но вот места, где я бываю, найти сложновато. Обычно заказчики обращаются к более доступным лицам, что трутся в портах, как собаки в ожидании упавшей кости. А тут ради меня устраивают шоу. Мне, конечно, приятно, но вовсе не нравится находиться на крючке без знания о том, каким образом я на него попался.
За спиной послышался смешок Игоря.
– Если знать, как искать, то проблем не возникает вовсе. На тебя мы вышли довольно быстро. Я ожидал больших проблем, раз ты у нас такой элитный исполнитель.
Не оборачиваясь на Игоря, Неман продолжал смотреть на Таркелью, которая с немного виноватым взглядом на секунду взглянула на капитана корабля.
– Нам посоветовали тебя, как одного из самых надежных, – объяснила она своим твердым голосом. – Да и я с тобой была знакома, так что могла дать относительно тебя личные рекомендации. Эта работа действительно трудная и опасная и не каждый с ней справится. Поэтому нам нужен был надежный человек, который был бы готов взяться за нее, чтобы иметь высокий шанс довести дело до конца. Игорю найти тебя действительно не составило особого труда, ведь это его работа, да и ты не сильно прячешься, как уже сам сказал. А зная о твоей мотивации касательно Земли, ты стал для нас идеальным кандидатом. Надо было просто подстраховаться, чтобы ты полетел с нами.
– Ну а кто же ваш таинственный патрон?
– Для человека, которого наняли проделать обычную для него работу, ты задаешь слишком много вопросов, – вставил Игорь.
Обернувшись к нему и смерив худощавое тело Нэ оценивающим взглядом, Неман заметил:
– Но ведь это не обычная работа. Да, я поднаторел в своем деле и знаю немало фокусов. Могу пронести товар почти куда угодно. Но тут дело в другом. Этого никто еще не делал на Земле. Кража какого-то артефакта по настойчивой просьбе двух людей, что ради моего твердого согласия подставили меня. Я хочу знать детали. И да, я любопытный по жизни
– Ты будешь первым, кто это сделает. Довольствуйся этим, – ухмыльнулся Игорь. Его кривые зубы выстроились в отвратительный ряд. – Или ты не хочешь славы, наград?
– Хочу, само собой.
– Вот и все, – стоял на своем Игорь. – Про главного мы тебе не расскажем. Ты его никогда не увидишь. Как выполнишь свою работу – ты свободен.
– Яноват, а ты жестко ведешь дела, – прищурившись, прошипел Неман. – Ты слышал когда-нибудь о доверии?
– Тут только бизнес, – парировал Игорь.
– А если я кину вас?
– То тогда за тебя будет объявлена награда, – вставила свое слово молчавшая Таркелья. – Мы подстраховались и в этом. Но, думаю, мы оба хотим побыстрей провернуть это дело. Ты получишь свободу, славу в своих профессиональных и прочих кругах, деньги. А мы получим артефакт.
– Опасно быть известным, когда совершаешь такие дела.
– Ты разве откажешься от этой возможности?
– Нет.
Отвернувшись к иллюминатору, Неман увидел, что из-за горизонта поднимается шпиль космопорта. Виктория находилась рядом с одноименным озером, вторя своей архитектурой воде. Плавные линии зданий порта повторяли изгибы волн, а цветовая гамма не отличалась от цвета воды в озере. Джунгли, простиравшиеся всего на несколько километров в стороны, окружали собой территорию космопорта, чья западная сторона выходила к озеру, касаясь его береговой линии. Солнце клонилось к закату, а потому игра красок на стенах зданий, на воде и на небе поражала своей красотой и насыщенностью. Неман незаметно для себя засмотрелся на то, как уходящее Солнце раскрашивает в оранжевый и апельсиновый цвета вечернее небо, уходя за горизонт красным грейпфрутом. Саванну, начинавшуюся после зеленых лесов, выкрашивало в сухой, пыльный цвет, который ей придавали растущие растения. Солнечные лучи стелились по высокой траве, добавляя цвету саванны глубины, а затем ныряли в волны озера или же врезались в стены зданий, поглаживая их плавные линии. Очутившись в воде, солнечный свет начинал скакать с одного гребня волны на другой, порождая слепящие блики. А здания между тем окрашивались в цвета апельсиновой кожуры, заворачиваясь в вечерний свет градиентными лентами.
