– Как и я, конечно же, – раздался мягкий голос Салли. – Я тоже не верю, что ты это сделала, Дэррелл.

Дэррелл была крайне рада тому, что у нее есть двое друзей в окружающей ее толпе девочек, чьи взгляды были полны такой укоризны, что Дэррелл едва не расплакалась. Салли вывела ее из раздевалки. Кэтрин же посмотрела на остальных учениц. На лице ее была озадаченность и смятение.

– Я тоже не верю, что это Дэррелл, – сказала она. – Но, полагаю, пока не будет доказано обратное, нам придется считать, что это сделала она. И это плохо, ведь нам всем нравилась Дэррелл.

– А мне – никогда, – раздался голос Гвендолин, полный злорадства. – Я всегда считала, что она способна на всякие грязные выходки, с таким-то ее характером.

– Затихни, – грубо оборвала ее Джин, и Гвендолин умолкла, удовольствовавшись тем, что она сделала и сказала.

С тех пор Салли и Мэри-Лу стали для Дэррелл хорошими подругами. Они оставались на ее стороне, поддерживали и упорно защищали. Мэри-Лу стала открыто перечить Гвендолин. Но вся ситуация была крайне неприятной, и, хотя никто не предложил наказания за сломанную авторучку, в качестве расплаты было достаточно холодных взглядов и ходивших вокруг пренебрежительных разговоров.

Мэри-Лу сильно переживала по поводу случившегося. Ведь именно из-за ее авторучки Дэррелл оказалась втянута в неприятности. Но девочка знала, что Дэррелл не виновна. Подобно Салли, Мэри-Лу безоговорочно верила в непритворную честность и доброту Дэррелл, и, разумеется, та совершенно не могла так поступить по отношению кому-либо.

Хорошо, но тогда кто мог? Только та, кто затаил злобу против Мэри-Лу и Дэррелл, и ею определенно была Гвендолин. Из этого следует, что Гвендолин испачкала обувь Дэррелл чернилами!

Но из этого также следовало, что и туфли Гвендолин также должны были быть испачканы чернилами, а тогда, когда она показывала их остальным, на них не было ни капли грязи.

Пару дней спустя, ночью, Мэри-Лу лежала в кровати и напряженно обдумывала эту загадку. Как же такое могло произойти? А была ли Гвендолин, когда девочки решили проверить обувь? Нет, не было.

Но тогда она могла подслушивать снаружи комнаты! И у нее было время добежать до обувных шкафчиков, испачкать подошву обуви Дэррелл чернилами и поменять свою – прежде, чем неторопливо войти в общую комнату и присоединится к обсуждению!

В порыве волнения Мэри-Лу села в кровати. Она внезапно догадалась о том, что случилось в действительности. Ее начала бить легкая дрожь, возникавшая всегда, когда девочка пугалась или волновалась. Где же Гвендолин могла спрятать свои туфли? Нет сомнений – где-то рядом с обувными шкафчиками. Могла ли она вынести их и спрятать в укромном месте? Или же они все еще там?

Было темно и очень поздно. Все уже давно спали в кроватях. Мэри-Лу стало интересно, хватит ли ей смелости спуститься вниз к раздевалке и поискать в ней. Она так отчаянно хотела, чтобы эта ужасная проделка стала известна всем.

Но ведь она до ужаса боится темноты! Однако, она боялась также и воды, пока не прыгнула, чтобы спасти Дэррелл. Возможно, она также перестанет бояться и темноты, если это для того, чтобы помочь Дэррелл. Ей надо попытаться и посмотреть, что из этого выйдет.

Мэри-Лу тихонько встала с кровати, не надев халата. Просто не подумала о нем. Она прокралась по комнате и вышла за дверь. Слава Богу, в коридоре горел слабый тусклый свет!

Она преодолела коридор до лестницы, спустилась по ней к комнатам на другом этаже, направляясь к раздевалкам. О, Боже, в них царила кромешная тьма. Мэри-Лу ощутила, как по ее спине прошелся холодный озноб. Она испугалась. Еще миг – и она закричит. Она знала, что закричит!

«Все ради Дэррелл! Я делаю это ради другого человека, и это очень важно», – уговаривала она себя, настолько убедительно, насколько могла. – «Я не стану кричать. Ну где же там этот выключатель?»

Она нащупала его и нажала. Сразу же зажегся свет и в раздевалке стало ясно, как днем. Мэри-Лу сделала огромный выдох. Теперь все было в порядке. Она больше не в темноте. И необыкновенно гордилась собой, что не закричала, хотя ей отчаянно этого хотелось.

Девочка посмотрела на шкафчики. Прямо перед ней был тот, что принадлежал Гвендолин. Мэри-Лу подошла к нему и достала всю обувь. Нет, ни на одной из пар не было чернил. Так, а где можно было спрятать те, которые испачканные?

Глава 22 Конец триместра

Краем глаза Мэри-Лу заметила маленький шкафчик. Она знала, для чего он. Там хранились старые мячи, одна или две ракетки, потрепанных от времени, прохудившаяся спортивная обувь, в принципе, разнообразнейший хлам. Обувь Гвендолин наверняка там! И девочка осторожно распахнула дверцы шкафчика, опасаясь, что оттуда могут появиться или паук, или двухвостка.

Она всматривалась в пыльное барахло, а затем потыкала в него своим пальцем. Вслед за тем вытащила старую ракетку, и что-то со стуком вывались из шкафчика на пол.

Мэри-Лу сразу же подумала о том, не разбудил ли шум кого-либо, и затаила дыхание, дрожа. Но, кажется, никто не услышал. И она продолжила свои поиски наощупь.

Она все-таки нашла обувь Гвендолин! И бутылочку фиолетовых чернил! Именно она со стуком свалилась на пол! Мэри-Лу посмотрела на бутылочку, но она уже была в курсе, зачем та понадобилась Гвендолин. Перевела взгляд на обувь – и на правой туфле была широкая фиолетовая отметина!

Трясущимися руками Мэри-Лу проверила имя внутри обуви еще раз, просто чтобы убедиться. Да, там было имя, записанное мелким почерком мисс Уинтер: Гвендолин Лэйси.

«Так все же это и правда Гвендолин! Правда! Я же знала, что это была не Дэррелл!» – обрадовалась Мэри-Лу. – «Прямо сейчас вернусь и разбужу остальных. И все им расскажу. Хотя – нет, не расскажу. Возможно, Кэтрин рассердится, если узнает, что я обыскивала вещи посреди ночи».

Мэри-Лу схватила бутылочку с чернилами и обувь. Щелкнула выключателем, и замерла в темноте. Но имела ли она что-то против тьмы? Совсем ничего. Она даже ни разу не вспомнила о кромешной тьме, поднимаясь по ступеням. Разум ее занимал грандиозное открытие. Дэррелл этого не делала! Дэррелл этого не делала!

На утро Мэри-Лу проснулась раньше всех. Подошла к кровати Кэтрин и растолкала недоумевающую старшую ученицу.

– Проснись! Мне нужно сказать тебе нечто важное! Разбуди остальных.

Остальные проснулись, услышав эту непривычную для них побудку, и сели в постелях, потирая глаза. Мэри-Лу встала напротив шеренг кроватей и деланно взмахнула рукой с туфлями Гвендолин.

– Слушайте! Я нашла настоящие испачканные в чернилах туфли! И нашла их вместе с бутылочкой фиолетовых чернил! Видите? Та, которая на самом деле разломала мою авторучку, спрятала свою обувь и вымазала пару Дэррелл этими чернилами, чтобы казалось, будто именно она так поступила!

– И чьи же это туфли? – изумилась Кэтрин. – И откуда они у тебя взялись?

– Я прошлой ночью в темноте прокралась вниз, и обыскала раздевалку, – торжественно изрекла Мэри-Лу. Все удивленно ахнули. Мэри-Лу спускалась вниз в темноте! Но ведь она боится тьмы, это же всем известно!

– Там я нашла эту обувь и бутылочку в шкафчике, – продолжила Мэри-Лу. – И нужно ли мне говорить имя, которое написано внутри них? Думаю, что нет. Оглянитесь по сторонам, все вы – и вы сразу же поймете, чьем именем подписаны туфли – вы все поймете по ее лицу!

И это было правдой. Лицо Гвендолин залилось краской от стыда и ужаса. Она сверлила Мэри-Лу взглядом, полным страдания и злости. Ее все же вычислили! Ну почему она не выкинула эти туфли и бутылочку прямиком в море!

– Это Гвендолин! – полушепотом произносили остальные, смотря на покрасневшую девочку с отвращением и брезгливостью. И на этот раз Гвендолин не попыталась ничего отрицать. Она улеглась в кровать, закрыв лицо подушкой.

Кэтрин тщательно осмотрела и туфли, и бутылочку. Затем подошла к кровати Дэррелл и протянула ей руку: