— Если он такой плохой и у вас даже не было отношений, как же так получилось, что ты носишь под сердцем его ребёнка? — задал отец вопрос не в бровь, а в глаз. А мне блин стыдно признаваться. Я опустила голову и помоиму, стала пунцовая.

— Ну… Я была тогда, не в самом сознательном состоянии. — скрепя сердцем, честно призналась я. — И к тому же, в тот момент, я ещё не знала, какой он на самом деле мудак. Вот как при знакомстве с новым человеком, вежливо поинтересоваться, не хуйло ли он ебаное случайно?

— Женя хватит! — рявкнул на меня отец. — Ты хоть бы меня постеснялась, материшься как заправский мужик, пьёшь, оказывается, как сапожник. Даже внука моего по пьяни заделала. Стыдоба. Куда твоя мать смотрела?! Как она тебя воспитывала?! — разошелся не нашутку родитель.

— А я как котёнок, косяков много, а убить жалко.

— Хоть бы мать пожелела. — покачал головой отец.

— Я создана, что бы косячить. Прям чувствую, что моё. — я скорчила, хитрую морду, отбитого шалопая. Ну собственно говоря моё повседневное выражение лица.

— У тебя невыносимый характер.

— А не надо его ни куда выносить. Положите, туда где взяли.

— Тебя как-будто на заказ делали… В наказание всем…

— Всё претензии к производителю. — развела я руками, ухмыляясь.

— Вот кстати о производителях… — опомнился отец. — Вам с ним, всё же нужно поговорить. Ребёнку нужен отец.

— Лучше вообще без отца, чем с таким. — резко возразила я — Да и не нужны мы ему, я уже тебе говорила.

— И я тебе тоже говорил, что это всё была инициатива его отца, сам он был не в курсе. — не уступал отец.

— Ладно, ладно — подняла я ладони в верх, капитулируя — я допускаю такую возможность, но там по мимо этого, говна хватает.

— Да что там такого могло случиться?

— Да он же за человека меня не считает! Раз я из не богатой семьи, со мной можно делать, всё, что хочешь. Он поспорил на меня со своими дружками! О том, что я буду увиваться, за ним и ползать у него в ногах. А после того, как у нас с ним всё случилось, он этим же дружкам, сказал, что я с ним спала за деньги! — с надрывом, практически прокричала я, то что меня гложило больше всего. — Один из этих дружков, наслушавшись Валяева, предлагал мне деньги, а когда я послала его, он пытался меня изнасиловать. Тогда меня спасло, только то, что он был пьяный в хлам. — тут я не выдержала и расплакалась. — И ты хочешь такого отца своему внуку?!

Отец напрягся, желваки заходили, кулаки сжались, до белых костяшек. Он молча подорвался и и ушёл ни чего не сказав. Разбередил мне всю душонку, всё нутро вывернул и слинял.

Когда я проснулась утром, в обед, я была спокойна как удав, толи седативные до сих пор действовали, толи, до меня наконец то дошло, что ни чего смертельного не произошло. Бесило только одно, сегодня понедельник. Понедельник, понедельнику — рознь. Понедельник, который расположен перед вторником, ещё терпимый, а вот понедельник, который наступает сразу после воскресенья, вообще мрак кромешный. Почтим утро понедельника минутой ворчания. Вообще ненавижу понедельники, лично у меня все самые плохие моменты в моей жизни случались именно по понедельникам.

Немного пороптав на понедельник, приняла душ, накормила кота, накормила себя. Наша врач, в женской консультации всегда говорит: Запомните девочки, самая важная еда — это завтрак. Брехня. Самая важная еда — это перед пьянкой, что бы не быть в говно, после первой рюмки. Я этот урок на всю жизнь усвоила.

Пометалась по квартире, безо всякого дела и от нечего делать, отправилась в салон, попроведовать своих девчёнок. Там я пробыла 2 часа, потом прошвырнулась по магазинам. За это время, я окончательно успокоилась. Если бы у господ Валяевых и были бы хоть какие-то намерения, на счёт меня, то они всяко бы, уже себя проявили. Ну я так думала, во всяком случае. Но как оказалось, расслабилась я рано.

Когда я подъехала к своему дому, у меня появилось, навязчивое чувство дежавю. Около моего подъезда, стоял и мялся Дамир с букетом цветов. Дебил! Февраль ведь. Бедные цветочки по-любому замёрзли. Чего спрашивается припёрся?! Раньше когда я была просто Джоник из автосервиса, я была негожа, а теперь, когда я стала Евгенией Тернавской, дочерью Владимира, Юрьевича Журавского, сразу стала гожа?! Неужели, теперь я подходящая партия, для ВАС господин Валяев? Или просто сыкотно стало, перед моим папенькой? Конечно, ведь Владимир Журавский побогаче и повлиятельней, вас Валяевых будет. И если вдруг, он захочет отомстить за свою дочь, ему это ни чего не будет стоить. А вот вам придётся не сладко. Я надеюсь, отцу хватит ума, не мараться об них. Как говориться — не тронь говно, вонять не будет.

Посмотрела на этого гада и поняла, что время не фига не лечит. Я по прежнему на него реагирую, всё так же как и раньше, сначала млею, от его офигенности и сердце пускается в скач, а потом разум начинает вопеть, что он гад ползучий и его надо пришибить. Короче, тело и сердце отдельно, разум отдельно.

Глубоко вдохнула, выдохнула и выбралась из машины, вечно тут сидеть и прятаться не вариант. Нацепила, на морду лица, максимально невозмутимую маску, хотя эмоции внутри меня клокотали и двинулась в сторону своей головной боли. Когда Дамир меня заметил, он помоиму, готов был сквозь землю провалиться. Столько эмоций отразилось на его лице, волнение, страх, растерянность, переживание… Сначала я хотела, просто пройти мимо, но мне стало жалко и без того пострадавшие цветы. А когда, в тот раз лупила его букетом, тебе Женечка не было жалко цветочки? Я молча выхватила бедный букет из его рук и пошла дальше.

— Жень. — несмело окликнул он меня.

Я остановилась но оборачиваться не стала. Разум мне кричал, иди и не оборачивайся, ничего умного, он тебе не скажет. А вот любопытство, твердило, давай послушаем, интересно же, давно сказок не слушала.

— И что, так просто уйдёшь? Даже не побьёшь меня, этим букетом? — припомнил он мне прошлое.

— Мне лень. — буркнула я устало. И уже хотела войти в подъезд, но вдруг передумала. — Валяев ты чего припёрся?! — накинулась я на него, резко разворачиваясь. — Не все оскорбления высказал мне, там в ресторане?! А где же твоя группа поддержки?! Где твои любезные родители?! Где твоя благоверная, Ирочка, от которой тебя надо было спасать?! Я так смотрю не спасся. — неудержалась, съязвить я.

Дамир виновато опустил глаза. Что?! Виновато? Господин Валяев может испытывать, чувство вины? Во дела! Или просто умело его разыгрывает? Что вероятнее всего.

— С ними покончено. — пробухтел он.

— Звучит так, будто ты их убил. — усмехнулась я — Так чего припёрся? — повторила я вопрос — Так стоп. А как ты узнал мой адрес?

— Твой отец дал мне его.

— Что?! — взвыла я.

Отец?! Предатель. После всего, что я ему рассказала?! И только сейчас я заметила, на его скуле, неумело замазанный, синяк. Папенька постарался, так полагаю. Теперь понятно. Именно чувство страха, перед Владимиром Журавским его суда привело. Вину заглаживать пришёл, грехи свои замаливать.

— Жень, он мне всё рассказал.

— Чего же такого он тебе рассказал? Прям интересно даже. — сказала я, скрестив руки на груди.

— Не было никакого спора. И я не говорил, что ты спала со мной за деньги. — оправдывался, он передо мной, как школьник.

— Да, что ты говоришь?! Так я тебе и поверила! — рявкнула я.

— Кто это был? Кто пытался… это сделать? — немного замялся Дамир. Он меня, что вообще не слышит? — Это Скворцов? Это он был? — неунимался Валяев. Не знаю, что он увидел у меня на лице, но выводы сделал правильные. — Я его убъю! — прорычал он.

— Да какая разница?! Я тебе не верю?! Ты меня вообще слышишь?! — орала я на него. А он просто, схватил меня за руку и потянул на себя.

— Женя. Женечка. Прости меня, дурака! Прости пожалуйста! За всё. — шептал он прижимая меня к себе — За отца, за Скворцова, за Ирку, за то что я такой дебил, поверил им, во всю ту хрень, что мне про тебя наговорил, за то что я сделал не правильные выводы. Я дурак! Я дебил! Я мудак! Я конченый мудила! Прости меня Жень! — продолжал он нашёптывать — Я тебя люблю! — добил он меня.