– Что же это за человек, если ты думаешь о нём даже перед смертью? – тихо спросила она. – Да ещё и… Неужели ты плачешь?

Я медленно поднесла палец к глазу. На подушечке осталось немного влаги. Я удивлённо усмехнулась, вытерла каплю о воротник рубашки. Плачу? И правда.

– Тебе не понять, – ответила я с вызовом. – Ты всегда погибала так рано, что не успевала завести семьи. У тебя никогда не было детей. Вряд ли ты знаешь, каково это – терять близких.

– Не знаю, – согласилась хозяйская дочь, не отрывая взгляда от моего лица. – Зато знаю, что тебе нельзя использовать ключ, даже ради такой цели.

– Плевать, что ты там думаешь! – почти закричала я. – Он не должен был умирать, и я верну его любой ценой.

– Ты не его вернёшь, – грустно возразила девчонка. Впервые за все жизни мы по-настоящему разговаривали, и это было странно, даже жутко. – На то он и мир фантазий. Это будет отражение, эхо, но не твой ребёнок. Твой ребёнок погиб. Ты можешь вдохнуть жизнь в его копию, но самого не оживишь.

– Ты лжёшь, – прошипела я.

Хозяйская дочка покачала головой и подняла на ладони тонкий, будто сотканный из лунного света ключ.

– Забавно, – шепнула она. – Только что мы вспомнили, что это всего лишь одна жизнь из многих, мгновение, которое вот-вот оборвётся, и всё равно продолжаем думать о его ценностях, защищать то, что нам дорого. Разве теперь это важно?

– Ещё как важно, – ответила я и шагнула вперёд.

В воздухе прогремел выстрел.

На моих глазах девушка ахнула и пошатнулась. В её глазах отразились сначала боль, потом покорность. Схватившись за простреленный бок, она тихо осела на пол. Сзади послышались медленные шаги, а потом раздался холодный голос Скряги:

– Мне показалось, что тебе нужна помощь.

Я зло стиснула зубы и развернулась. На глазах выступили сухие слёзы ярости.

– Что ты натворил!

– Раздобыл нам ключ, – невозмутимо пояснил Скряга и попытался приблизиться к распростёртой девушке.

– Мы никого не должны были убивать! – сплюнула я и шагнула следом, преграждая путь к умирающей.

Мы замерли друг напротив друга. Скряга криво ухмыльнулся, поглаживая пистолет пальцами.

– А мне плевать, – ответил он без тени раскаяния. – Уйди с дороги, вдова. Я закончу начатое, и мы разойдёмся.

Из-за шкафов появился услышавший выстрел Тим и встал, глядя на нас широко распахнутыми глазами.

– Не уйду, – угрожающе произнесла я.

Что-то непонятное овладело мной, и я уже сама не понимала, что защищаю: живой труп своего врага, проклятый ключ или себя саму?

– В чём дело? – прошипел Скряга, приближаясь почти вплотную. – Нам нужна эта вещь! Продадим её, разбогатеем и будем свободны, как ветер в поле. Давай же! Добыча у нас в руках.

Сзади послышался слабый кашель, и я с усилием отвернулась от перекошенного лица подельника. Хозяйская дочь сотрясалась всем телом. Спустя пару мгновений я поняла, что это был не кашель, а смех. Она смеялась. Трясущаяся рука с ключом медленно поднялась в воздух.

– Им можно воспользоваться лишь однажды, – лихорадочно прошептала она, глядя мне в глаза, и повернула ключ в воздухе.

Все вздрогнули. Вход в мир фантазий был открыт. Девушка могла вызвать напоследок что угодно – монстров, безжалостных стражников, пламя или потоп, могла убить нас любым способом, какой только придёт в голову. Напряжённые до предела, мы ждали. Наконец что-то проявилось в воздухе, постепенно, будто под кистью художника. Сначала плеснуло багровым, потом чёрным. На наших глазах из пустоты соткалась роза – точно такая, какой когда-то была я. Бордовый, с прожилками и тёмным стеблем цветок, только, в отличие от меня, совершенно обыкновенный. Бездушный. Обретя форму, роза упала на пол. Лепестки колыхнулись; ключ рассыпался в руках улыбающейся девушки.

– Ах ты тварь, – воскликнул Скряга и, прежде чем я что-то сделала, вскинул пистолет.

Вторая пуля попала точно в лоб. Девушка ткнулась затылком в пол и окончательно затихла. В комнате воцарилось молчание.

– Ты… – послышалось рядом.

С трудом обернувшись, я увидела искажённое злобой лицо Скряги. Он шагнул ко мне, и я невольно отшатнулась.

– Всё из-за тебя! – прошипел он. – Если бы ты дала мне сразу прикончить соплячку!

Внезапно пол под нами пошатнулся. Где-то в стенах зародился гул, с каждой секундой становившийся сильнее. Я с трудом удержала равновесие, перехватила покрепче рукоять ножа. Началось. И всё-таки я не позволю так просто себя пришить!

– Прекратите! – крикнул Тим, бросаясь к нам. Упавший откуда-то сверху горшок заставил его отскочить. – Наше время выходит. Забудьте про ключ, нужно бежать!

Скряга только отмахнулся. Он будто обезумел. Вся его жажда наживы, жадность до денег захватили душу парня, и тот не замечал ни дрожащего пола, ни дребезжащей посуды. Его полный ненависти взгляд вперился в моё лицо, а пистолет угрожающе упирался в грудь.

– Она предала нас, – выплюнул Скряга со злобой. – Говорил же, что она всего лишь вздорная, жалкая баба! Из-за неё я потерял ключ, потерял свои деньги. Ты думаешь, я прощу это?!

Комнату снова тряхнуло, и стены стремительно поползли друг к другу, смыкаясь. Подгоняемые ими вещи валились друг на друга, неумолимо приближаясь к нам со всех сторон.

– Бежим! – снова крикнул Тим, бросаясь к видневшемуся выходу.

Наконец позабыв обо мне, Скряга рванул следом. Я отмерла. Ноги еле держали. Превозмогая оцепенение, я побежала к двери. Отовсюду падали книги, вазы, на пол слетали не только вещи, но и полки, на которых те стояли. Какой-то шкаф осыпался грудой обломков, погребая под собой тело хозяйской дочки. Оглянувшись, я на секунду потеряла из виду дорогу и тут же споткнулась. Доска под ногой треснула; ботинок с готовностью провалился в щель, и я с размаху грохнулась на пол. По спине забарабанили какие-то склянки. Подняв голову, я увидела Тима, выталкивавшего Скрягу наружу. Справившись с парнем, маг обернулся, выискивая взглядом меня. Нашёл. Его глаза расширились от бессильного ужаса.

Над головой что-то кракнуло, и я зажмурилась, отстранёно понимая, что всё кончено. Мы снова проиграли друг другу.

Тело пронзила боль, и воспоминание кончилось.

Допив уже неизвестно какой по счёту бокал, я открыла глаза. Потолок странно плыл, качаясь то туда, то сюда. Кажется, я основательно напилась. Или слишком навспоминалась. Вздохнув, я провела пальцем вдоль уровня вина в бокале. Алкоголь и видения прошлого вгоняли в такую тоску, что хотелось выть.

Значит, встреча неизбежна, как и её последствия. Я вспомнила ощущения, которые испытывала, будучи воровкой. Вспомнила, с какой силой желала вернуть сына к жизни и из-за кого это так и осталось мечтой. Та жизнь, как ни странно, была вполне в моём стиле – и её упрямство, и преступная карьера, и каждый из связанных в тонкую цепь судьбы поступков. Или же я была в стиле той жизни? Запутаешься тут.

На столе нашёлся то ли поздний завтрак, то ли ранний обед. Я поднялась, без восторга посмотрела на полную уже остывших хлопьев тарелку. Хлопья с вином. Смешно. Хотя почему бы и нет? Как ни странно, после еды мозг прояснился. Взяв со стола телефон, я проверила журнал вызовов. Дважды звонил Дима, один раз прислал смс с предложением встретиться. После всего произошедшего я совсем забыла о несостоявшемся кино. А вот он, видимо, нет. Знал бы адрес, наверняка примчался. Хорошо, что не знал.

Я осушила последний бокал одним глотком и неожиданно улыбнулась. Отражение в висящем над столом зеркале пьяно взглянуло в ответ. Апатия сменилась новым, безбашенно смелым настроением, которое нравилось мне гораздо больше. Если уж всё равно умирать, кто заставит меня делать это, трусливо запершись в квартире? Погибать надо с музыкой и желательно танцами. А там… Пока мы встретимся, я успею тысячу раз насладиться оставшимися днями.

Едва попадая по экрану, я набрала Диму. Тот поднял трубку на втором гудке. На удивление трезвым голосом я заверила его, что всё хорошо и чувствую я себя превосходно, а потом перешла к самому важному.