Если в рамках данной европейской теории, основанной на политической антропологии Модерна, рассмотреть нынешний иммиграционный кризис в Европе, то он разрешается в два счёта. Собственно, никакой проблемы вообще нет. Теоретически должно быть так: когда представители арабского мира, Магриба, центра африканского континента, Китая или, например, Турции попадают в европейские страны, они, автоматически, как бы волшебным образом, очищаются от всех своих предыдущих свойств. То есть, как будто обнуляются и заново перезагружаются. С точки зрения чистого европейского рассудка, пришедшего на смену Богу, от которого ради новой веры – Модерна – пришлось отказаться, новые жители Европы, очистившись от всего «старого», превращаются в пустой кластер. Этот обнулённый индивид, как считает европейский разум, после «перезагрузки» готов с чистого листа впитывать в себя европейские ценности. Сами же эти ценности – плод философских изысков Модерна, – доведены до совершенства за три-четыре столетия европейской истории разумом, сменившим Бога. Все они зафиксированы в европейском правовом пространстве, в социальном и культурном поле в виде чётких и однозначно понимаемых кодов рационального рассудка. Единственная проблема заключается в том, что такое «обнуление» и «перезагрузка» новых европейцев происходит только в головах европейских бюрократов, механически фиксирующих прибывших на пограничных пунктах и собирающих статистику в миграционных центрах.

По представлению евробюрократов, встав на все виды учёта и довольствия, изучив тот или иной европейский язык (плюс обязательно английский) и устроившись на работу, вновь прибывшие иммигранты превращаются в типовых граждан европейских государств и добросовестных налогоплательщиков-потребителей. Получив соответствующие паспорта, они становятся «французами», «немцами», «итальянцами», «норвежцами», и с юридической точки зрения, это уже абсолютно такие же, как и все остальные (при наличии всех правильно оформленных документов и соблюдении всех формальностей) европейцы. Если у человека есть паспорт и шенгенская виза – он (формально) европеец, которого никак нельзя отличить от другого европейца, предки которого испокон веков жили в Европе – во Франции, Германии или Швейцарии. Между ними нет юридического различия – так видит это европейская правовая машина. Ну и в чём здесь проблема? Где, спрашивается, кризис?

То, что не видно европейским чиновникам, работающим с бумагами, хорошо заметно на европейских улицах. Именно там бросается в глаза, что вновь прибывшие в Европу жители других континентов, представители иных рас и цивилизаций, даже с новенькими европейскими паспортами в кармане, конечно же, никакими «французами» или «немцами» в культурном, историческом, психологическом, ментальном смысле не становятся. Они остаются мусульманами, африканцами, арабами и представителями своих племён – то есть носителями именно тех коллективных идентичностей, которых в европейском понятийном пространстве давно уже не существует. А раз не существует, то вести они должны себя как европейцы, загружая соответствующие ценности в свою очищенную (так это видится европейским чиновникам) память. Но вот незадача, эта память новоприбывших жителей Европы, почему-то оказывается не очищенной. Поэтому и ведут они себя как мусульмане, африканцы или турки. И живут они исходя из своей культурной идентичности, а не по требованиям европейского гражданского общества. Не становятся на учёт, игнорируют законы и ограничения. Получив пособия – не учат язык, а изучив – не идут устраиваться на работу. Работая – не платят налоги. Всё потому, что культурная и религиозная идентичность намного серьёзней, фундаментальней и глубже, чем нормативы и коды гражданского общества, принятые европейцами на веру в качестве общественного договора.

Столкнувшись с таким злостным игнорированием базовых парадигм европейского общества, основанного на незыблемости закона и абсолютности рассудочных установок объективной позитивистской действительности со стороны приезжих, само европейское право, исходящее в свою очередь из игнорирования любой коллективной идентичности, оказывается в состоянии ступора. А вслед за ним – одна за другой – выходят из строя политические системы европейских государств, построенные на незыблемости постулатов Модерна – атомарности гражданского общества государства-нации, политическом договоре и соблюдении прав человека как атомизированного гражданина без коллективных свойств. В результате рушится всё то, что до этого момента утверждалось как идеальная и универсальная – и не только для Европы, но и для человечества в целом – форма государственно-правового устройства. Сама идея Европы подвергается эрозии в своей основе. Ниспровергаются основы бытия современного (Модерн) мира. И всё из-за каких-то арабов, не желающих отказываться от своей идентичности, срывать с себя платки, сбривать бороды, не прекращающих забивать себе голову «писаниной» из Корана, и не стремящихся, как «все нормальные люди», лучшими из которых и являются европейцы, участвовать в гей-парадах после окончания работы и уплаты всех налогов.

Затем приезжие, которые никак не интегрируются в европейское общество, начинают представлять собой критическую массу, измеряемую теперь уже в категориях статистики. Мало того, обнаруживается, что те, кто, как казалось, давно интегрировался и проживает в Европе во втором, и даже третьем поколении, интегрировались весьма условно. Изучив требуемый язык, они продолжают сохранять свою культурную идентичность, оказываясь неуправляемой социальной группой, прекрасно ориентирующейся в системе европейского права и ценностей, ловко пользующейся всеми европейскими благами, при этом, ни во что их не ставя.

Нерастворённые массы приезжих создают анклавы самобытного существования, живущим в которых совершенно наплевать на все социальные императивы европейцев. Поскольку для них европейские «достижения» отражают лишь опыт этого небольшого клочка человечества – Европы, – находящегося на периферии мировых процессов, если смотреть на них из других частей света. Вот пусть европейцы и соблюдают то, что для себя напридумывали. А, например, арабы не будут соблюдать, так как они не знают, кто такие Локк, Милль или Спенсер и почему их измышления должны быть выше Священного Писания – Корана и Сунн Пророка. Приехавшие не слышали ничего о гражданском обществе и плевать хотели на Модерн.

Настоящие коренные европейцы, помимо социальной модели, которую они создали и описали в формальных кодексах, несут в себе и заряд позитивизма, признающего только то, что установлено опытом или познано чувственно. Всё остальное – коллективная идентичность, вера, Традиция, метафизика, сакральность, Бог – не является для них фактом, они ставят всё это под вопрос. А вот арабы не ставят, поскольку их исторический опыт и устои – иные. И когда критическая масса этих инокультурных элементов достигает определённого пика, возникает тот самый когнитивный диссонанс всей европейской цивилизации.

То, что сегодня происходит в Европе – это не просто миграционный кризис или не способность бюрократической машины быстро оформить всех прибывших. Помимо миграционных проблем и угрозы терроризма Европа переживает серьёзный экономический кризис, а также социальную стагнацию, связанную со стремительным старением и неспособностью самовоспроизводиться. Европейская культура, сделавшая ставку на современное искусство тоже зашла в концептуальный тупик. Собственно, европейской культуры как таковой уже нет, она потоплена в примитивных американских культурных суррогатах массового потребления. Таким образом совокупность кризисов и представляет собой фундаментальный сбой всей европейской системы. И выйти из этого системного кризиса путём утихомиривания разбушевавшихся арабов, увеличения темпов роста экономики или выдачей пособий на новорожденных уже невозможно. Сбой произошёл на уровне парадигмы – Модерн исчерпал себя, и его производные больше не работают.