— Это значит, что ты любишь только себя, — пояснила она и поцеловала его грудь.

— Если бы, — горестно ухмыльнулся он. — Я хотел спросить, давно хотел…

— О чём?

— Почему ты, — он попытался собраться с мыслями. Этот вопрос тревожил его с самой их первой встречи, но задать его он не мог. Теперь было можно, но странно, что он переживал из-за ответа. — Когда ты увидела меня впервые, ты посмотрела… не как все, не как обычно.

— Обычно это как? — нахмурилась Хэла.

— Я привык к тому, что на меня смотрят либо с отвращением, либо со страхом, — пояснил Рэтар. — А ты… посмотрела, так же как на Роара, например.

— Хмм… нет, — мотнула головой ведьма. — На деле я увидела тебя и подумала: “кошмар, вояка до мозга костей, меня призвали убивать” и меня это страшно испугало.

Она провела пальцем по шраму по груди, шее и дальше в бороду, пригладив её, положила руку на грудь.

— Но дело ведь не в шраме, боги, — улыбнулась Хэла. — А в том как ты стоишь, как ты себя держишь. Я очень сильно старалась не подать виду, потому что никогда никого не убивала, ну, кроме тараканов, мух и комаров, — фыркнула она и пояснила, — это паразиты. И первое время прямо жила в напряжении от ожидания, что ты меня потащишь на войну, и, чёрт, как я рада, что ошиблась на твой счёт.

Рэтар усмехнулся и поцеловал её ладонь, что гладила щёку.

— А шрамы… Они может и могут что-то о нас рассказать, но они нас не определяют — зачастую это просто рассказ и больше ничего, но мы меняемся под его влиянием, потому что окружающие придают этому рассказу гораздо более глубокий смысл, чем есть на самом деле, — Хэла сложила руки у него на груди и положила на них голову. — Это важно, не привязываться к внешнему, мне кажется. Если шрам так тревожит тебя, то почему маги не убрали его, они же могут?

— Я не позволил, — ответил Рэтар.

— Почему? — и она склонила голову на бок, стала очаровательной девчонкой.

— Из-за гордости, — пожал плечами, гладя её по голове.

— Гордости за шрам? — смешно нахмурилась ведьма.

— Нет, моей гордости, — феран подумал, — в смысле гордыни. А ещё глупости и злости.

Рэтар кажется ни разу не вспоминал об этом за столько тиров, никогда не возвращался к тому моменту. Просто смирился и забыл. Или нет?

— Мы были в осаде почти два луня, подмоги не было, наши ряды редели с каждым боем, на стороне гетнанов были орты. — и Хэла слегка нахмурилась. — Орты это такой народ, они живут обособленно — злые, воинственные, жестокие, живут передвигаясь пешком по пустыням или лесам, не у нас, а на той части оборота.

— Другой стороне света? — уточнила ведьма. И Рэтар согласно повёл головой, на деле очень приблизительно понимая о чём она говорит. Подумал, что надо пообщаться с ней о том, как выглядит её мир.

— Однако, — продолжил феран, — они считают, что если мужчина не был на войне, то он не достоин звания мужчины, и поэтому они всегда есть среди наёмников. Элат Ге-тнана небольшой, но воинственный, и всегда использовал наёмников — воинов, магов, дратов… Орты огромные, но проворные, и из-за того, что они такие здоровенные, невообразимо сильные.

— Здоровенные? — спросила ведьма. — В смысле они больше изарийцев?

— Хм, — феран задумался. — Тот, что ранил меня, был где-то, на половину корпуса меня выше…

— Что? — Хэла неожиданно подскочила и, сев рядом с Рэтаром, уставилась на него безумным взглядом.

— Что? — удивился он.

— Это он был такой большой, — пояснила ведьма, — или это они все такие большие?

— Все, — ответил Рэтар осторожно, всматриваясь в её странную реакцию.

— То есть где-то в этом мире есть целый народ, который выше здоровенного изарийского мужика в полтора раза, я правильно поняла? — она прищурилась.

— Да, — подтвердил он, — в среднем.

— Тут есть великаны, — заключила она и стала такой невообразимой. Чувства и мысли всегда были у неё на лице, она была всегда такая невообразимо непостоянная, живая. Завораживала его своими странными перепадами настроения и их подачей. — Отлично. А драконы? Я всё хотела спросить, раз мир такой едрить-колотить, сказошный, то драконы тоже есть?

— Драконы? — переспросил Рэтар, не удерживаясь от улыбки. Хэла была такая забавная.

— Ну, а что, — повела она плечами, — великаны есть, почему бы не быть драконам… вампирам, оборотням, некромантам, нежити всякой?

— А кто такие драконы? — он даже не пытался понять, что за слова она ещё наговорила. Разве что слово “нежить” было знакомо, но остальное…

— Это летающие ящерицы, плюющиеся огнём, — пояснила Хэла.

— Ящерицы? — и снова новое слово.

— Аааа, — взвыла Хэла, закатывая недовольно глаза, потом упала на бок и натянула себе на голову укрывало.

— Хэла? — Рэтар рассмеялся и лёг на бок, потянув ткань на себя.

— Что? — буркнула она, показывая своё совершенно милое, хорошенькое, по-детски обиженное лицо.

И Рэтара переполняло чувство очарования ею, она была невероятно прекрасна… боги! Он потянул её к себе и обнял.

— Есть такие животные — ханги, — сказал он. — Они могут нагреваться сами и иногда выплёвывают огненные шары.

— Большие животные? — настороженно спросила Хэла.

— Вот такие, — он расставил руки на расстояние равное длине от её запястья до локтя.

— О, — она одобрительно кивнула, прищуриваясь. — Небольшие. Ладно.

Рэтар рассмеялся. Внутри разливалось тепло. Это тепло он не чувствовал так давно. Последний раз в детстве? Или вовсе не в этой жизни. Простые разговоры, простые улыбки, простые вещи, дарящие лёгкую невесомую радость — всё это было ему нельзя. В войне, в правлении эти вещи недоступны. Его чувства и желания не в счёт — он отвечает за других, они на первом месте.

— В Зарне есть книга, — проговорил он, — в которой нарисованы и описаны большинство существ нашего мира, когда будем там, я могу тебе показать.

— Ловлю тебя на слове, — Хэла блаженно улыбнулась, устроившись, словно место поудобнее себе делала, рядом с ним. — Что дальше было?

— А? — он забыл о чём они говорили. Ухмыльнулся сам себе.

— Мы остановились на великанах, — напомнила ведьма, — но если не хочешь, можешь не рассказывать.

— Ты же можешь сама всё увидеть, — и это был второй вопрос, который он хотел ей задать. Задать так, чтобы она не отшучивалась, как было с Роаром, а сказала честно.

— Я же сказала, что не хочу, — ответила Хэла.

Он всмотрелся в её лицо. Было непонятно почему, но отрадно, что нет.

— Знаешь, я наверное всегда этого боялся, — сказал ей Рэтар. — Что ты посмотришь и увидишь то, что испугает тебя, и я уже никогда не смогу даже надеяться на то, чтобы ты не просто была рядом, чтобы ты смотрела на меня… просто смотрела…

— Рэтар? — Хэла посмотрела в его глаза, и этот взгляд, полный такой грозовой бездны, полный необъяснимого понимания, мудрости… вот ради него он так хотел вернуться, впервые за всю жизнь, он так хотел вернуться. И его так боялся потерять.

— Орт, с которым я сражался, вымотал меня, — и он продолжил рассказывать, чтобы как-то успокоить себя. — В какой-то момент, он просто опустил свой меч, а у меня уже не было сил отбить удар, да и у моего меча тоже не осталось сил.

Рэтар повёл головой, уходя в тот бой, снова думая о том, мог ли он что-то тогда сделать другое.

— Я просто поднял меч, просто, а он раскололся от удара, но это спасло меня от того, чтобы быть разрубленным пополам, — проговорил он. — Меч орта соскользнул и прошёл по касательной. В пылу сражения я даже этого не заметил, я просто обошёл его меч и воткнул осколок своего ему в бедро. Выдернул. И тут меня залило кровью. Его, моей. Орт пошатнулся и упал прямо на меня.

И кажется всё же Рэтара не отпустило это, потому что рассказывая, он вспомнил это ощущения, когда захлёбываешься в крови, когда тебя прижимает тело, больше чем твое раза в полтора.

— Так я пролежал под ним, пока меня не нашли, — продолжил рассказ феран. — Нашего мага к тому времени уже убили и остались только лекари. Они кое-как обложили рану травами, которых тоже не хватало. Я лежал так несколько дней. Рана начала кишить паразитами, я до сих пор помню это чудовищное ощущение, когда внутри тебя копошатся маленькие твари, пожирающие тебя заживо.