— Значит, не надо тебе в дом этого Николая ходить. Не буди лихо…
— Я и не собиралась. Никита сказал, что сам съездит.
— Вот и молодец! Кстати, сегодня в магазин ходила, так встретила невестку ювелира. Помнишь ту, черную. Софья, кажется…
— Помню. Такую разве забудешь.
— Она как-то похорошела и помолодела. В общем, изменилась. Со мной поздоровалась. Раньше даже не кивала. А тут подошла и поздоровалась.
— Хитрой Софье что-то от тебя надо.
— Знаешь, Иришка, я тоже так подумала.
— Берегись, мамуля. Значит, они с муженьком скоро в гости опять заявятся с какой-нибудь новой заманухой. Неспроста она к тебе подкатывала. Эта дамочка, чует мое сердце, все делает неспроста.
— Поживем — увидим. Ты есть будешь?
— Спрашиваешь… Конечно, буду.
Вечером приехал Никита. Сказал, что Николая отпустили и он уже дома. На момент убийства девушки и парня у озера у него есть алиби, которое подтвердили многочисленные свидетели в больнице. А подозревать его в убийстве девушки-утопленницы вообще нет оснований.
— А по поводу нападения на ювелира?
— Улик у следствия по делу нападения на ювелира против Николая нет. Там не видно лица нападающего. Что они могут предъявить?
— Фигура похожа. Машина его.
— Фигур таких много. А машина стояла во дворе у турбазы. Ее вообще хозяин не запирает, считая, что такой хлам никто угонять не станет. Так что и тут ему прищемить фаберже не удастся. По крайней мере, не с этим следаком.
— Теперь ты со мной согласен, что следователь чудак на букву «М»?
— Согласен, Иришка. Против фактов не попрешь. Кстати, а с камерами что решили? Макс им их подарил, что ли?
— Камеры уже сняли и вернули владельцу. Сочли, что они ничем следствию не помогли.
— Не помогли? Вот и делай добро людям. Дал же бог следователя. Хамы неблагодарные! — вырвалось у Никиты. Ему за меня стало обидно.
— Понятно было, что этим дело кончится. Следствие зашло в тупик.
— Иришка, что делать будешь?
— Ничего. Заниматься своими делами. До следующего трупа…
— Думаешь, что опять кого-то убьют?
— Сам смотри, как кучно сразу пошло. Год прошел с первого трупа. Потом двое. Ждем следующих. Он уже привык убивать, вошел во вкус. Убить страшно первого человека. А потом люди привыкают убивать…
— Как страшно ты об этом рассуждаешь. Как будто убивала.
— Не убивала, но мне военные часто рассказывали, каково это…
— Они дебилы, такое ребенку рассказывать?
— Это если ребенок домашний, то ему не рассказывают. И что ты хочешь? Они контуженные… А у тебя как дела в кафешке? Ремонт идет?
— Не идет, а едет. Такими темпами раньше управятся.
— Они что, и ночью работают?
— До одиннадцати. Им всем деньги нужны. Вот они и пашут…
— Значит, пора об оборудование беспокоиться. Что покупать будем и где? Альбина Владимировна нашла что-то?
— Завтра я к ним заеду. Хочешь, едем со мной…
— А вот хочу! Посмотреть хочу, что там и как.
— Значит, поедем вместе.
Поговорили еще немного. И пошли все по своим комнатам. Скучно стало как-то без Петьки и собаки. Причины нет, чтобы в лес пойти погулять. То хочешь не хочешь, а в лес шли из-за Грейса. А теперь вроде и смысла нет туда тащиться… Да и неохота. Поэтому просто пошли спать.
Весь следующий день мы потратили на свое кафе. Если так и дальше пойдет, то мы откроемся намного раньше. К нам уже со всего центра офисные работники приходили. Узнать хотели, что здесь будет. Жаловались все на предыдущего арендатора, хитрого и жадного армянина, который пытался кормить людей помоями. Слова не мои, народные. А народ врать не будет…
Приехали поздним вечером домой уставшие, как собаки, но довольные. Все складывается с нашим кафе как нельзя лучше. Рабочие делают ремонт на совесть. Что уже само по себе редкость. Никита сказал, что он их наймет на отделку домов. Совестливые и рукастые строители по нашим временам большая редкость. Востриковы занялись поисками профессионального оборудования. Дизайнер нашел, где закупить оптом качественную мебель для кафе. В общем, с этой стороны все было нормально и предсказуемо. Никакого подвоха. Но у меня почему-то щемило сердце. Как будто в предчувствие надвигающейся беды…
Никита уехал по делам с самого утра по поводу мебели договариваться. Я еще спала. Неожиданности начались с утра. Сначала позвонил Петька и со слезами в голосе спросил, можно ли пожить в нашей квартире. Я ему сказала, что он может там пожить или сюда приехать. И совсем не удивилась, когда спустя два часа он приехал в поселок с Грейсом.
Только после долгих расспросов Петька признался, что Грейс покусал нового мамкиного сожителя. Но сделал это, защищая от побоев Петьку. Сожитель пообещал накатать заявление в полицию. Петька пообещал накатать заявление на сожителя. Они друг друга поняли без переводчика, и сожитель по-быстрому съехал из их квартиры.
Собирая свои манатки, сожитель прихватил всю выпивку и всю закуску, поскольку именно он это богатство и приволок. При этом он рассуждал, что раз светское общество не ценит такого члена, раз его гонит и за него никто не заступился, то он их накажет самым болезненным способом. Остальные собутыльники, оставшись без живительной влаги, дарующей им сверхъестественные способности, озверели от этого и выгнали виновного, то есть Петьку, из квартиры взашей. Мать за него даже не заступилась. Видимо, водка стала ей дороже родного сына.
Выгнанная алкашами за дверь «сладкая парочка твикс» зашла сначала в нашу квартиру и решила обустроиться на ночь там. Потом подумали и решили ехать в поселок в гости. Петька привел Грейса к Айболиту, чтобы он осмотрел своего шерстистого крестника. Алкаш успел пнуть Грейса. Вася сказал, что ничего страшного нет. В лечении пес не нуждается: алкоголизмом от пьянчуг еще ни одно животное, укусив, не заразилось. На природе пес быстрее придет в себя. Из чего Петька сделал вывод, что надо ехать в поселок к нам.
Мама сразу кинулась кормить обоих. Спустя десять минут Петька и Грейс напрочь забыли про свое горе. Спустя полчаса оба побежали на улицу, то бишь в лес гулять. Я с мамой осталась дома. Мы решили поговорить, пока нам опять не помешали.
— Пора покупать все к школе. Иришка, на днях съезди с ним.
— А что покупать? У него многое осталось с прошлого года. Одежду он отказался покупать. Сейчас, мол, можно и в джинсах в школу ходить. У него же не лицей, где обязательно форму покупать надо. Или пусть с Никитой съездят. Они лучше общий язык найдут.
— Ты права. Так лучше…
— Вот знаешь, мама, что странно?
— Что?
— Почему он Гену принял в штыки, а с Никитой нашел общий язык?
— Я откуда знаю? Да и он сам не знает. Интуитивно, наверное. Раз так интересно, спроси.
— Нет, не хочу. Я еще помню, как от одного этого имени Никита на потолок от ревности лез. Нет уж, с меня тогда его ревности хватило.
Никита приехал после обеда. Сияет, как начищенный самовар.
— Иришка, мы с Мишей такую классную мебель выбрали. Обалдеешь…
— А по цене как? Дорого?
— В том-то и дело, что цена для такого качества вполне нормальная. У нас даже экономия приличная получается. Я сразу после кафешки бригаду на дом переброшу. Пусть там работают. Не хочется классных специалистов терять. Знаешь, к твоему дизайнеру уже стали заказы поступать?
— На дизайн?
— И на работу, и на дизайн. В общем, прорабом он оказался приличным. Я там видел пожитки Петькины. Их опять из дома выгнали?
— Опять. Они гулять пошли. Хочешь, тоже пойдем прогуляемся?
— Ой, нет. Я устал очень. Вот отдохну и потом можно прогуляться.
— Тебя покормить?
— Нет. Пойдем отдыхать?
— Не смею отказаться, — и пошла с мужем наверх в спальню.
Я спать и не собиралась. Но настолько приятно было лежать, обнявшись с мужем. Настолько спокойно, что я сама не заметила, как заснула. Пробуждение наше было жутким. Внизу Петька орал, как резаный поросенок. Кто-то ему тихо отвечал. Грейс еще подгавкивал…
