– О, Алисия! Это будет так весело! Да, притворись, будто оглохла, ну пожалуйста. А мы подыграем тебе, как ты скажешь. Даем слово. Сделай это на уроке мадемуазели.

Весь первый класс вскоре прослышал про то, что Алисия собирается разыграть мадемуазель и был в предвкушении. Первые волнения по поводу возвращения в школу улеглись. Девочки были возбуждены и готовы к небольшой шумихе.

– Итак, – объявила Алисия, – я сделаю вид, будто неправильно поняла, что сказала мадемуазель, а ты повторишь за ней очень громко, Дэррелл, а потом ты, Бетти, а затем и весь остальной класс. Понятно? Развлечемся немного.

Мадемуазель, даже не подозревавшая об их тайном сговоре, на следующее утро вошла в классную комнату, беспечно улыбаясь. То был погожий летний денек. Учительница получила из дома два письма, сообщавшие о том, что у нее появился маленький племянник. Дама приколола новую брошку, и накануне вымыла голову. Так что она была в превосходном настроении.

Она озарила своей радостью весь класс:

– Ах, мои дорогие девочки! – произнесла она. – Мы сегодня позанимаемся очень-очень хорошим французским, n’est ce pas*? И мы позанимаемся им лучше, чем второй класс! И даже Гвендолин будет способна пересказать мне свои глаголы без единой, малейшей, ошибки!

* Не так ли?

Гвендолин озадачилась. С тех пор, как она очутилась в Башнях Мэлори, ее мнение о домашней гувернантке поменялось, но не к лучшему. Мисс Уинтер, как оказалось, не научила ее и половине вещей, которые она обязана была знать! Но, с другой стороны, рассуждала Гвендолин, та восхищалась ее волосами и глазами, восхваляла кроткий характер Гвендолин, и превозносила изящность своей подопечной, с которой та все делала. Именно это приносило удовольствие таким особам, как Гвендолин. Но получение чуточки больше знаний ей бы очень пригодилось в Башнях Мэлори.

Ей стало жаль, что она не уделяла больше внимания французскому. Мадемуазель постоянно восклицала, сетуя на то, сколь мало знает Гвендолин, и даже предлагала дополнительные уроки французского с целью подтянуть ее до среднего уровня знаний в классе. Но до сих пор девочка умудрялась избегать дополнительные занятия, и была полна решимости продолжать уклоняться от них! Французского пять раз в неделю было и так достаточно, и без траты на это свободного времени.

Гвендолин улыбнулась в ответ с большими сомнениями в своих правильных ответах, надеясь, что Алисия уже вскоре начнет представление, и тогда внимание мадемуазели не будет направлено на нее. Мадемуазель же снова озарила класс улыбкой. Она думала, что этим утром девочки выглядят собранными и ответственными. Превосходные крошки! Она обязательно расскажет им о своем появившемся племяннике. Это их порадует, несомненно!

Мадемуазель никогда не могла удержаться о рассказах о своей обожаемой семье во Франции, если же получала оттуда весточку. Обычно девочки поддерживали такие ее разговоры, потому как чем больше они слышали о la chère Josephine, la mignonne Yvonne или la méchante Louise *, тем меньше они выслушивали про всякие глаголы и роды существительных. Так что они были рады, когда мадемуазель сообщила им о своем новорожденном племяннике.

* Дорогой Жозефине, милой Ивонне или прижимистой Луизе

– Il est appelé, Jean – Его назвали Жаном, то есть Джоном. Il est tout petit, oh, tout petit**, – Мадемуазель вскинула обе руки и продемонстрировала небольшое расстояние между ними, чтобы показать, каким маленьким был ее племенник Джон. – Ну, что это значит? Il–est–tout–petit. Кто мне скажет?

** Он очень маленький, такой маленький.

– Алисия, ты очень хорошо меня слышишь? Я повторю. Il–est–tout–petit. Повтори мне, пожалуйста.

– Пардон? – вежливо отозвалась Алисия, приложив к ушам уже обе руки.

Дэррелл уже захотелось захихикать. Она попыталась удержать серьезное выражение на лице.

– Алисия! Что с тобой не так? – воскликнула мадемуазель. – Ты не слышишь?

– Мыши? Нет, я их не боюсь, мадемуазель, – ответила Алисия, выглядевшая несколько удивленной. Некоторые прыснули, но быстро подавили смешки.

– Мадемуазель спросила: «Ты не слышишь?» – громко повторила Бетти, обращаясь к Алисии.

– Вино из вишен? – спросила Алисия, еще более удивленно, чем раньше.

– Ты не поняла? – выкрикнула Дэррелл, вступая в игру. И весь класс тоже присоединился: «ТЫ НЕ СЛЫШИШЬ?».

Мадемуазель стукнула по столу.

– Девочки! Не забывайтесь! Что за шумиху вы подняли в классе.

– Мадемуазель, возможно, Алисия – ОГЛОХЛА, – сказала Дэррелл, говоря так, словно мадемуазель и сама была глухая. – Может быть, у нее разболелось ухо.

– Ах, la pauvre petite*! – вскрикнула мадемуазель, которая временами и сама мучилась от боли в ушах, и всегда с сочувствием относилась тем, кто также страдал от них.

* Бедная девочка

Она закричала Алисии:

– У тебя болят ушки?

– Семена петрушки? Нет, благодарю, мне не нужна петрушка, мадемуазель, – ответила Алисия. – Сегодня я не собираюсь заниматься огородом.

Для Ирен хватило и этого, так что она разразилась тем своим громогласным хохотом, вынудившим девочек рядом с ней вздрогнуть.

– Tiens**! – снова вскрикнула мадемуазель, дернувшись. – Чем это было? Ах, то ты, Ирен – ну почему ты постоянно творишь такие незаурядные звуки? Никак не привыкну.

** Восклицание удивления: «Ба!», «Боже!», «Ох!».

– Алисия, – сказала мадемуазель, снова обратив внимание на девочку, которая сразу же прижала ладони к ушам и прищурилась, как будто хотела четче услышать. – Алисия, хватит болтать о петрушке. Скажи мне, у тебя простуда?

– Вы просите о ссуде? У меня только банкнота в десять фунтов, – ответила Алисия, еще больше запутав мадемуазель.

– Мадемуазель сказала «ПРОСТУДА», а не «ССУДА», – объяснила Дэррелл очень громким голосом.

– Нет, простуда, то есть «БОЛЕЗНЬ», – с готовностью подхватила Бетти. – У тебя ПРОСТУДА?

– А, простуда! Вам следует говорить четче, и тогда я вас услышу, – сказала Алисия. – Да, я простудилась, все верно.

– Ах, значит она и повлияла на твой слух, – заключила мадемуазель. – С какой поры у тебя была эта простуда?

Дэррелл опять громогласно повторила этот вопрос, вместе с Бетти.

– О, да когда же она у меня была? Года два назад, – отрапортовала Алисия. Ирен снова зарылась носом в платок. Мадемуазель выглядела слегка озадаченной.

– Бесполезно бедному дитя следить за ходом урока, – решила мадемуазель. – Алисия, сядь у окна на солнечный свет и читай свой учебник по французскому. Ты же не сможешь услышать ни слова из урока.

Алисия с любопытством посмотрела на Дэррелл, как будто не расслышала. Дэррелл услужливо повторила речь учительницы, все так же очень громко. Бетти же, к сожалению, настолько душил смех, что она была не в силах повторить слова мадемуазели. Зато остальные из класса повторили с очень большой охотой.

– ТЫ ЖЕ НЕ СМОЖЕШЬ УСЛЫШАТЬ НИ СЛОВА ИЗ УРОКА, – проорали они хором.

Дверь кабинета внезапно распахнулась, и крайне взвинченная мисс Поттс заглянула к ним. Она проводила занятия у второго класса, в помещении по соседству, и даже не представляла, почему первый класс поднял такой крик.

– Мадемуазель, приношу извинения, что прерываю вас, но разве есть нужда в том, чтобы девочки повторяли материал занятия столько оглушительно? – спросила она.

– Ах, мисс Поттс, я крайне сожалею. Но это не ради меня ученицы повторяют слова так громко, а ради бедняжки Алисии, – внесла ясность мадемуазель.

Мисс Поттс еще больше удивилась. И перевела взгляд на Алисию. Та почувствовала себя неуютно. Она приняла самый невиннейший вид, на который она был способна. Но мисс Поттс всегда делала стойку, когда Бетти или Алисия выглядели настолько невинно.

– Что вы говорите, мадемуазель? – резко вскинулась она. – Алисия внезапно оглохла? С ней было все в порядке этим утром.