— Ты мебель смотрела? — Саша быстро переменил тему разговора, — обставляться как-то надо.
— А смысл? — равнодушно произнесла Оля, убирая скрипку в футляр. — Переедем и будем обставляться.
— Куда переедем? Тебе чё, здесь не нравится, что ль? — взгляд Саши сверкнул раздражением.
— Нравится, даже очень, — монотонно пробормотала девушка себе под нос.
— Тогда какие проблемы? — Белый повысил голос.
— Никаких, всё чудесно, — не поднимая взгляда, так же безэмоционально отвечала она.
— Оля, это очень плохая политика — капать на мозги. Я тебе сказал, что всё улажено, — строго произнёс молодой бандит, проходя в кухню, — чё ты мне начинаешь-то, а?
— Саша, — Оля накрывала на стол, раскладывала мясо в тарелку и изо всех сил старалась сохранять спокойствие, — надо съезжать отсюда. Это всё, что я прошу. Мне надоело каждый раз вздрагивать, когда я подхожу к дверям.
— А ты не вздрагивай, — безучастно ответил Белов. — Оля, эта квартира — подарок пацанов. Они старались, нашли каких-то алкашей, расселили их…
— Да кто тебе дороже, жена или пацаны твои? — не выдержав, девушка сорвалась на крик и с громким звоном поставила кастрюлю на стол.
— Не задавай тупых вопросов сейчас! — рявкнул Саша, а его глаза, казалось, потемнели от ярости.
— С каких это пор ты таким умным-то стал? — переполнившая её обида выплеснулась наружу, и Оля ощутила, как первые слёзы жгут уголки глаз. Впервые кто-то позволил себе настолько пренебрежительно разговаривать с ней. А ведь это не просто кто-то, а её Саша, человек, с которым она решила связать свою жизнь… — Ты у нас кто? Профессор Капица?
— Да нет, я ёжик с окраины, — передразнил он.
— А в честь моего деда назван зал в консерватории, — отчаянно выкрикнула Белова, — и не нужно так со мной обращаться!
— Ну ты осчастливила меня просто! — не унимался Белый.
— Ну, может мы не такие богатые…
— Короче! — Саша разъярённо ударил кулаком по столу. — Я такой, каков я есть! И чем скорее ты это поймёшь, тем лучше для нас обоих. Всё, базар окончен.
От невысказанной боли и досады к горлу резко подступил ком. Не в силах продолжать эту словесную перебранку, Оля с грохотом швырнула на стол ложку и выбежала из кухни. Он совсем не слышит меня и не понимает… Девушка громко всхлипнула, прижавшись лбом к холодному окну, а слёзы крупными каплями покатились из глаз по щекам.
Всю ночь Белов провёл в соседней комнате, да так и не пришёл к жене. Оля проснулась, услышав громкий хлопок двери. Ушёл и даже не попрощался… Девушка прикрыла глаза и тихо вздохнула: она в очередной раз осталась одна, никем не понятая и никому не нужная, даже собственному мужу. Если бы она знала или хоть чувствовала, что Саша тоже переживает — наверное, ей было бы легче перенести их первую серьёзную ссору. Но куда там. Ему ведь просто всё равно. Он ушёл, закрыв за собой дверь. От этого становилось только больнее.
Смахнув катившуюся по щеке слезинку, Белова посмотрела на аккуратно сложенную соседнюю подушку. Перед глазами пролетели обрывки воспоминаний из восемьдесят девятого… А ведь Витя всегда добивался того, чтобы первым помириться. Сейчас она вспомнила всё: их первый конфликт из-за пистолета и разборки с криминальными авторитетами на глазах у бабушки, а потом — случайно услышанную фразу Космоса про «спор»… Витя никогда, никогда, даже в ссоре, не оскорблял меня, никогда не считал себя умнее или главнее. Почему я опять думаю о нём? Девушка мысленно задавала эти вопросы самой себе, только вот ответа на них не знала. Помнит ли он ещё все те встречи после Нового года? Ирина Дмитриевна и Павел Викторович уезжали в крещенскую неделю к тёте. А у Вити двадцатого был день рождения, и мы с ним отмечали вдвоём. Да уж, отмечали… на славу. Засыпали под утро и просыпались рядом. Та квартира была очень уютной, небольшие, но светлые комнаты… Оля расслабленно потянулась на кровати, сама не заметив, что начала улыбаться широкой улыбкой. А здесь пусто и мрачно. Почему всё не так? Ведь я не вещь Саши, а ему даже не интересно, чем я живу, почему бросила играть. А ведь и правда, почему? Никогда не поздно всё начать сначала.
Почувствовав себя куда увереннее, девушка вскочила с кровати и с удвоенной энергией принялась за нетронутые со времени переезда коробки. Вот в одной из них — ноты, тетради с конспектами из консерватории… Она едва заметно улыбнулась, снимая телефонную трубку.
— Ало, Раиса Семёновна, добрый день, — поздоровалась с женщиной на том конце провода. — Это Оля Сурикова звонит. Скажите, а Виталик дома?
— Сейчас позову, — монотонно ответила та.
— Какие люди, — восторженно отметил одногруппник. — Чего звонишь?
— Да вот, не виделись давно, — с ходу нашлась девушка. — Что у тебя с распределением?
— А ты о моих творческих успехах звонишь поинтересоваться? — хихикнул юноша. — Или снова помощь нужна? В училище ты звонила мне только за этим.
— Да, Виталик, я вспомнила, что ты в группе играл… — Белова решила, что врать будет неуместно, да и неправильно.
— Я понял, — судя по голосу, Сухотский тут же расплылся в довольной улыбке. — Оленька, давай сделаем так. Встретимся в ресторане «Узбекистан» в семь. Там и обсудим, — заключил он.
— Договорились, Виталик. До встречи, — сразу согласилась Оля и положила трубку.
Отголоски совести всё же заставили Сашу закончить с делами пораньше, и молодой муж в приподнятом настроении заскочил по пути в ближайший цветочный магазин, чтобы купить Оле небольшой подарок. Напевая себе под нос какую-то пустяковую романтичную мелодию, он мчался по ступенькам с букетом кремовых роз.
— Оля, — громко позвал Саша, но теперь звенящей тишиной квартира встречала уже его. — Ты спишь, Оль? — задал он вопрос в пустоту, заглядывая в каждую комнату.
Посмотрев на часы и увидев, что стрелка уже коснулась одиннадцати, Белов нервно швырнул букет в раковину и потянулся к пачке «Мальборо». Он трижды крепко затянулся, после чего снял телефонную трубку, набирая знакомый номер. Не очень-то хотелось говорить с бабушкой Оли и навлекать на себя лишние подозрения, но другого способа найти жену всё равно не представлялось.
— Алё, Елизавета Андреевна, добрый вечер… ночи, — быстро исправился Белов, снова бросив взгляд на часы. — Простите, что разбудил вас. Скажите, а Оля у вас? — спросил слегка обеспокоенно.
— Нет, Саша, Оля сегодня не приходила, — бабушка порядком заволновалась из-за такого звонка.
— Нет? Странно, — протянул Саша, когда за входной дверью послышался звон ключей. — А, она пришла уже. Спасибо большое, спокойной ночи, — попрощался он с тёщей.
— Ваша мать пришла, — загадочно произнесла Оля, проходя в коридор, — грампластинок принесла, — она неспешно скинула с плеч пальто, показывая подарок Сухотского.
Белов на минуту замер, молча открыв рот. В таком виде жену ему доводилось видеть впервые: яркий, почти вызывающий макияж; красная помада; короткое, куда выше колен, платье; туфли на высоком каблуке. В нём моментально вспыхнула ревность, и, сжав руки в кулаки, Саша отступил к окну.
— Здравствуй, милый, — Белова сделала ещё пару шагов навстречу мужу и потянулась к его губам, но тот быстро прикрыл лицо занавеской. — О, какие мы сердитые, — она негромко засмеялась, продолжая выводить Сашу из себя. — Ну и ладно.
Девушка демонстративно прошла в комнату, уселась на полу рядом с граммофоном и довольно громко включила пластинку. Белов последовал за женой, не желая выпускать её из поля зрения. Перед ним была полная противоположность той Оли, которую он знал.
— А чё ты кипятишься-то? — не унималась девушка. — Ну, встретилась с однокурсником.
— С кем встретилась? — стараясь сохранить равнодушие, осведомился Саша. Правда, явное раздражение всё равно выдавало его.
— В кафе посидели, он мне новую пластинку свою подарил, — лукаво улыбнулась Оля, протягивая ему обложку.
— Пластинку подарил? — холодно произнёс Саша, усаживаясь на корточки рядом. — Ай, добрый какой.
— Талантливый парень. И музыку хорошую пишет, симфоджаз, — заметила она.
