Вдруг слышу, стучат в окно. Открываю. Это тот армянин, который кафе держал. Ничему человека жизнь не учит. Он опять открыл кафе и снова, судя по доносящимся запахам, кормит людей тухлятиной. Опять этот горе-повар прогорит. Вот неугомонный…

— Здравствуйте, Армен.

— Здравствуй. Слышал, что вы все-таки взяли те офисы в аренду…

— Взяли. Решили рискнуть.

— Зря меня не послушали. Не любит у нас народ есть в ресторанах.

— Все дома кушают?

— Все голодают. У народа денег нет. Какие могут быть рестораны?

— Но ты-то опять кафешку открыл. Разоришься…

— Нет, тут моя ценовая категория. Мой клиент. Им не надо изысканные блюда. Им просто поесть.

— Думаешь, в плюсе будешь?

— Я-то не прогорю. А вот вы прогорите. Уж если я там прогорел, то вам там ловить нечего.

— Спасибо за совет.

— Пожалуйста! Мне не жалко. Зря вы меня не послушали. Армен вам дело говорил.

— Чего уж теперь. Мы в ремонт там вложились. Теперь вынуждены будем работать. Деньги-то отбить надо…

— Хочешь мое кафе посмотреть?

— А можно?

— Нужно.

— Тогда погоди. Вон мои идут. Их дождемся.

Вижу, что его лицо сразу стало недовольным. И чего он мне там хотел одной показать? Он разве не видит кольцо на пальце? Вот стоит передо мной маленький, лысый, носатый, кривоногий. И настолько в себе уверен, что он подарок. Откуда у него такая самоуверенность в своей неотразимости? Смотреть не на что, а туда же. Такое самомнение…

Подошли Никита с Петькой. Оба пакетами увешаны. Вопросительно поглядывают то на меня, то на Армена этого.

— Никита, помнишь Армена?

— Помню. Что хотел, Армен?

— Хотел новое помещением показать. Оно и лучше и дешевле того, где я раньше арендовал.

— Пойдем, посмотрим?

— Пойдем.

Пошли посмотреть помещение. Площадь действительно большая, но уюта опять же никакого. Зал какой-то облезлый. Неужто обновить краску не мог догадаться. Покрасил бы стены в веселенькие цвета. Все больше бы удовольствия было здесь сидеть. И кислятиной воняет. Тут вообще вытяжка не работает. О чем я ему и сказала.

— И так сойдет. Не графья ко мне обедать ходят.

— И как? Много посетителей?

— Пока немного. Сейчас распробуют и повалят. Хотите попробовать?

— Нет. Ты знаешь, мы только что подкрепились.

— Ладно. Тогда в следующий раз.

— Армен, ты где на повара учился?

— Нигде. Зачем настоящему армянину на повара учиться, когда мы с детства готовить все умеем?

— Понятно. Удачи тебе.

— И вам. Зря вы меня не послушали. Разоритесь…

— Пока, Армен.

— Приходите…

Мы попрощались с горе-бизнесменом. Пошли в машину.

— Ну что, Петька, купили тебе трусы?

— Никита, я же просил не говорить никому! — возмутился Петька.

— Я и не говорил. Она сама догадалась.

— Ладно тебе, Петруха. Я сама догадалась. Ты вырос и стал стесняться, поэтому Никиту потащил с собой. Такие же труселя купить хотел, как у него.

— Вот ничего от вас не скроешь.

— А что еще купили?

— Догадайтесь.

— Худи парочку, наверное. Джинсы тоже парочку разных цветов. И, скорее всего, носки и кроссы. Майки еще. Только самое необходимое…

— Блин, ты точно ведьма, Иришка. Откуда знаешь? Следила за нами?

— Больно надо. Пакеты фирменные и сразу понятно, куда заходили.

— Кстати, что этому Армену от тебя нужно было? — спросил Никита.

— Он узнал, что мы помещения сняли в аренду. Говорил, что зря…

— Его не спросили. Тоже мне бизнесмен, — Петька включился в разговор.

— Он же опять разорится. Неужели не понимает этого? — спросил муж.

— Армен уверен, что теперь он заработает очень много денег.

— А как противно там кислятиной воняет. Я бы Грейсу это есть не дал, — высказался Петька.

— Знаешь, Никита, мне его даже жалко. Он повторяет ту же ошибку.

— Иришка, это твое мнение. Он-то уверен, что он прав. И деньги к нему потекут рекой.

Так ехали и разговаривали всю дорогу. Я посмотрела назад. И только сейчас до меня дошло, что Петька вырос. Мужиком становится. Стал меня стесняться… Давно ли в шортах на площадке лестничной сопли кулаком вытирал? Растет малец. Как на дрожжах…

Приехали домой. Я забралась на постель и опять села изучать видео. Что-то мне не давало покоя в прошлый раз: что-то я упустила очень важное…

Никита позвал меня оценить покупки.

— Чего их оценивать. Они же Петькины. Ему их носить.

— Он тебе хочет показать.

— Никита, ну что за глупость? Если он выбрал, то ему нравится. При чем здесь мое мнение?

— Ну, спустись, оцени. Тебе трудно, что ли?

— Ладно, — я поставила запись на паузу и пошла вниз с Никитой.

Там Петька крутился в обновках. Надо признать, что вкус у него есть. Иногда смотришь, подростки такую хрень на себя напяливают. А здесь все в тему: и по форме, и по размеру — в самый раз.

— Ну как?

— Я бы тебе такие же вещи купила.

— Теть Ир, тебе нравится?

— Нравится. А тебе самому нравится, что ты купил?

— Ага. Класс.

Пока он перед нами крутился, мы пили кофе, перекусили и поговорили о пустяках. Затем разошлись по комнатам. В комнате Никита стал мне демонстрировать свои покупки. Мне они тоже понравились. И содержимое в этих обновках тоже мне понравилось. Видео я так и не просмотрела. Не дал муж. Занялись кое-чем поинтересней… сразу после демонстрации его новых трусов…

Рано утром пришла в гости тетя Галя и передала маме ключи. Они поехали опять к своей дочке за границу погостить. Сын ее отдыхает в Европе, поэтому она маму и попросила погостить и присмотреть за домом. В прошлый раз мы жили с мамой в их доме. Мне дом понравился. Все-таки есть вкус у тети Гали. Завтра мама и Петька переедут в тот дом. А мы с Никитой опять останемся одни. Петруха не даст нам скучать: наверняка по утрам станет нас будить, а по вечерам вытаскивать на прогулки. Дом теперь в нашем полном распоряжении. Хочу — халву ем, хочу — пряники …

— Ты что в этом видео хочешь увидеть? — Никита не понимает, почему я его пересматриваю раз за разом.

— Знаешь, я и сама не знаю. Просто мне кажется, что я увидела что-то важное в первый раз, а что — вспомнить не могу.

— Рано у тебя склероз начался…

— Это не склероз, милый. Я что-то краем глаза себе отметила, и теперь мне это покоя не дает.

— Ты не парься. Ты поспи, и все пройдет. Завтра утром само вспомнится.

— Хороший совет. Учитывая, что сейчас утро.

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю прогуляться до магазина и зайти в гости к тете Нюре.

— Зачем? Что ты задумала?

— Вдруг Мария Ивановна уже уговорила ее нам все рассказать.

— Что рассказать?

— А я знаю? Но зачем-то она к нам торопилась…

— Ладно. Я с тобой пойду. В магазине к чаю что-нибудь возьмем. Вроде проведать пришли…

— Согласна. Твой план соблазнения старушки мне нравится.

— Ирка, договоришься…

— Это угроза?

— Нет, это обещание.

— Жду не дождусь.

— А когда тетя Галя выезжает?

— Выезжает сейчас. Уже выехала. А вылетают через четыре часа.

— Может, нам повезет, и мы сегодня уже ночью одни останемся?

Вы не подумайте. Никита маму любит, но он стесняться стал Петьку. Мол, не поймешь. Телом вроде мужик, а по сути пока ребенок. И откровенно, как при мужике, не выскажешься и не расслабишься… Останемся одни дома. На несколько месяцев. Лафа!

— Мама, мы пошли гулять, — доложились мы.

— Идите. К обеду не опаздывайте.

— Хорошо.

Мы прогулочным шагом пошли в магазин. Там накупили вкусного к чаю и направились в гости к главной сплетнице нашего поселка. Тетя Нюра сидела в беседке в огороде и скучала. Откровенно говоря, прожила она жизнь долгую. И подруги вроде были. Но как-то оглянуться не успела, как в живых осталась только одна подруга Мария. Вчера она имела глупость с Маней поссориться. Все потому, что она не хотела рассказывать о том, что видела, с кем встречалась Софа. Нюра только вчера это вспомнила и рассказала Марии. А та так напустилась на нее, как будто это Нюра виновата в смерти этой самой непутевой Софьи. И Софья эта тоже хороша. С такой внешностью кинулась мужу изменять. И с кем? С отребьем…