К пяти утра я подошла к зданию аэропорта, быстро входя в прозрачные двери. В шесть объявили посадку. Я сама не заметила, как уснула в самолёте. Проснулась уже приземляясь в Шереметьево. Подъезжая на такси к своему подъезду, я остолбенела. На лавочке сидела Наталья Егорова, с какой-то явной тоской в глазах.

— Егорова?! — удивленно спросила я, выходя из машины, — тебе чего?!

— Марго, — Наташа встала с лавочки, подходя ко мне, — мне нужно с тобой поговорить.

— Чего тебе, Егорова? — переспросила я с нарастающим раздражением, — если ты пришла снова угрожать мне из-за Калуги, то я тебя разочарую — он мне абсолютно безразличен, и я приехала одна, а он остался в Испании.

— Нет, я пришла не из-за него, — как-то искренне произнесла она, — я уже давно поняла, что он меня использовал и не любил, я рассталась с ним.

— Тогда что тебе нужно? — не понимала я.

— Марго, это важно. Это касается Антона, — заключила Егорова.

— А что я должна тебе о нем сказать?! — выкрикнула я, — Егорова, тебе не кажется, что ты навязчиво лезешь в мою жизнь?!

— Марго!!! — завопила Наталья, — Эльвира не беременна!

— С чего это вдруг? Наташ, я прекрасно слышала их разговор и…

— Реброва, дослушай же меня наконец! — перебила она, — вчера на работе я слышала разговор Эльвиры и Любимовой!!! Любимова спрашивала, что та будет делать, когда подойдёт срок показать живот, или если Зимовский потребует заключение узи!

Я напрягалась, но продолжала слушать ее.

— На что Мокрицкая слезно умоляла ее подделать справку об УЗИ! А про живот сказала, что к тому времени она уже переспит с Антоном и возможно забеременеет в реале, а может и сымитирует выкидыш!

— То есть… — я не закончила мысль, находясь в полном шоке.

— То есть нет никакого ребёнка, Марго! — Наташа взяла меня за плечи, — Антон любит тебя! А вчера он уволился из журнала, сказав папе, что не видит больше жизни без тебя…

— Боже мой, какая же я дура… — шёпотом произнесла я, не замечая, как уже плачу.

— Марго, это ещё не все, — Егорова обеспокоенно забегала глазами.

— Что? Что ещё?

— Вчера вечером, когда все разошлись и остались только мы с папой, в издательство пришли какие-то люди, они искали тебя и Зимовского, — Наташа тяжело выдохнула, — мне кажется, что-то случилось…

— Вальдемар!!! — закричала я, кидая на асфальт чемодан и бросаясь на парковку к своему авто.

— Марго, подожди! — Егорова ринулась за мной, — кто это? Что случилось? Ты что-то знаешь?!

— Не сейчас, Наташа, не сейчас… — отмахнулась я, быстро падая в водительское сиденье, — вчера я весь вечер звонила ему, но там было недоступно! В сети его тоже не было, ну неужели я сразу не могла догадаться! Господи! Это я виновата! — меня колотило от страха.

— Марго, давай я поведу, — строго заявила она, — не хватало ещё, чтобы ты в таком состоянии попала в ДТП.

— Да… падай… — растерянно произнесла я, двигаясь на пассажирское.

— Куда?

— К нему домой, — тихо выдала я.

— Марго, а я была у него дома?! — Егорова округлила глаза, — адрес диктуй!

Я продиктовала, и Наташа нажала на газ.

В голове крутились самые страшные мысли, слёзы текли градом, и я была не в силах их остановить. Ведь если что-то случилось, я никогда себе этого не прощу…

В подъезд Антона я влетела подобно пуле, вихрем поднимаясь по лестнице. Я настойчиво звонила в звонок, но слышала лишь тишину…

====== Часть 19. ======

Сама не знаю, как так вышло, но я резко вышибла дверь с ноги. Передо мной предстало жуткое зрелище — вся квартира перевёрнута вверх дном, люди Вальдемара здесь явно что-то искали.

— Антон!!! — я звала любимого, заходя в комнаты, но ничего не видела.

— Марго, смотри… — шокированное шипение Натальи за спиной заставило меня развернуться. Наташа стояла, вся бледная, вот-вот упадёт в обморок.

От ужаса у меня даже закончились слёзы. Под лестницей, что вела в спальню, я увидела его в лужице крови. Не знаю, почему я не вызвала сразу же скорую, почему-то мне казалось что его больше нет…

— Антон… Милый… — я кинулась к нему, отчаянно целуя, — господи, нет… — слёзы катились по моим щекам, — милый, прости… пожалуйста… нет… нет… неееет!!!

— Марго, пульс есть, — констатировала Егорова, опуская его обездвиженное запястье, — скорую вызывай!!!

— Ты живой… — я как-то не слышала, что Егорова сказала далее, — миленький, не умирай!!! — я прижалась к нему, что есть силы, продолжая рыдать.

Внезапно он приоткрыл глаза.

— Ты здесь… — еле слышно сорвалось с его губ.

— Марго, ты меня слышишь?! — верещала Егорова, как тут двое в масках с громким топотом слетели с лестницы, закрывая Наталье рот и приставляя нож к ее горлу.

— Пошевелишься, и нежное горлышко этой красотки обагрится кровушкой, — холодно произнёс мужик, — хотела провести Вальдемара? Гони бабки, красавица!!!

Егорова пыталась что-то мычать, но второй вмиг заклеил мне рот изолентой, схватывая меня сзади.

Наташа пыталась вырваться, но ее огрели чем-то по голове, после чего она отключилась. Мне завязали руки, привязывая к лестнице.

— Значит так, красотки, — шипел тот, что связал меня, — дружок ваш уже труп, ему ничего не поможет. У вас есть ровно этот день, чтобы вернуть нам денежки. Либо вы обе последуете за своим ненаглядным!

Второй также перевязал Егоровой руки и заклеил рот, и они удалились к двери.

— Вечером мы вернёмся. Попробуете вызвать скорую или ментов, тоже сдохнете.

Дверь захлопнулась, а я, связанная и единственная, находившаяся здесь в сознании просто не знала, что делать. Они уверены, что Антон умер, но он жив… и если сейчас же ему не помочь, он точно умрет… сколько он лежит тут раненый, неизвестно. Я беззвучно заплакала, пытаясь подняться, но верёвка на руках сдавила до искр в глазах и я отчаянно плюхнулась обратно на пол.

Антон чуть шире открыл глаза, в его взгляде была пелена страха, и в то же время бессилия. Он попытался поднять голову, но тут же рухнул обратно. Я замычала, что есть силы, но меня никто не слышал… Егорова не шевелилась.

Я увидела, что Зимовский снова открыл глаза, медленно переворачиваясь на правый бок. Кровь сочилась с левого бока, и не было сомнений, что это ножевое ранение. Кое как он подполз ко мне, отталкиваясь одной ногой и приподнялся, опираясь на мои согнутые в коленях ноги. Сорвал изоленту с моего рта, на что я тут же впилась своими губами в его. Этот отчаянный поцелуй набирал обороты, вызывая дрожь по всему телу, а он гладил меня по щеке, вытирая слёзы…

— Милая, сейчас немного не тот момент, — с пошлой усмешкой в глазах прошептал он.

— Эй ты, раненый! — усмехнулась я, понимая его мысли, — о чем ты тут подумал?!

— Я тебя чувствую насквозь, — улыбнулся Антон.

— Развяжи меня, — тихо попросила я.

Собирая последние силы, Зимовский отвязал мои руки от лестницы, и я отчаянно бросилась в его объятия, снова продолжая целовать.

— Прости меня, любимый… — я гладила его по колючей щеке, глотая свои слёзы, — прости меня, это я виновата… господи, это из-за меня ты чуть не умер… я не должна была ехать туда, я должна была поверить тебе, — рыдала я, прижимась к нему своим телом, что моя футболка также испачкалась кровью, — я читала твое письмо, я не спала с Калугой, я его выгнала…

Антон нежно взял меня за руку, изрезанную в отеле осколками вазы.

— Что это? — нахмурил он брови.

— Да фигня. Просто была истерика…

Зимовский гладил меня по руке, и я забывала обо всем. Я положила руку на его окровавленный бок, и он поморщился.

— Господи, какой кошмар, — при виде крови на ладони мне становилось дурно, — милый, это я виновата… давай скорую вызовем! — вдруг меня осенило, — Антон, там же Наташа и она без сознания!

— Какая Наташа?

— Егорова! — воскликнула я, бросаясь к ней.

Быстро освободила девушку от веревки и кляпа, но Егорова не хотела приходить в себя. Я долго била ее по щекам.

— Наташка, очнись!!! Ты слышишь меня?! — кричала я.