Я сама не знаю почему, но набрала номер Лазарева.

— Да Марго, я тебя слушаю, — поднял трубку инвестор.

— Константин Петрович, я согласна, — всхлипывая, пробормотала я, — я поеду с Калугой в Барселону…

Комментарий к Часть 14. Как-то больно 💔

Бедный Антон (

====== Часть 15. ======

Домой я влетела пулей, продолжая рыдать, даже не заметив Аню и Марата, пивших в нашей гостиной вино. Схватив чемодан, я закрылась в своей спальне.

— Марго, — слегка подёргала дверь Сомова, — что с тобой, Марго?! Открой дверь! — рывки стали настойчивее.

— Сомова, уходи, — рыдая, проорала я в закрытую дверь, — скоро меня не будет! И Гоши не будет! Я несчастна, и Гоша тоже! Я хочу исчезнуть! Испариться! Все мужики козлы!!!

— Гош, что случилось?! — перепуганная Аня жёстче дергала ручку, — слышишь меня?! Открой, Ребров!!!

Я открыла, смотря на подругу своими зареванными глазами.

— Господи, да что с тобой?! — Сомова округлила глаза до предела, — ты же с Зимовским, и у вас все нормально было…

— Пошёл этот гад! — вопила я, разрывая в клочья подушку, — он такой же, как все! Он тоже ни о чем не думает! Мокрицкая от него беременна!!! — орала я, заливаясь слезами.

— Ты в этом уверена? — подняла бровь Сомова, стараясь сохранить спокойствие, — Антон это ведь не Андрей. С чего ты взяла? И куда ты собираешься? Зачем чемодан?

— Я уезжаю по работе!!! — продолжала я орать, — в Барсу уезжаю! С Калугой! Лазарев приказал!

— Чтоооо??!! — воскликнула подруга.

Но я потеряла контроль, захлопнув перед ней дверь…

«Зимовский, мой Зимовский… что же мне с тобой делать? Люблю тебя, гад такой… но ребёнок ни в чем не виноват. Я больше вас не потревожу…» — с этими мыслями, я кое как уснула.

В 7 утра за мной приехал Лазарев, и я, тихо по стеночке, чтобы не разбудить Сомову с Ремневым, ретировалась из квартиры.

В машине я ехала молча, едва сдерживая слезы. В голове проплывали все наши встречи, ночи, проведённые вместе на этой неделе… Хотелось, чтобы машина врезалась куда нибудь и разбилась, но этого не случилось. Мы доехали до аэропорта.

С Калугиным места в самолёте были далеко друг от друга. Он откровенно пялился на меня, но я делала невозмутимый вид.

К ночи мы добрались до гостиницы, и я, заказав в номер пять бутылок коньяка, почему-то даже не посчитала нужным запереть дверь.

— Впустишь? — потерянный Калуга стоял в дверях моего номера.

— Входи, — холодно бросила я, опустошая очередной бокал.

Андрей сел рядом, обнимая меня за талию. Я не отвечала взаимностью, мёртво смотря в одну точку. Руки Калугина поползли выше, но мне было по барабану.

— Марго, — прерывисто шептал Андрей мне в область шеи, — меня бросила Наташа…

— И что? — равнодушно ответила я, — что теперь будешь делать?

— Я не брошу ребёнка, — тихо шепнул Андрей, нагло целуя меня в ухо, — но я никогда не буду с ней. Я тебя люблю. А где твой Зимовский, а? — вдруг оживился фотограф, — неужто снова завёл новую кралю? И неужели ты этого не понимала?

Руки Калуги внезапно оказались на моей груди. В этот момент передо мной стояло воспоминание — вот он, мой Зимовский, в том злосчастном заброшенном цеху, ласкает мою грудь, спускается на живот и снова поднимает ладони к груди… вот они его поцелуи, страстные, немного грубые, но он мой, это мое…

Я зажмурилась. Калугин активно целовал меня в шею и ключицы. Его руки нагло начинали владеть моим телом, забираясь под футболку, оголяя живот. Перед глазами снова был Антон, его потерянный взгляд глубоких голубых глаз, там, на парковке… я зарыдала и оттолкнула Калугу что есть мочи.

— Марго, что не так? — вопросительно посмотрел на меня Андрей.

— Уйди! — взревела я, — уйди, пожалуйста!

— Но Марго… — попытался возразить он.

Я вскочила с кровати.

— Убирайся, подонок! — выкрикнула я.

Конечно же, напуганный Андрюша выбежал из номера! А вот Зимовский бы схватил меня, и никуда не отпускал бы. Никогда! Я бы растаяла под его поцелуями и дыханием, да что там… Мы бы уже давно занимались любовью, ведь от одного его прикосновения к моей руке меня прошибал ток… Его объятия — крепость, в которой я чувствовала себя защищённой…

Как мне сейчас не хватало Сомовой, которой так хотелось позвонить. Но роуминг обошёлся бы мне в половину моей зарплаты. Я включила радио, и тихо заплакала.

Добрый вечер, наши дорогие радиослушатели, с вами Бессонница и я, ее ведущая, Аня Сомова, — послышалось из радиоприемника, — предательство, и все, что мы о нем знаем — тема нашего сегодняшнего эфира. Что для вас предательство? Что вы готовы простить вашим избранникам? Я жду ваших звонков в нашу студию, — вещала Анюта, -Ну, а пока вы дозваниваетесь, слушайте нашу композицию.

Ты предал меня — я знаю…

И ангел в тебе растаял…

Я вижу тебя насквозь

Ты любишь меня, ну брось…

В душе моей пустота.

Не верю я, любовь моя — иллюзия.

Прости меня, что так заблуждалась.

Тобой жила и снова попалась

В капкан твоих новых слёз.

Но шутишь ты всё невсерьёз.

Не доверяю я словам…

В твоей душе горит обман — ты знаешь сам.

Живёшь для себя, играешь…

И знать никого не знаешь.

Река любви застыла льдом,

И стало всё холодным сном…

Я так замёрзла дальше спать!

Пора вставать, и оживать, и улетать.

Прости меня, что так заблуждалась.

Тобой жила и снова попалась

В капкан твоих новых слёз.

Но шутишь ты всё невсерьёз.

Не доверяю я словам…

В твоей душе горит обман — ты знаешь сам.

Ты знаешь сам

Ты знаешь сам…

Слёзы новой силой брызнули из глаз, и я упала на кровать, от боли кусая подушку… Я сама не заметила, как мое состояние перерастало в истерику. Подушка была порвана в клочья, а я заливала боль горьким коньяком. «Наверное, сейчас с ним в постели Эльвира, и он целует ее, как целовал меня», — от одного осознания этого сердце обливалось кровью. Я бросила вазу с тумбочки в окно, и то разбилось вдребезги…

— Антон, я же люблю тебя! Я же умру! Люблю тебя!!! — сжимая в руке битый осколок стекла, снова крикнула я, — люблю… люблю… — продолжала я, уже тихо в подушку…

Комментарий к Часть 15. Использована песня Лены Кауфман – Ты предал меня (с)

====== Часть 16. ======

Громкий и настойчивый стук в номер заставил меня проснуться. По местному времени на часах было уже шесть вечера, а в Москве и того позже. Голова ужасно раскалывалась от вчерашнего алкоголя и истерики, но стук, разносясь по всем нервным окончаниям моей башки, все же заставил меня встать и открыть дверь.

— Марго! — перепуганная морда Лазарева показалась в дверях вместе с портье, — гражданин вот говорит, у тебя в номере разбили окно!

Я оглянулась назад. Осколки стекла и вазы действительно лежали на подоконнике и на полу, а на моей руке засохла кровь от порезов стеклом. Я тяжело выдохнула.

— Что произошло, ты вчера убила Калугу? — съехидничал за спиной инвестора вдруг ниоткуда возникший Валик.

— Кривошеин?! — я вытаращила глаза, — ты каким макаром здесь оказался?

— Я ему билеты заказал, — Лазарев почесал бровь, — на сегодняшнем мероприятии Валентин будет также собирать материал для МЖ и брать интервью у некоторых персон.

— А, ну пусть берет, — отмахнулась я.

— Маргарита, — Лазарев вошёл в номер, окидывая взглядом ужасную картину, — к сожалению, свободных номеров в гостинице больше нет, поэтому Валентин поживет у тебя. Деньги за его проживание мне пришлось потратить на ремонт окна в вашем номере.

Инвестор удалился, а Валик так и остался с чемоданом в дверях.

— Валик, ну че ты встал?! — я начала напрягаться от внезапного решения Лазарева, — бей копытом, туда или сюда.

Выпускающий редактор вошёл в номер, ставя чемодан на пол.

— Так, а че здесь было? — насмехался Кривошеин, — ты выкинула Калугу из окна?

— Лучше бы я это сделала, но увы, — сквозь зубы процедила я.

— Марго, — Валик вдруг замялся, но потом вытащил из пиджака какую-то бумагу, — это тебе.