Соблазнительным движением эта чертовка закинула руки мне на плечи, активно вступив в игру. Запустила тонкие пальчики в короткие волосы на моем затылке. Прерывисто вздохнув, прошлась кончиком розового язычка по своим пухлым губкам, оставив на них чуть влажный след.

Со звериным рыком я притянул её к себе, упершись вздыбленной ширинкой в ее упругий животик. Уверенно прошёлся ладонями по округлым бедрам вверх и сжал крепкие ягодицы. Стон нетерпения сорвался с влажных губ, а зрительная война наших затуманенных взглядов все сильнее распаляла атмосферу вокруг нас. Воздух мгновенно пропитался коктейлем жарких чувств и крышесносных эмоций. И я, не сдерживаясь больше, вновь устроил упоительный танец жаждущих ласк языков.

Яркий, страстный, всепоглощающий поцелуй пьянил почище виски многолетней выдержки, взрывал вселенную вокруг, оставляя только сплетения наших рук, тел, чувственных желаний…

Не в силах оторваться от нее, я подхватил «мышку» на руки, побудив её обвить мой торс ножками, и в два шага преодолел расстояние до кровати. Опустился на мягкий матрас, усадив девушку к себе на колени.

Подол ее соблазнительного платья задрался, оголив бедра и представив моему взору черное кружево нижнего белья. Щеки малышки при этом зарделись, но взгляд оставался все таким же слегка расфокусированным, плывущим в дымке наслаждения.

Подцепив подол, плавно потянул его вверх. Костяшками пальцев прошелся по теплой коже, вызвав мурашки. Кусок теперь уже не нужной тряпочки отлетел куда-то в сторону. Туда же полетела и моя рубашка, которую я с нескрываемым нетерпением содрал с себя.

Нежные пальчики вцепились жесткой хваткой в мои плечи. Малышка выгнулась дугой, когда я накрыл ладонью ее маленькую грудь. Чуть сжал, почувствовав, как ее сосок твердой карамелькой уперся в мою ладонь.

Настойчивыми поцелуями я прокладывал дорожки от впадинки пупка и вверх, приходясь языком по бархату втянутого животика, накрывал жадным ртом вершинки округлой груди, прикусывая зубами, и тут же зализывая «ранки». Дурел от ее вкуса, запаха, ответной реакции и приглушенных стонов желания. Ласкал податливое тело, а она ерзала в нетерпении, скользя влажным кружевом своих трусиков по стоящему колом члену, запакованному в ткань дорогих брюк. То, что на них останутся явственные следы нашего жаркого секса, меня не заботило, и снимать я их не спешил.

Я наслаждался тем, что она в моих руках – разгоряченная, раздразненная, раскрытая и готовая ко многому.

Поддерживая малышку одной рукой за спину, продолжая играть языком и губами с ее сладкими, словно конфетки, сосками, другой рукой аккуратно проник под резинку кружевной преграды. Подушечкой указательного пальца надавал на чувственную «горошинку» и ртом поймал ее громкий всхлип. Наши неровные дыхания слилось в одно. Я продолжал «пытать» ее пальцами, с каждым новым поступательным движением проталкиваясь чуть дальше, вырывая все новые стоны, глотая их и подталкивая малышку к краю обрыва.

Оторвался от упоительного занятия лишь на миг, услышав легкий щелчок закрывающейся входной двери. В комнату вошел Стас, на ходу сдергивая с себя пиджак и рубашку. Его глаза горели огнем похоти, а резкие движения выдавали нетерпение.

За считанные секунды он оказался около кровати, опустился на колени за спиной малышки и, скользнув ладонями по животу, припал жадным поцелуем к изгибу ее шеи. Словно вампир, впился в нежную кожу, а меня прошибло яростной волной ревности.

Крепко стиснув челюсть до скрежета зубов, я наблюдал за его действиями, пытаясь восстановить эмоциональное равновесие и напомнить себе, что это ведь Стас. Такое у нас было, и не раз!

Но хер там мне помогали эти увещевания, а напрягшаяся в моих руках Ксения и ее взгляд, наполненный любопытством вперемешку с испугом, безжалостно выкручивал все внутренности, вытаскивала наружу глубоко зарытое чувство собственничества.

*Ксения*

(настоящее)

Несусь сломя голову по бесконечным ступеням вниз, сознательно проигнорировав ультрамодную кабину лифта, которая некоторое время назад за считанные секунды подняла меня на самый последний этаж делового небоскреба. С надеждой отдаю предпочтение миллионам лестничных проемов, скрывающихся за неприметными дверями. Здесь безлюдно, и лишь гул в ушах да цокот шпилек, эхом пружинящий от стен, разрывают тишину бетонной шахты. Но у меня есть возможность перевести дыхание, поймать душевное равновесие и не пугать своим яростным видом сестру и маленького сынишку.

Плевать, что пешком я сейчас намотаю несколько километров. Плевать, что ноги уже ноющей болью отвечают на мой марш-бросок. Зато мозг возвращает себе способность здраво мыслить, рассеивая туман наваждения, кружащий мне голову каждый раз, когда я оказываюсь в опасной близости от этого… этого…

Да что же это такое?! Глупое ты мое сердце, наивное сознание, что же вы никак не поймете: ОН опасен. Его нельзя любить, нельзя впускать в свою жизнь, нельзя… Ничего нельзя из того, что очень хочется.

– Чертов эгоцентрик! Ненавижу тебя! – Мой крик разносится по каменному тоннелю, скрывшему меня на время от посторонних глаз.

Будто разом обессилев, опускаюсь на холодную серую ступеньку где-то в районе двадцатых этажей. Половина пути пройдена, а сердце так и колотится на запредельных оборотах, и это не от быстрого спуска. Это все последствия очередного столкновения с прошлым. И разум, почти освобожденный от гипнотического марева его порочной ауры, все еще беспомощно барахтается в воздушной дымке надежды на то, что Глеб, если и не отступит от своей одержимой идеи заполучить меня, то хотя бы не будет впутывать в это моих близких.

– Ну, зачем я тебе? – безответный вопрос в пустоту.

Закрываю лицо ладонями и упираюсь лбом в колени, словно наивный ребенок, закрывший ручками глазки и считающий, что он спрятался от всех. Вот и я так хочу – закрыть глаза и отрешиться от накатывающихся снежной лавиной раздирающих душу проблем.

В клатче, брошенном мною на соседнюю ступеньку, монотонной вибрацией оживает телефон. Делаю глубокий вдох, смахивая непрошеную слезинку, и достаю девайс. Слегка помутневшим взглядом гляжу на экран, читая сообщение от Ришки:

«Ты жива? Или мне уже стоит зажечь факел и идти войной на этот рассадник беспринципности?»

Улыбка самопроизвольно растягивает мои губы и теплым солнечным лучиком проникает в душу. Моя ж ты любимая боевая феечка!

Чуть дрожащими пальцами спешно набираю ответ, отклоняя штурм неприступной крепости злобных орков, и, спрятав телефон обратно в клатч, делаю пару успокоительных вдохов-выдохов. На временный замок запираю в темном уголке сознания все то, что терзает меня сейчас.

Пока я все-таки свободна. Пусть временно, но у меня есть эта передышка. Знаю, он не отступится, видела это в глубине его черных глаз. А значит, необходимо с толком использовать отведенное мне время.

Завтра же выхожу на работу в отцовскую фирму и, приложив все свои знания, буду грызть землю, но не позволю этим напыщенным самоуверенным му-у-у…жчинам лишить нашу семью привычного уклада – и финансового, и житейского.

Решительно поднимаю свою подмерзшую попку с неудобного каменного сиденья, спускаюсь до двери, ведущей на этаж, и, вздернув голову, уверенно шагаю к лифту. Марш-бросок по ступеням завтра аукнется мне болью во всех мышцах, а пока у нас по плану прогулка с Максиком и набег на супермаркет для пополнения гастрономических запасов.

Стеклянная кабина лифта быстро доставляет меня на первый этаж. Холодно улыбаюсь охранникам, прощаясь с ними, и выхожу на улицу. Риша заботливо сбрасывает метку геолокации, чтобы я не заблудилась, разыскивая их на просторах огромного парка, в котором они меня дожидаются. Заношу ее в программку-навигатор и для начала спешу на парковку.

В автомобиле меня дожидается пара мягких белых слипонов, предусмотрительно захваченная с собой. С нескрываемым наслаждением скидываю туфли и ныряю в то, что лучше всего подходит для покорения детских площадок.