«Необъяснимы добрые дела…» Необъяснимы добрые дела, Они мечтам и радостям – порука, Пускай сегодня вишня отцвела, Померкло солнце, хмурится округа. Не унываю! Слово – не пустяк, Не в сказке – в жизни оживает. А говорю – то будет так, Иван-царевич иль дурак. Оно по-разному бывает. И Чудо-юдо тут как тут — Голов не счесть, все пышут жаром. С мечом к нему выходит плут, Слова бросающий задаром. Да просто не под силу меч И правды щит – он неподъёмен. Без добрых дел – ни петь, ни сечь, Дом без любви некрепко скроен… «Получают награды поэты…» Получают награды поэты: И медали, и ордена. А стихи – они плачут где-то Под мостом, где скулит тишина. И над Родиной плачут горько, И о судьбах грядущих людей, И о правде, что быстрой тройкой Мчится в гарь запустелых полей. Пропадай и моя судьбина, Не скулите, бродяги-слова, Искупите Вечного Сына, Засучив свои рукава. По-крестьянски вдарьте набатом, Чтобы стала на все века Не медалям цена, а солдатам, Усмирившим любого врага. Углич Волга поёт, Дремлет Димитрий. Солнце встаёт Красною митрой. Зарево смут. Снова страданья. Пряник и кнут Без покаянья. Вспенится грусть Саваном белым. Что же ты, Русь, Жить не хотела? Пусть супостат Рушит святое? Дьявола сват, Время – пустое. «Только живи», — Молит Димитрий. Храм на крови Царскою митрой… «Мой сынок, мой сынок, мой сынок…» Мой сынок, мой сынок, мой сынок! У тебя же нынче первый звонок, Первый класс и первый урок, Как взрослеешь ты быстро, сынок. А недавно ещё – малыш, Первый шаг, и слогами лишь Говорить ты со мною мог, Мой сынок, дорогой, мой сынок. Будешь юношей хоть куда, Не бояться любого труда, С чутким сердцем и силою впрок, Мой сынок, огонёк, мой сынок… «Вот она, моя сторонка…» Вот она, моя сторонка! Не могу очей отвесть, Здесь зовут меня Алёнкой, Здесь небес родная кромка И душе – благая весть. Да, стальной Россия будет, И не только в городах. Но с пшеницей златокудрой Пусть растут, мужают люди, С правдой вечною в сердцах. Пусть останется деревня С материнскою тоской Самой нежной, самой верной, Государству самой первой Нужной дочкой и сестрой. Пусть народ живёт привольно, Так, как он умеет жить — Сеять хлеб и быть довольным Сёлами, Первопрестольной И Отечество – хранить! «Послевоенная Россия —…» Послевоенная Россия — Глубокий тыл, но как прицел — Пустые щи, нет хлеба, сиро, Скупая память об отце. Росли в нелёгкую годину Героев дети босиком. Украдкой мать всплакнёт от сына, Что просит хлеба вечерком. Изба – лишь горница, да печка, Да тройка фоток в уголке. На покосившемся крылечке Играют дети налегке. От бед горбатясь и трудов Старели женщины всечасно, Работая за мужиков, А руки тонкие – девчачьи. И память больно сердце колет. Небес послевоенных стынь. Подумаю: родных околиц Сладка ты, горькая полынь… Отечество Идём в тайгу, спешим в тайгу За ягодами и грибами. Я за отцом почти бегу Своими детскими шагами. Он учит знаниям лесным, Обычаям родным таёжным. У родника с ним посидим, Так вкусен хлеб ни с чем, порожний. Вещает батя: «Не бери Все ягоды с куста, грибы ли, Оставь тайге, побереги, Зверь, птица, человек – нашли бы». Тропинки осторожный след Пойдёт по тёмному оврагу. Отец, спасибо за совет, За постоянство и отвагу. «Не всё себе – ещё оставь, Дочь, птице, человеку, зверю, Земле и роднику». – Ты прав, Приумножая в сердце веру. «Где зари полоска…» Где зари полоска, Словно из огня, Светлая берёзка, Встретишь ли меня? За оградой горькой Где кресты, кресты, Выше на пригорке Приютилась ты. Вместе мы взрослели И встречались тут, О родных скорбели. В горечи минут Ты была сестрою Нежною моей. Что теперь с тобою? В суматохе дней Не свалило ветром, Не срубил топор, Путник до рассвета Не держал костёр? На пригорке скорбном Множатся кресты. Милая, удобно? С кем отныне ты? От зари полоска, Звёздная стерня. Светлая берёзка, Помнишь ли меня? |
