— И правда выплыла наружу? Что вы сделали? Побили ее?

— Больно нам надо о дерьмо руки пачкать. Мараться еще. Пришли к директору, объяснили все и потребовали, чтоб ее убрали из нашего класса. Иначе мы ей устроим…

— И как директор отреагировал?

— Вызвал родителей и сказал, чтоб убрали гадость из его школы.

— Прямо так и сказал?

— Прямо так и сказал.

— Убрали?

— Убрали. Перевели в другую. Та школа через дорогу.

— Еще что-нибудь можете рассказать?

— Вы знаете, что меня тогда удивило и поразило. Когда всплыло, кто всех рассорил, она стояла и смотрела на нас в упор. Улыбалась. Она была довольна собой и от этих интриг получала самый настоящий кайф.

— Понятно.

— Почему через столько лет вы Софьей Либерман заинтересовались? История-то давняя.

— Да убили ее.

— Когда?

— Недавно.

— Как?

— Отравили какими-то таблетками.

— Странно…

— Что странного?

— У нее была такая фишка. Она тому, кто ей не нравится, слабительное подмешивала. Когда успевала? Человек потом весь день в туалете сидел, а ей радостно. Это потом выяснилось. Не сразу. А то ей за такие дела ее страшную морду девчонки бы расцарапали. Еще поговаривали, что она учительницу вроде шантажировала. Та уволилась.

— Какую учительницу?

— Химичку. Но она в другую школу устроилась. Все у нее нормально потом было.

— Значит, шантажировать она начала со школы. Расскажите подробней, что слышали, что видели.

Завуч рассказывала взахлеб. Видимо, вспомнила все свои претензии к этой Софье. Такая мерзавка оказалась эта Софья Либерман. И жадная до денег. Интересный получился рассказ.

— Спасибо вам. Мне это помогло.

— Как вы думаете? За что ее убили?

— За шантаж. За что же еще. Неудачный шантаж…

Мы с завучем попрощались. Она дала на всякий случай номер телефона. И я пошла к Никите.

— Как дела? Выяснила?

— Выяснила. Она злобной шантажисткой была еще в школе.

— Отгребала?

— Нет. Здесь дети оказались культурными. Они к директору школы пошли и потребовали убрать из их класса дерьмо.

— И что?

— Директор вызвал ее родителей и объяснил, что если они свое дерьмо не уберут, то класс его растопчет. Родители оказались понятливыми и убрали свою кучку.

— В последнюю школу поедем? Или ну ее?

— Поедем. Здесь можно было и пешком пройти. Она через дорогу.

— Нет уж. Я тебя туда довезу. Кстати, она теперь тоже не школа.

— А что?

— Гимназия.

— Понятно. Дай их сайт посмотреть.

Никита передал мне планшет и порулил к гимназии. Я почитала, что на сайте гимназии пишут. Изучила данные директора и завуча: так легче будет общаться. Внутренне подготовилась к неприятной беседе. Хотя, если здесь никто про Софью ничего не знает, это уже не важно. Основное я поняла: она действительно могла шантажировать и Марка, и его отца. Понять бы чем…

В гимназии мне понравилось. Дети счастливые по коридору носятся. А это верный признак, что учителя хорошие. Поговорив с завучем, поняла, что бывший директор школы живет рядом. Они дали адрес, предварительно позвонив ему. Он ждал нас в гости. Я вышла из гимназии довольная. Никита повез меня к бывшему директору. А чего не съездить, если это рядом?

Директору, по моим подсчетам, было лет семьдесят. Был он подтянут, бодр и свеж. Благоухал дорогой туалетной водой. В общем, выйдя на пенсию, как я понимаю, не унывал. Звали его Александр Михайлович. Разговаривать с ним было легко и приятно. Поняв суть нашего интереса и посмотрев на мое удостоверение детектива, он стал рассказывать, что происходило в его школе в то время. Теперь оставалось только слушать и не перебивать.

— Эта девушка пришла к нам из соседней школы. И запомнил я ее только потому, что меня предупредили, какое чудо к нам явится. Не удивляйтесь. Мы с этой школой субботники совместно проводили и на праздниках вместе гуляли. Поэтому меня про геморрой предупредили. И были правы. Сначала она начала так же интриговать в своем классе, а потом пришел к нашему старшекласснику друг, увидел эту Софью и рассказал, какие дела она вытворяла в их классе. Что тут началось. Ее чуть не избили. Но она себя выставила жертвой. Плакала. Стала рассказывать, что ее оболгали из-за того, что она некрасивая. Она же действительно некрасивая. Это еще мягко сказано. Поэтому ей поверили. Но интриги ее больше не удавались. Доучилась она спокойно и аттестат получила. Больше ничего сказать не могу.

Как мы не раскручивали директора на откровенность, он не повелся. Так и стоял на своем. А я вот печенкой чувствовала, что было там какое-то продолжение. Что от нас скрывает этот убеленный сединами человек? Кого выгораживает молчанием? Мы поняли, что больше ничего не услышим, и попрощались с директором. В машину шли молча. Такое фиаско мы не ожидали. Что стоило директору нам вообще соврать? Сказал бы, что вообще не помнит такую ученицу? Нет. Сначала признал, что помнит. А потом стал рассказывать, что ничего такого не было с этой Софьей. Странное поведение. В чем-то директор замешан? Или дорогие ему люди? Остаток дороги мы ехали молча. Никита смотрел на дорогу, а я думала. Мне достаточно того, что я узнала в лицее. И рассказ директора важен был для общей картины. Но теперь меня заинтересовало, что там могло быть такого, что директор словно воды в рот набрал? Просто любопытно…

Когда приехали домой, мама рассказала, что к нам приходила в гости Мария Ивановна. Она рассказала, что тетю Нюру выписали из больницы. Сотрясения мозга у нее не обнаружили. С ногой тоже вроде все нормально. Пострадавшая бабулька дома уже сидит. И даже выходит в огород на скамеечке посидеть. Услышав, что у Юрки сгорел самокат, радовалась тому, что он больше никого не собьет. Тому, что они погорели, огорчилась. Приходил к ней участковый. Спросил, будет ли она на хулигана писать заявление. Она отказалась. Сказала, что жизнь и так его наказала. Самоката-то больше нет. Хороший она человек. А главное, не злобный. И мстить не хочет недорослю, и родителей его жалеет…

Я пошла прогулять Грейса. Одна пошла. Хотелось подумать в тишине. Отпустила пса с поводка. Он стал носиться по лесу, как угорелый. Вдруг вижу, идет какая-то женщина. Я подозвала Грейса к себе. Он прибежал. Взяла его на поводок. Женщина в возрасте, но выглядит молодо, только походка выдает настоящий возраст. Решила, что это мать Марка куда-то идет. Уж не к сыночку ли в гости намылилась мадам?

— Руслана… — позвала ее тихо.

Она вздрогнула, а потом присмотрелась ко мне и решила подойти. Стоит и меня разглядывает. Думает, наверное, что я за зверь…

— Я так понимаю, что ты и есть жена хозяина магазинов?

— Правильно понимаете.

— И подозвала ты меня не для обмена любезностями?

— Верно.

— Итак, что тебе угодно?

— Поговорить.

— Давай поступим так. Сейчас мне некогда, а вот через час ждем тебя с сыном в доме Натана Львовича. Там и поговорим по душам.

— Почему не у вас?

— Быстро работает скамеечный телеграф. И адрес тебя бабки дали?

— Допустим.

— Все в мире меняется. Одни бабки как были любопытными, такими и остались. Не бабки, а всевидящее око.

— Это правда, — согласилась я, а самой смешно. Как точно она сказала.

— Значит, договорились? Через час в доме ювелира. Ждем.

— Хорошо. Приду.

— Пес у тебя хороший. Дорого стоит?

— Нисколько.

— Как это? Видно же, что породистый.

— На помойке подобрали. Добрые хозяева в мороз щенком выкинули.

— Как выкинули?

— К столбику привязали.

— Зимой? Он же замерз бы.

— Угу.

— Так ты еще и жалостливая? Давно таких не встречала. В основном люди нынче жестокие и жадные. Приходи, буду рада хоть одно человеческое лицо увидеть. А то в последнее время все больше свиные рыла попадались.

— Можно, я не одна приду?

— С мужем хочешь? Приходи…

Сказала и пошла своей дорогой. Я еще погуляла и пошла домой. Грейса передала Петьке. Никите рассказала про мой разговор с матерью Марка.