Чуждое обращение мигом выдернуло в реальность.
— Дитя… снега? О чём Вы? — я вновь неспособна была разобрать столь пространные намёки, однако сердце тревожно забилось: будто правда всегда находилась на поверхности, просто я не желала признавать её.
— Твои локоны…
— Чёрные, Макико-сама, — говорю, а сама сжимаюсь всё сильнее, подобно затравленному зверьку, — Неужто Вы не видите, что они чёрные? — груз правды слишком тяжёл для моих хрупких плеч, он не сделает меня устойчивее, напротив, окончательно сломает.
— Нет, дитя, они белее снега в далёких горах.
— Это же… просто недоразумение! Я просто… родилась такой, всего-то… — отчаяние сдавливает горло похлеще бесовского отродья, — М-матушка говорила, что у бабушки тоже такое было. Д-да и…
— И ни одна обманка неспособна скрыть их достаточно надёжно.
За что бы ухватиться? За что? Думай, Мидори, думай! Ты вырывалась из лап зверя, сбегала из родной деревни прочь, торговалась с самим наследником великого семейства{?}[Намёк на то, что в одной из петель Мидори удалось выяснить у Итачи правду о Норике именно благодаря хорошим навыкам переговоров.], неужели не сможешь увильнуть от какой-то случайной досадности?
— И у Нацуми-тян, дочери пекаря, странный нос, как у медведицы, а у травницы Титосэ и вовсе половина губы с рождения обезображена, так что…
— А очи темнее ночной вьюги.
— У… у многих кланов здесь такие, — на самом деле, за все свои плебейские жизни я видела только Учиха, — Да и у безродных тоже бывает…
— И мать твоя не из этих краёв.
Последняя капля, что потопила лодку. Матушка действительно была родом не из Конохи…
— Не обманывайся, снежное дитя. Ты — далёкий потомок юки-онна{?}[Снежная дева (雪女) — ёкай, сверхъестественное существо в синтоистской картине мира. В зависимости от региона, может представать в разном амплуа.], из Страны снега, потому ками присматривают за тобой{?}[В целом в синтоизме не существует строгого деления на «ангелов» и «демонов», «хороших» и «плохих». И ками, и ёкай относятся к другому, потустороннему миру, поэтому отношения у них в целом ровные, несмотря на то, что ёкаев в фольклоре считают за чудовищ.].
— Я… н-не…
Красноокий демон, существовало ли нечто, страшнее правды, открывшейся мне на второй день после свадебной церемонии? Откровеннее истины о твоей умерщвлённой невесте? Кажется, я предавалась иллюзиям не меньше тебя, мой личный кошмар. Потому что мир наивной горожанки просто не мог вместить подобное.
— Они послали меня сюда, дабы передать дар, что способен защитить от проклятой ворожбы бесовских глаз, — я покосилась на нетронутую кисть руки, на которой сейчас не было синяка: в этой петле жрица не оставила его, — Но всему есть свой предел, дитя Снега. И более они не смогут тебе помочь.
— Я не… Я не монстр, нет! Я просто… просто…
— Ты не монстр, ты — любимое дитя снежной девы{?}[Здесь намёк на версию легенды о юки-онна, изложенной в работе П. Л. Хирна «Кайдан: история и очерки об удивительных явлениях», в которой юки-онна родила детей от человеческого мужчины. В целом, отношения между человеком и ёкаем — частое явление в японской мифологии.]. Не горюй, Мидори, — она впервые назвала меня по имени, — Главное, помни: прерви источник всех несчастий до того, как он станет таковым. А сейчас тебе пора.
— П-подождите, ещё…
— Мидори? — Шисуи-сан, твой притворно-заботливый тон я узнаю среди миллионов чужих голосов, — Тебя долго не было, я заволновался, вот и пришёл сюда.
Хиганбана расцветает алым, мой красноглазый дьявол.
Комментарий к (11) Петля 6. Хиганбана, что расцветает алым
* страничка Музея керамики раку, где можно посмотреть много примеров:
https://www.raku-yaki.or.jp/history/successive.html
* Хиганбана:
https://ja.wikipedia.org/wiki/%E3%83%92%E3%82%AC%E3%83%B3%E3%83%90%E3%83%8A#/media/%E3%83%95%E3%82%A1%E3%82%A4%E3%83%AB:Lycoris_radiata_-_Kinchakuda_2018_-_1.jpg
* Название главы вдохновлено названием работы «Лотос цветёт алым» (автор: гавань беспокойствия):
https://ficbook.net/readfic/11847364
========== (12) Петля 6. Смятение ==========
Комментарий к (12) Петля 6. Смятение
произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на локации, мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю. Данный текст является художественным вымыслом, все события происходят в рамках выдуманного сюжета. Работа не содержит рекомендаций или призывов к каким-либо действиям. Работа строго 18+
Сказанное Макико-сама занимало мои думы всю следующую ночь.
«Проклятье цветка Хиган — корень всех бед… Прервать источник несчастий до того, как он станет таковым»… Что же значили те слова?
Хиганбана, что выпускает из одного побега несколько багряных языков с тончайшими, будто паутина, нитями, которые норовят схватить и утянуть за собой бесплотные души. Опасное соцветие. Прекрасное. Манящее. Подобно тебе, мой красноокий дьявол.
Твои колдовские огни зажигаются каждый раз, когда я открываю очевидную истину: расцветают, точно бутоны ликориса{?}[Ликорис — русское название для «хиганбана».]. «Я — не Норика» — катализатор срабатывает мгновенно: ты тут же срываешься, выпуская всю свою скрытую боль и нахлынувшую ярость. Наивно полагаешь, что утащишь за собой в Преисподнюю, но я возвращаюсь — вновь и вновь. Точно призрак. Словно снежная дева в горах.
— Матушка, ежели ты не против, я бы хотела отдать наше согласие лично, — притворно улыбаюсь, пытаясь вспомнить что-нибудь смущающее, дабы щёки порозовели максимально естественно. Я уже обманывала вас с отцом, потому питаю надежду, что и теперь уйду безнаказанной. Прости, матушка, свою непутёвую дочь, опять предающую родительское доверие…
— Конечно, Мидори, — ты буквально сияешь от радости: так же, как и в первую мою жизнь. Я знаю, что вы по-настоящему счастливы за меня, но, прошу, позвольте дочери обрести истинное счастье, — Думаю, Шисуи-сан будет очень тронут.
— Спасибо, — невесомо обнимаю и направляюсь в сторону ближайшей вагаси-я{?}[Лавка традиционных сладостей.]. Нельзя сообщать столь благое известие с пустыми руками…
***
Застаю тебя на тренировочной площадке. Как и всегда, ты без труда попадаешь во все мишени, даже не глядя, хоть и бросаешь разом с десяток ножей. Как же вам это удаётся, шиноби? Дело ли только в вашей загадочной чакре или же упорным трудом тоже возможно достичь подобного?
— Мидори, — пот стекает по твоей распалённой коже: льётся, точно небесные капли в сезон дождей. Подходишь вплотную, дотрагиваешься до спускающейся с моего плеча прядки, невесомо целуешь пленённый локон, будто я уже твоя.
— Шисуи-сан, я… — изображаю неловкость и даже некий стыд, словно не было наших страстных ночей{?}[Имелись в виду прошлые петли.], — Я принесла письмо от матушки и отца, — высвобождаю из складок кинтяку{?}[Кинтяку (巾着) — традиционная небольшая сумочка на завязках, служившая для переноски личных вещей.] конверт и, крепко сжимая двумя руками, протягиваю тебе{?}[В японской культуре все вещи передавать следует исключительно двумя руками: от визиток до подарков. Так вы проявляете уважение к собеседнику.].
Нетерпеливо выхватываешь принесённую вещицу, раскрываешь и судорожно вчитываешься, словно от этого зависит твоя жизнь. Будто стоит получить отказ — и погибнешь на месте, сражённый молнией. Но мы-то знаем, как ты поступишь, бесовское отродье…
— Мидори! — подхватываешь меня, смеёшься, кружишь по поляне. Ужели отправился на седьмое небо от нахлынувших чувств? — Мидори! — молвишь громче, желая поведать всему миру о своей удаче.
Но не лукавь: нам обоим известно, чьё имя тебе на самом деле хочется произнести? «Зелёное лето» — два затейливых кандзи, выгравированные на заветной рамке с фотографией.
— Мидори!
Норика.
— Мидори!
Норика.
— Мидори!
Да, я Мидори, красноглазая шваль, но не смей никогда более называть моего имени!
— Шисуи-сан, голова… — делаю вид, что меня мутит от столь активного кручения. Но нет… это от твоих прикосновений, дыхания, голоса хочется просто сгореть. Дело же в том, что ты мне омерзителен, да, красноокий демон?…
