Господи, ну о чём он думает, когда оказался незнамо где и не имеет сил даже для того, чтобы просто пошевелить рукой или ногой? Или поморгать глазами?

Ой, моргать получается. Но только моргать. И не помогает это совсем — потому что или он так лежит, что ничего не видно, или тут просто ничего не видно. И в бок упирается какое-то ребро. Кривое. Но даже дотянуться и потрогать невозможно — потому что руки не шевелятся, даже пальцы. Эх, чем же он прогневал господа, что ему выпало такое наказание?

И сможет ли Эмиль найти его и отсюда вытащить? Он отлично наводит порталы по человеку, но и для него есть предел — по расстоянию. И это снова возвращает нас к вопросу — где мы, спаси господи?

Начинали-то в лаборатории, и Эмиль показывал свои чертежи — как нужно нарисовать схему, куда расставить свечи, где зажечь магические огни и как напитать контуры силой. Сила Жиля годилась — он хороший воздушник, в свои двадцать два уже может многое, и мэтры магии это признают. И уж конечно, он сам захотел испробовать, что такое придумал Эмиль — потому что если освоить такой способ перемещения на дальние расстояния, то это же прекрасно!

Жиль до того только читал, что можно перемещаться без артефакта портала, но как будто бы с ним, и вроде это знание было утеряно, а вроде — и нет, и какие-то выкладки были — но как будто не до конца, и многое нужно было додумывать. Они с Эмилем и додумали.

Но куда же он попал? Под спиной был лёд, чистый лёд, от него становилось даже не просто холодно, а очень холодно. И не пошевелиться, чтоб сдвинуться куда-нибудь. А вдруг здесь только лёд, и больше ничего? У него хороший толстый плащ, но он не для зимы, в нём только и путешествовать, что по родной Франкии, а на севере Полуночных островов уже холодно. Жиль встречал при дворе кузена человека оттуда, тот был одет тепло и просто, без вычурности, и рассказывал, что зимой у них снег лежит.

Так может быть, Жиль попал на Полуночные острова? Или куда-то ещё севернее? Где посреди океана кочуют огромные глыбы льда?

Но здесь суша, это точно, Жиль ещё не до такой степени допутешествовался, чтоб перепутать сушу с морем. Эх, наверное, нужно просто отдаться на господню волю и поспать. Раньше всегда сон неплохо восстанавливал силы, обычные и магические. Ну и подумаешь, что на льду, живут же люди и во льдах… и маги живут…

Послышались шаги — лёгкие, но точные и верные. Потом вскрик — и прямо на него сверху напало что-то, а он и защититься-то не может!

Или не напало? Горячее дыхание, тёплое тело. Здесь есть живое существо, здесь есть жизнь! Спасибо тебе, господи, за этот знак, даже если это дикий зверь или людоед!

Дикий зверь или людоед откатился в сторону и засветил магический огонь. Здесь есть магия, это тоже добрый знак! Жиль принялся молиться — вдруг поможет?

— Ой, б…! — произнёс над ухом звонкий девичий голос.

Жиль исхитрился напрячься — и открыл глаза. И ему удалось!

А увидел он самое диковинное лицо в своей жизни. Глаза — как огромные провалы. Волосы — как лепестки розовых роз, что растут в королевском саду. Дублет — ярко-синий, и ярко-красная сума в руках. И невероятно алые губы.

Это же не человек, правда? Такая… удивительная. И магией владеет, судя по свету, исходящему из одной её руки. Наверное, фея.

— Спасибо тебе, господи, что послал мне фею, — проговорил Жиль, и провалился в темноту.

Маше говорят, что у неё не все дома,

Но у неё все дома, если дома она

Маша затащила парня в прихожую — с трудом, честное слово, парень был немаленький, хоть и стройный. Тут же явились Маська и Баська, офигели от увиденного и спросили — хозяйка, ты с дуба рухнула, что ли, нам самим жрать нечего, а ты вон какого котяру припёрла!

— Ну вы чего, девки, он тут прямо у крыльца лежал, не бросать же! Если не прибьют по тихой, то обнесут-то как нефиг делать, понимаете?

Маська посмотрела жёлтыми глазищами на Машу, потом на парня, пошевелила усами — и пошла обнюхать. Баська осторожничала и тоже принюхивалась, но со стороны, и недовольно мотала хвостом. Не дай бог, мол, будет конкурент на наш корм премиум-класса, другой-то еды в доме, считай, что и нет!

— Девки, цыц. С голоду не помрём, на еду я на кафедре стрельнула немного. А завтра пятница, в салоне заплатят.

Маша работала лаборантом на кафедре дизайна — будучи выпускницей этой кафедры, смогла договориться о работе. А после универа шла в салон красоты, где делала клиенткам маникюр и макияж. На кафедре платили мало и раз в месяц, но это ж официальная работа, все дела. А в салоне — по устному договору с хозяйкой, там работа была, если были клиенты. Обычно, конечно, были — вот как сегодня, например, двум девочкам ногти рисовала, засиделась допоздна и едва успела в магазин. Так что, кисы мои, не пропадём.

Баська подошла и милостиво потёрлась о ногу — правильно, мол, хозяйка, говоришь, питаться надо, иначе протянем ноги всем коллективом. Вообще согласно ритуалу следовало войти в квартиру, повесть ключи на гвоздик, снять куртку, шапку и ботинки, сесть на табуретку, взять на колени обеих кошек и поздороваться. Но какой тут ритуал, когда такое диво к порогу подбросили!

— Ты, Бася, не возникай сверх меры, когда тебя, помнится, к тому же крыльцу подбросили позапрошлой зимой, я тебя тоже домой притащила, и не спрашивала, кто ты такова и что будешь есть. Так что — выгребем как-нибудь.

Тем временем Маська закончила осмотр и подошла за своей долей приветствий, была поглажена и отпущена.

И блин, что с парнем делать?

Маша пригляделась — дышит, ура, дышит. Может, его хоть по щекам похлопать? Попробовать на диван затащить? Пол-то холодный, вообще в доме теплоизоляция более чем сомнительная, а в прихожей и вовсе.

— Девки, если не можете помочь — так хоть не мешайте, — сказала Маша кошкам, взяла парня под мышки и потащила в комнату.

Сапоги снять можно будет и потом, вроде они не сильно грязные — будто и не по здешним гребеням шёл.

Тащила Маша не сказать, чтобы аккуратно, и от тряски подобранец пришёл в себя.

— На каком я свете-то, господи, — пробормотал он вполне отчётливо.

— На нормальном, на этом, — ответила Маша. — Ты кто вообще? И как у меня под порогом оказался?

— Эксперимент, — выдохнул гость, не открывая глаз. — Эмиль… найдёт меня. Наверное.

— Кто это — Эмиль? Как его по жизни зовут? — Маша не могла сказать, что знает всю ролевую и околоролевую тусовку города, и ни о каком Эмиле она не слышала.

Впрочем, мало ли новеньких, которых она не знает?

— Так и зовут — Эмиль… Эмиль дю Лак.

Божечки мои, ещё и дю Лак. По ходу, парень головой-то хорошо ударился.

— Ладно, номер его ты, конечно, на память не знаешь, — вздохнула Маша.

— Какой ещё номер? — взгляд парня сфокусировался на её лице. — Фея, как есть фея!

— Рейса, блин, на Мальдивы. Телефонный, ясен пень!

— Ты о чём, фея? — очевидно, парень силился её понять, но не мог.

— О делах наших скорбных, — вздохнула Маша. — Ладно, лежи, может, вспомнишь ещё.

Только вот ещё клиента с амнезией ей не хватало! Может, конечно, проспится, а вдруг нет?

— Как зовут-то тебя, помнишь? И где живёшь?

— Жиль, меня зовут Жиль. Живу я… далеко. Видимо, очень далеко. Как к тебе обращаться, прекрасная фея?

Вот заладил!

— Мари, — пробурчала Маша.

Раз уж Жиль, то пусть так — для гармонии.

— Благодарю тебя, прекрасная фея Мари, за спасение моей жизни, — торжественно сказал парень.

Попытался взять её ладошку, но — очевидно, не хватило сил.

— Ты лежи, болезный, — пробурчала Маша и пошла на кухню — ставить чайник.

В их с кошками распоряжении были две комнаты — маленькая и очень маленькая — в первом этаже двухэтажного деревянного дома, по сути — барака. И ещё — крошечная кухня, и такая же ванная. К счастью, в доме была канализация, и вода тоже была, правда, только холодная, а горячая получалась через водонагреватель. Хреново, но уж как есть. Центральное отопление тоже было, но — чисто символическое, батареи грели еле-еле, а в деревянные рамы свистело бы только в путь — если бы Маша их осенью тщательно не заклеила. Ещё была печь — нормальная печь с дровами — в стене между кухней и маленькой комнатой, но Маша ей не доверяла и сама никогда не топила, хотя небольшой запас дров на экстренный случай типа отключения электроэнергии был. А основным источником тепла был обогреватель — хороший масляный радиатор, купленный Машей ещё в прошлую зиму.