Поселения, основанные пришельцами, отличались от тех, что ранее существовали на территории Японских о-вов. Их размеры были значительно большими, чем в период Дзё̄мон (в среднем — вдвое, или 25 и 50 чел.). Кроме того тогда возникали и «супер-поселения». Так, население Карако (префектура Нара) и Икэгами (столичный округ О̄сака) оценивается в 1300–1600 и 700 чел. соответственно. Впрочем, и в этих «агломерациях древности» основным типом жилища по-прежнему оставалась полуземлянка.
Судя по всему, массовое переселение с Корейского п-ова не вызвало поначалу сколько-нибудь существенных вооруженных конфликтов с местным населением. Причина, по-видимому, заключалась в том, что переселенцы стремились к освоению прежде всего малозаселенных земель в юго-западной Японии, которые не представляли большого интереса для аборигенов.
Постепенно пришельцы и их потомки вовлекали местных жителей в свою систему общественных и хозяйственных связей. После окончательного перехода значительной части населения архипелага к оседлому образу жизни и производящему типу хозяйства, основанному на земледелии (в средним и позднем Яёй), появилась тенденция к росту социального напряжения. Возникшее в то время чувство собственности на землю и сопутствовавшие ему территориальные конфликты привели к тому, что поселения стали окружаться рвом с водой и обноситься изгородью.
Переход к производящему типу хозяйства сопровождался ростом населения вплоть до появления его относительной избыточности (в результате меньшей зависимости от случайностей, драматически влиявших на жизнь охотников и собирателей, улучшения питания, возрастания продолжительности жизни), увеличением давления на окружающую среду и развитием межобщинных конфликтов в результате борьбы за контроль над землей и источниками воды, чего не наблюдалось ранее, когда жизнь населения не была столь привязана к определенной территории. Анализ погребений практически на всей территории распространения культуры Яёй показывает стремительное нарастание случаев насильственной смерти во второй половине этого периода. Это, а также появление укрепленных поселений, свидетельствует о высокой социальной конфликтности в то время. Погребения Яёй, точно так же, как и в предыдущий период, не были единообразными. Как правило, все они располага лись неподалеку от поселений. Зафиксированы погребения как без гробов, так и в деревянных, керамических и каменных гробах. На севере Кю̄сю̄ существовал обычай сооружать поверх могилы насыпь из камней. В Центральной Японии (район современных городов Нара-Киото-О̄сака) могилу окружали рвом с водой. Этот тип погребения мог быть весьма масштабным. В Ками (г. О̄сака) имеется коллективное погребение (23 костяка) прямоугольной формы, длина которого составляет 26 м (известны и индивидуальные захоронения подобного образца). Вместе с захоронениями в северной части Кю̄сю̄ они образуют прототип курганных погребений периода Кофун.
В районе Канто и на северо-востоке в середине периода Яёй практиковались повторные захоронение: после того, как плоть истлевала, кости омывали и помещали их в керамический сосуд, Хотя к концу периода Яёй от этого способа захоронения отказались в пользу устройства могил, окруженных рвом с водой, сама идея повторного захоронения еще долгое время сохраняла свое значение (погребения знати в период Кофун, т. н. могари, когда между временным и постоянным захоронением могло проходить несколько лет).
Погребальный инвентарь в период Яёй показывает заметную тенденцию социальной дифференциации. В Сугу и Микумо (префектура Фукуока) встречаются погребения как с весьма богатым инвентарем (бронзовое оружие, бронзовые зеркала, украшения, китайские монеты), так и с почти полным отсутствием такового. Богатые погребения, однако, пока еще не отделены территориально и располагаются на общем кладбище. Но к концу Яёй по всей западной Японии появляются и личные погребения, расположенные отдельно, вне общего кладбища, что свидетельствует об окончательной утрате общиной социальной однородности.
В период Яёй исчезли или проявили тенденцию к быстрому сокращению атрибуты ритуалов, игравших заметную роль в религиозной жизни людей Дзё̄мон: до̄гу, каменные палицы (сэкибо̄), вырывание и подпиливание зубов. Вместо этого сложились два четко выраженных ритуальных комплекса, имевших своими центрами северный Кю̄сю̄ и район Кинки (совр. столичные округа Киото и О̄сака, префектуры Сига, Хё̄го, Нара, Вакаяма, Миэ) на Хонсю̄. Для первого из них характерны бронзовые ритуальные широколезвийные мечи, для второго — бронзовые колокола (дотаку). В настоящее время найдено около 500 дотаку. Размеры их варьируются в пределах от 20 до 130 см. При этом с течением времени наблюдается увеличение их размеров и превращение из культового музыкального инструмента в предмет ритуала, лишенный музыкальной функции. Многие колокола украшены изображениями животных, сценами охоты. Находки последнего времени демонстрируют, что культурное районирование по признаку мечи-до̄таку приводит к определенным упрощениям. Так, на северном Кю̄сю̄ зафиксированы находки колоколов, а бронзовое ритуальное оружие — в районах Кинки, Тю̄гоку (совр. префектуры Окаяма, Хиросима, Ямагути, Симанэ, Тоттори) и Сикоку. Существуют и места параллельного бытования колоколов и бронзовых мечей. В настоящее время многие историки считают, что применительно к началу периода Яёй культурно-типологическая характеристика регионов только по наличию в них бронзовых колоколов или же мечей не представляется возможной. Она начинает «работать» лишь в позднем Яёй, когда отдельные регионы уже совершили свой ритуальный выбор. Новые данные показывают сложность реального процесса становления культуры, демонстрируя, что всякая культурная закономерность имеет скорее статистический, нежели чем абсолютный характер. Археологические открытия последних лет заставляют также предположить, что, помимо Кинки и северного Кюсю, существовал и третий крупный центр культуры Яёй — Идзумо (префектура Симанэ), — отличительными чертами которого были сосуществование бронзовых мечей, до̄таку и копий, а также высокоразвитая культура выращивания риса. По всей вероятности, население Идзумо имело особенно тесные связи с континентом и в значительной степени было образовано переселенцами.
Обстоятельства находок заставляют предположить, что, по всей вероятности, как мечи, так и колокола, в обычное время хранились закопанными в земле и были предъявляемы общине только во время обрядового действа. Эта модель ритуального поведения впоследствии была унаследована религией синто: храмовая святыня синтоистского храма (синтай) может быть предъявлена верующим лишь во время исполнения ритуала; в обычное же время она покоится за плотно закрытыми дверями синтоистского храма. Есть храмы, в которых синтай не может быть показан вообще.
К сожалению, мы не располагаем сколько-нибудь надежными источниками для реконструкции ритуалов, в которых употреблялись бронзовые мечи и колокола. Наши знания об однотипных обществах, находящихся на той же ступени развития, позволяют сделать вывод лишь самого общего характера: эти ритуальные предметы были призваны обеспечить единство общины и защитить ее от влияния «злых сил».
Еще одним предметом ритуального назначения были бронзовые зеркала. На севере Кю̄сю̄ их находят в погребениях, в районе Кинки они использовались во время ритуалов. При этом зеркала местного производства в отличие от зеркал, ввезенных из Китая, хранились закопанными в землю. Начиная с позднего Яёй, на севере Кю̄сю̄ зеркала местного производства стали также употребляться не только в качестве погребального инвентаря, но и во время отправления ритуалов, призванных обеспечить благополучие живых. Бронзовое зеркало, уже в качестве храмовой синтоистской святыни, продолжает сохранять ритуальное значение и по ей день. Достаточно сказать, что оно является одной из регалий императорского рода.
Несмотря на то, что многие вопросы, касающиеся как антропологического состава населения Японского архипелага периода Яёй, так и особенностей хозяйственной и общественной жизни, не могут считаться вполне выясненными, в культуре Яёй просматривается ряд признаков, ставших впоследствии основополагающими для японской культуры.
