На протяжении более чем двух столетий голландцы были единственными европейцами, которым было дозволено жить в Японии и вести торговлю. Правда, такое же разрешение было дано в начале XVII в. и англичанам, но торговля у них не заладилась, и они довольно быстро покинули страну в 1623 г.
Жизнь голландцев в Японии была строго регламентирована, круг японцев, с которыми они общались, был ограниченным. Даже в Нагасаки, где они вели торговлю, их видел далеко не каждый житель. Об их внешнем облике ходили всевозможные слухи. Так, один японский автор писал:
«Говорят, будто у голландцев нет пяток, что глаза у них, как у зверей, и что они великаны. Но все дело в том, что жители разных стран всегда несколько отличаются друг от друга. Из того, что голландцы не походи на нас, вовсе не следует, будто они похожи на животных. Все мы порождение одного творца».
А вот впечатления японца, однажды посетившего голландский корабль:
«Лица у них темные, болезненно-желтоватые, волосы желтые, а глаза зеленые. Кто при виде их не обратился бы в бегство от страха».
Вызывало у японцев удивление и незнакомство голландцев с китайской наукой и письменностью, что служило явно не в их пользу. Но в XVII в. мнение о них начинало меняться в лучшую сторону. Уже другой автор отмечал, что, хотя у голландцев всего 24 буквы, но они могут записать все, что нужно:
«Они самые лучшие в мире мореходы, сведущие в астрономии, географии и предсказаниях. Они также первоклассные медики».
Впервые голландцы появились у берегов Японии 19 апреля 1600 г. Это было судно «Лифде», единственное уцелевшее из пяти кораблей, которые в июне 1598 г. покинули Роттердам. Задачей этой экспедиции было наладить торговые отношения с Ост-Индией и Японией.
Прокладывать новые торговые пути в восточные страны голландцев заставила жизненная необходимость. После того как Голландия освободилась от испанского владычества в 1600 г., испанский король Филипп II приказал закрыть лиссабонский порт для голландских судов (в 1581–1640 гг. Португалия была подвластна Испании). Это было серьезным ударом для голландцев, поскольку они закупали там пряности и шелк, которые португальцы привозили с Дальнего Востока. Эти товары они с большой выгодой для себя перепродавали в странах Северной Европы.
Находившийся на борту «Лифде» англичанин Уильям Адамс, которого Токугава Иэясу сделал своим советником, сыграл большую роль в развитии торговых японо-голландских отношений. Однако потребовалось несколько лет, чтобы голландцы смогли наладить торговлю с Японией. Большую роль в этом сыграла Ост-Индская торговая компания (1602–1798), где заправилами выступали амстердамские купцы. Компания имела монопольное право торговли, мореплавания, размещения факторий и т. д. Амстердам стал европейским центром торговли и кредита.
Для развития торговли необходимо было наладить контакты с голландцами, проживавшими в других восточных странах. Но Токугава Иэясу не разрешил ни Адамсу, ни кому-либо из голландцев выехать из Японии. Но все-таки позже Адамсу удаюсь уговорить Иэясу разрешить двоим голландцам отбыть в Ост-Индию, чтобы найти там своих соотечественников. Это были капитан «Лифде» Якоб Квакернак и Мелькиор ван Сантворт. В 1605 году, имея письмо Иэясу, в котором он приглашал голландцев торговать с Японией, они отплыли в Сиам, где у голландцев был основан один из торговых постов.
Но прошло еще четыре долгих года, пока первые голландские торговые суда под командой капитана Якоба Спекса в июле 1609 г. прибыли на о-в Хирадо, где и была открыта голландская торговая фактория. Хотя им предлагали город Урага близ Эдо, голландцы выбрали о-в Хирадо по одной веской причине — там не было португальцев, их главных соперников в торговле. Кроме того, голландцы нашли поддержку и покровительство со стороны местного даймё Мацура Сигэнобу.
С разрешения Токугава Иэясу голландцам было предоставлено право торговать во всех портовых городах. Но по мере того, как бакуфу стало все более последовательно проводить политику изгнания из страны миссионеров, торговля с иностранцами также подверглась ограничениям. Бакуфу стремилось установить над ней правительственный контроль, и после 1613 г. европейцам было разрешено торговать только в Нагасаки и Хирадо. А с 1639 г. голландцы стали единственной европейской нацией, с которой Япония поддерживала торговые отношения.
В период 1631–1636 гг. голландцы столкнулись с большими трудностями в своей торговой деятельности на о-ве Хирадо. Резко поменялось отношение к иностранцам со стороны нового сёгуна Иэмицу, внука Иэясу, от которого голландцы получили большие привилегии в торговле. Теперь же они должны были подчиниться жестким правилам. В 1633 г. их обязали продавать шелк-сырец только по фиксированным ценам; им было также сказано, что другие товары можно выставлять на продажу лишь после того, как будут определены цены на шелк-сырец. Когда же глава фактории Николаес Кукебакер попытался проигнорировать это требование, его строго предупредили. Когда новый глава фактории Ф.Карон (он жил на о-ве Хирадо в 1639–1641 гг.; его книгу «Описание о Японе» перевели в России в 1734 г., и она стала первой книгой о Японии на русском языке) прибыл в Эдо, чтобы засвидетельствовать свое почтение сёгуну, он был принят с пренебрежением. По-видимому, власти бакуфу в то время раздумывали над тем, не применить ли указ об изгнании и к голландцам. Негативную позицию по отношению к ним занимал киотосский сёсидай, который считал, что все христиане, несмотря на различия в догматах, представляли угрозу Японии. Кроме того, правительство опасалось возможных контактов между голландцами и тодзима даймё.
В августе 1640 г. голландцы закончил сооружение большого каменного товарного склада, но на свою беду на его фронтоне поместили дату постройки согласно христианскому календарю. Последовал незамедлительный указ разрушить не только этот склад, но и все другие постройки, где есть такого рода надписи. Но на этом неприятности голландцев не закончились — последовал еще ряд неприятных для них распоряжений. 24 июля 1641 г голландцам пришлось перебраться на небольшой, искусственно насыпанный о-в Дэдзима в гавани Нагасаки, где ранее обитали португальцы. В период Токугава Нагасаки находился под непосредственным контролем бакуфу, его бугё̄ назначался из Эдо. Город попеременно охраняли военные силы княжества Фукуока и Сага.
О-в Дэдзима был крошечным, его общая площадь составляла 3969 цубо (цубо=3,31 кв. м). По очертаниям он напоминал раскрытый японский веер. Остров был обнесен высоким забором, по верхней части которого шел двойной ряд железных шипов, В западной части ограды находились ворота, но они открывались лишь тогда, когда прибывали голландские суда — чтобы разгрузить судно и затем загрузить японскими товарами. Вокруг острова в воде были размещены столбы с табличками, надписи на которых оповещали о запрещении причаливать к острову. Дэдзима сообщался с берегом небольшим каменными мостом, и стража зорко следила за тем, чтобы никто без разрешения не мог войти или покинуть остров. Голландцы могли совершать прогулки по двум узким улочкам на самом острове, а для выхода в город требовалось специальное разрешение властей. Раз в год глава фактории с несколькими подчиненными совершали поездки в Эдо, чтобы преподнести подарки сёгуну и засвидетельствовать свою лояльность.
Шведский врач К.П.Тунберг, служивший в голландской фактории в 1775–1776 гг., писал, что европеец, которому пришлось бы окончить свои дни на о-ве Дэдзима, мог считать себя заживо погребенным. Здесь не было ни малейшего намека на какую-либо интеллектуальную деятельность, которая скрашивала бы монотонно текущие дни:
«Так же как в Батавии, мы каждый день после прогулки, которая состоит в том, что мы несколько раз пройдемся вверх и вниз по двум улицам, наносим визит директору. Обычно эти вечерние визиты начинаются в шесть и заканчиваются в десять, иногда в одиннадцать или двенадцать часов ночи; образ жизни весьма неприятный, годный только для тех, кто не умеет иначе проводить свой досуг, чем пыхтеть трубкой».
