государства.

Широкое использование моккан определялось такими свойствами дерева, как его относительная легкость и прочность (что делало возможным транспортировку табличек на большие расстояния), а также возможностью их повторного использования (прежняя запись соскабливалась и наносилась новая).

Большинство из найденных моккан так или иначе связаны с функционированием государственного аппарата (переписка между центральными ведомствами, между центром и местными органами власти — управлениями провинций, уездов, почтовыми дворами). Интересно, что моккан пересылались только по государственной административной вертикали — обмена информацией между чиновниками на уровне уездов или провинций не зафиксировано. По-видимому, государство не регулировало непосредственно вопросы управления на уровне уезда.

К настоящему времени известны несколько типов сообщений на моккан. В наиболее общем виде их можно подразделить на три типа:

Сообщения,

Учебные тексты,

Товарные бирки.

Последние были наиболее массовой разновидностью моккан. Эти бирки, на которых указывался вид продукции, ее количество, отправитель и получатель, прикреплялись к грузу, который отправлялся в вышестоящие инстанции (либо владельцу поместья) в качестве налога. Кроме того, ими маркировали уже полученные налоговые поступления при их сортировке и направлении на склады.

Моккан, которые принято квалифицировать как «сообщения», включают в себя:

I) Распоряжения вышестоящих ведомств (основной массив — вызовы чиновников к месту службы государственными органами, т.e. «повестки»: например, распоряжение писцам прибыть в определенное место для копирования сутры). После того, как моккан доходил до адресата и написанное в нем распоряжение выполняюсь, эти моккан выбрасывали (оригинал сообщения мог изготавливаться на бумаге и храниться в архиве).

II) Донесения от нижестоящего ведомства (чиновника) вышестоящему (главным образом, о прибытии чиновника к месту службы или крестьянина — для несения трудовой повинности, а также о доставке груза).

III) Запросы одного ведомства другому о доставке какого-либо груза.

IV) Послания, сопровождавшие отправку груза в ответ на запрос.

V) Послания, удостоверяющие получение груза.

VI) Разрешения на провоз груза через ворота дворца Нара или через какой-либо другой пункт

проверки (заставу).

VII) Удостоверения о прохождении груза через ворота дворца Нара или же другой пункт проверки (заставу).

VIII) Выставлявшиеся на дорогах объявления о розыске вора или пропаже домашнего скота.

Таким образом, подавляющее большинство этого вида моккан также было связано с перемещением грузов или людей. Кроме того, встречаются тексты, использовавшиеся в процессе обучения (выдержки из произведений китайских философов, «домашние задания» по иероглифике) Моккан представляют собой особую ценность, поскольку они не предназначались для длительного публичного использования (наиболее типичные места их находок — древние помойки, водосточные канавы) и потому не подвергались целенаправленному редактированию, подчиненному определенным идеологическим задачам. Массовые находки моккан заставили пересмотреть прежние оценки относительно степени зрелости японской культуры VII–VIII вв. Выяснилось, что она была в значительной мере письменной, а государственное управление уже в то время осуществлял относительно широкий слой грамотных чиновников. Это, в свою очередь, позволяет сделать вывод о том, что письменные памятники VIII в. возникли не на пустом месте, а представляли собой результат определенного развития письменной традиции. Очевидно, что массовый обмен письменной информацией в делах управления мог быть обеспечен только при организации соответствующей системы обучения, И действительно, в Японии появились школы чиновников: столичная — в 670 г. (около 450 учеников), провинциальные — в 701 г. (с числом учеников от 24 до 60). Кроме того, существовали школы медицины и астрологии (общее число учеников — около 110). С учетом того, что какое-то количество буддийских монахов получало образование при монастырях, такая система образования была достаточна для нужд государственного аппарата и для приобщения японцев к достижениям континентальной цивилизации и культуры; последнее в значительной степени обеспечивалось (особенно, начиная с VIII в.) с помощью письменных каналов информации (ввоза книг, их переписывания и изучения). Однако несмотря на довольно широкое распространение письменности и заимствованный из Китая пиетет перед грамотностью, идея о том, что мудрость и знания сами по себе могут послужить основанием для занятия высокого общественного положения, в Японии широкого распространения не получила. Японское общество оказалось намного более иерархичным, чем китайское, и система конкурсных экзаменов на занятие чиновничьей должности никогда не имела там серьезного значения, ибо главным всегда оставалось происхождение человека.

К VIII в. стратегический выбор модели управления по китайскому образцу был совершен. Была достигнута и относительная эффективность работы государственного аппарата, о чем свидетельствует успешное претворение в жизнь ряда грандиозных проектов (строительство Нара, храма Тодайдзи, сети дорог и т. д.).

Согласно законодательным сводам, во главе государства стоял император, который обладал верховными правами в области административного управления, назначения и продвижения чиновников, ведения внешних сношений и управления войском. Непосредственно императору подчинялись 3 высших государственных учреждения — большой государственный совет (дадзё̄кан), совет по делам небесных и земных божеств (дзингикан) и палата цензоров (дандзё̄тай), основной функцией которых было проведение в жизнь указов императоров.

Главным административным органом был дадзё̄кан (не имел соответствия среди высших государственных учреждений в танском Китае). Он обладал огромными полномочиями, что серьезно ограничивало власть правящего рода.

Внутри дадзёкан существовал высший совет по решению государственных задач (гисэйкан), куда входили только представители старых аристократических родов, обосновавшихся в пяти центральных провинциях столичного района Кинай (Ямато, Ямасиро, Сэццу, Кавати и Идзуми).

Назначение в дадзё̄кан было фактической монополией 21 рода, происходивших из Кинай и известных еще с «дореформенного» времени. К их числу относились: Фудзивара (ветвь Накатоми), Тадзихи, Абэ, Ки, Исоноками (бывш. Мононобэ), Отомо, Косэ, Исикава (бывш. Сога), Татибана, Накатоми, Фунъя, Авата, Такамуко, Симоцукэно, Оно, Агатаинукаи, Оно, Хиками, Киби, Югэмикиё, Саэки.

Особое положение среди высших государственных учреждений было у дзигинкан. Фактически это было учреждение, выведенное из подчинения дадзё̄кан. Формально во главе дзингикан стоял чиновник младшего 4-го ранга, а самом деле его возглавлял сам император, являвшийся первосвященником (именно в этом, видимо, кроется причина столь высокого положения дзингикан в системе высших государственных учреждений). Основными функциями дзингикан были: проведение храмовых (синтоистских) служб, религиозных празднеств и различных синтоистских (прежде всего общегосударственного масштаба) церемоний и т. д.

Еще одним высшим государственным учреждени-ем являлась дандзё̄тай (палата цензоров). Основной ее функцией было следить за соблюдением законодательных норм в столице и на местах. Палата цензоров осуществляла инспекционные проверки провинциальных и уездных управ и расследовала различные нарушения закона. Глава палаты цензоров имел право прямого доклада императору, минуя дадзё̄кан (в реальности это право осуществлялось очень редко). Согласно закону, деятельность дандзё̄тай не была подотчетна дадзё̄кан, хотя фактически именно дадзёкан санкционировал дея тельность палаты цензоров и получал всю итоговую документацию.

Несмотря на значительное число политических кризисов, связанных, в основном, с порядком наследования, положение в стране в целом оставалось довольно устойчивым. Косвенным свидетельством этого может служить как отсутствие крепостных стен в Нара, так и устройство японской армии. Если в Китае она подчинялась непосредственно центральным властям и концентрировалась в районе столицы, то в Японии основные воинские части были распределены по всей стране и находились в подчинении у управителей провинций. Японская армия состояла из гундан и эфу (провинциальных и столичных частей). Каждый крестьянский двор направлял в гундан одного вооруженного пехотинца и обеспечивал его пропитанием. Часть рекрутов отправлялась на службу в столицу (срок службы составлял 1 год), часть — на Кюсю для охраны границы (на 3 года). Остальные рекруты оставались в местах проживания, где проводилась их воинская подготовка, принимавшая форму кратковременных сборов. В качестве офицеров назначались представители местной знати (в Китае все офицеры назначались из центра). Общее руководство гундан было возложено на управителей провинций, т. е. на провинциальном уровне гражданские и военные функции администрации не были разведены.