За окном забрезжил рассвет и Тёма выключил торшер. Тиза снова заснула, на это раз на Тёминой кровати в спальне. Она несколько раз стонала во сне, и он подходил на цыпочках и, стараясь не дышать, слушал. Бабочка что-то невнятно проговорила. У нее начинался жар, и Тёма не выдержал и сходил за Стрекозей. Была уже половина шестого утра, когда пожарный, одетый и умытый стоял в гостиной соседа с кружкой горячего кофе в руках. Он поставил бабочке градусник и теперь с тревогой обдумывал что делать.

– Температура растёт по экспоненте, – проговорил он вслух, – нужно что-то делать.

– Что за экспонента? – Не удержался Тёма, – говори нормальным языком, а не как ботан. Это плохо?

– Врача ей надо, вот что это такое, – окрысился Стрекозя, – в больницу надо везти. А вот с твоим уровнем образованием точно уже никакая больница не поможет. Даже психиатрическая. Она говорила что-нибудь про нападавших на нее?

– Сказала, что раскопала что-то такое для своей статьи про безопасность в Округе, за это на нее охотятся. И, по всей видимости, охотятся власти и наемные убийцы.

– Эх, придется разбудить ее сейчас, – крякнул с досады Стрекозя, – ладно. Ты думай можно ли ее оставить тут. Куда ее можно спрятать, если тут опасно. Где взять врача и кому можно доверять.

– Может быть тут и оставить?

– А не начнут ее искать в первую очередь по адресам коллег по работе?

– Паук тебя побери, ты прав. И к тебе тогда нельзя.

– Вот ты и думай, – Стрекозя полез в свою сумку первой помощи, – а я пока дам ей лекарство какое есть и расспрошу подробно. Ты вроде говорил, что вы беседовали полночи. О чем говорили, если не об этом?

– Ну, так, – Тёма покраснел, – о всяком. Рисунки мои смотрели.

– Влюбился опять? – Стрекозя вытащил из сумки пару пачек таблеток и разглядывал их, – неисправимый ты романтик. Не надо было тебя оставлять с ней. Небось, и полапать успел?

– Ну тебя, – обиделся муравей, – не такой уж я и скотина. Просто ей утешение нужно было. Отвлечься от пережитого, успокоиться.

– И ты героически решил предоставить бедной девушке утешение в своих объятьях? Принеси воды таблетки запить.

Тёма промолчал. Он теперь чувствовал себя не в своей тарелке, оттого что поддался минутному порыву и поцеловал раненую бабочку. Пожарник пошел к Тизе и начал ее будить. Она что-то вяло отвечала ему, но Тёма решил сосредоточиться и думать о проблеме. Мозги не подвели, и ему сразу пришла в голову идея, куда можно спрятать девушку в случае крайней нужды. Тиза что-то говорила, и Тёма стал вслушиваться.

– Несколько их было. Напали на меня прямо около двери в мою квартиру. Скорее всего, какие-то осы или похожие на них. Мне показалось, что был еще кто-то третий. Большой. Пахло чем-то кислым от него, в темноте было не видно. Они схватили меня, и один повалил на пол. Мне показалось, что это была женщина. Один из них назвал какое-то имя, что-то вроде Оделина или Аделия. Не расслышала я. Она придавила мне шею коленом и сделала больно. Я закричала, а второй ударил меня несколько раз ногой по лицу и спрашивал где мои записи по статье и документы. Третий, он был, наверное, старший, буркнул, я не поняла, но мне послышалось что-то про мэра Оссу. Может, показалось. Было так страшно, что все в голове путалось. Они начали меня связывать веревкой и тут, мне как-то удалось вырваться. Может они не ожидали, что я смогу их оттолкнуть. Один мне подножку поставил, но я не упала, а побежала к выходу.

Тёма вошел в спальню и подал стакан с водой Тизе. Она благодарно взглянула на него и сделала несколько глотков, запивая таблетки. Стрекозя сидел на краю кровати и внимательно ее слушал. Тиза отдышалась и продолжила:

– Тот, что стоял около дверей в квартиру схватил меня за плечо и сильно дернул. Я вырвалась и выскочила в двери. Перед домом заметила еще одного, в милицейской форме. Помню, что звезды на погонах блеснули. Но лица в темноте не увидела, только фуражку с большим козырьком помню. Потом летела в темноте, обо что-то ударилась и упала на землю. Помню еще бежала по улице. Потом ничего не помню. Очнулась уже здесь. Увидела Тёму.

Последнюю фразу Тиза сказала как-то слишком нежно, и Тёма удивленно взглянул бабочке в глаза. Стрекозя попросил Тизу снова прилечь и постараться заснуть. Знаками он показал соседу выйти с ним на кухню.

– Я про этих ос недоделанных, уже третий раз за два дня слышу, – прошептал Тёма другу, – похоже, они замешаны в серьезном деле. Кто-то мутит неправильную политику у нас в Округе.

– Придумал, куда ее можно спрятать и где взять врача? – Спросил пожарный, – я могу с ней еще один день побыть. Выходной до послезавтра у меня. Но моих знаний маловато. Если рана начнет гноиться, нужно в больницу. Антибиотики нужны.

– Можно отвезти ее в загородный дом к Фиджу, – затараторил Тёма, – Помнишь, мы там были с тобой месяца три назад на вечеринке, около Засохшего Озера. Это недалеко от Окружной больницы и вряд ли ее там будут искать. Дача принадлежит дяде Фиджа. Отвезем ее туда, а я побегу в больницу. Сегодня в десять я встречаюсь с другом моей сестры, доктором. Она говорила, что ему можно доверять. Попрошу его осмотреть раны. Других вариантов нет. Ну и саму Лизу можно попросить, она медсестра все-таки. А потом Тараканов нужен. Он сейчас расследует одно дело об убийстве. Как раз там и мелькали эти осы.

Калверт повращал глазищами, обдумывая все, что на него вывалил Тёма. Потом кивнул и полез в холодильник. Высунулся он из холодильника с унылой рожей. Холодильник был пустой.

– Пожрать у тебя нечего, – грубо проговорил он, – хоть бы консервов прикупил. Ну, ладно. Я сейчас пару бутербродов сделаю у себя и сумку соберу. Нужно кое-что взять с собой. А ты давай беги искать транспорт. Такси или извозчика. Все равно кого. Сейчас утром мало кто шарахается по улицам. Самое время неприметно скрыться.

Тёма выскочил на улицу. По самой земле стелился промозглый туман. Было тихо, как в могиле. Тёма зябко закутался в свою «шпионскую» куртку и поглубже нахлобучил «шпионскую» кепку. Так он обычно одевался, когда было необходимо оставаться неузнанным для журналистских расследований. Тёма посмотрел направо – никого. Налево – никого. Он подумал и решил двинуться влево по улице, подчиняясь природной интуиции. Не прошел Тёма и нескольких шагов, как вдруг почувствовал чье-то присутствие. У него сперло дыхание от ужаса. Сам не понимая почему, муравей сиганул через скамейку за куст и распластался по земле. Он судорожно перевел дыхание и прислушался. Неподалеку раздался какой-то треск. Тёма выглянул между стеблей куста на проезжую часть. Темный силуэт огромного роста медленно шагал посередине проезжей части. До муравья донесся странный леденящий душу всхлип. Существо было невообразимой формы. Огромная широкая голова болталась на тоненькой ниточке-шее. Из пасти высовывались несимметричные, толстые, и невероятно длинные жвалы. Из головы существа торчала какая-то кривая трубка, из которой опять раздался тот самый жуткий не то всхлип, не то скрип. Панцирь отливал белесым, и, казалось, само существо состояло из тумана, который клубами окутывал его почти по пояс. Тёма во все глаза таращился на чудище в тумане и вдруг понял, что это и есть Динэргат. Солдат охраны ее Величества Королевы Шираки. Безжалостный и бесстрашный убийца. Безмозглый монстр, убивающий всех и вся на своем пути. Динэргат остановился прямо напротив скамейки, за которой прятался муравей, и еще раз громко всхлипнул. Он покачал головой из стороны в сторону, внутри у него что-то забулькало и заклокотало. Тёма от ужаса закрыл глаза и окончательно перестал дышать. Такого страха он не переживал еще ни разу в жизни. Хотелось просто исчезнуть, раствориться, проснуться от страшного сна. Смерть еще ни разу не была так близко от журналиста.

Он пришел в себя и открыл глаза. Вокруг была тишина. Туман клубился белыми волнами, закручиваясь в узлы вслед за растворившемся в нем чудовищем. Муравей судорожно вдохнул воздух. Сильно пахло кислятиной и сосновой хвоей. В нескольких метрах от Тёминого дома мелькнуло в тумане что-то большое и пропало. Издалека донесся еще один всхлип. Тёма напряженно вслушивался еще несколько минут и никак не мог заставить себя шевелиться. Тело сковала слабость, челюсти мелко-мелко стучали. Он сам всхлипнул, но у него получилось не так страшно, как у динэргата, а жалко, сопливо и мерзко. Вдруг возненавидев себя за эту слабость, муравей начал потихоньку вставать. Ноги предательски тряслись. Тёма вспомнил для чего он вышел на улицу и, выйдя на дорогу, посмотрел по сторонам. Решив, что ни за какие пряники не пойдет за чудищем, муравей двинулся в том направлении, которое выбрал раньше.