Фейдж молча принялся искать заветное сочетание имени и фамилии, ругаясь про себя отборной матерщиной. Учитывая положение вещей и повышенную секретность, Саппи не мог поручить подобное дело никому, кроме себя. А голова его потихоньку начинала давать сбой, что не могло не расстраивать.
– Может быть, вам помочь? – любезно предложил начальник аэропорта, глядя на скрючившегося над распечатками полуседого спаниеля. – Вы ищете кого-то определённого?
– Нет-нет, – не отрываясь от листов, бормотал в ответ Саппи. – Это для аналитической справки. Вы всё равно не поймёте…
– Может, вам кофе? – не унимался метис датского дога, с сомнением глядя на нового руководителя Следственного комитета. Начальник аэровокзала искренне не понимал, как на подобную непростую должность могли назначить такого недотёпу, как этот спаниель.
– Нет, спасибо, – отказался Саппи, не поднимая головы и не замечая скептический взгляд дога, – лучше помолчите. Мешаете.
Говорить такое начальнику крупнейшего аэропорта Озея прямо в его собственном кабинете было верхом наглости. Но уставший Саппи Фейдж был не в духе. Особенно в данный момент, когда осмотр длинного списка фамилий перевалил за половину, а Хуан Рамирес всё ещё нигде не встретился. Сердце Саппи билось сильнее с каждой новой строчкой. «Ну же, ну же…» – думал он, перескакивая с одной фамилии на другую, чувствуя, как от напряжения и сухости в глазных яблоках начинали лопаться капилляры…
Никакого Хуана Рамиреса не было обнаружено. Списки по международным и внутренним вылетам содержали любые имена и фамилии, но только не ту, которую так хотел найти Саппи. Неужели опять мимо?
Саппи изо всех сил постарался запустить мозги, чтобы оперативно решить, как ему поступить дальше. Возможности ездить лично по всем аэропортам Российской Автономии и всей остальной Аргентины у него не было. Саппи реально оценивал ситуацию и прекрасно понимал, что ему просто не хватит на это ни сил, ни времени.
Значит, всё-таки придётся подключать ребят. А для этого нужна чёткая причина. Этого Рамиреса нужно прикрепить к какому-нибудь уголовному делу, чтобы его, Саппи Фейджа, интерес к этому загадочному ротвейлеру не выглядел подозрительным…
– Сеньор! – Саппи отложил списки и глянул на начальника аэровокзала поверх очков. – Не могли бы вы мне составить ещё один список, подобный этому? Мне нужен перечень всех постояльцев отелей, которые закреплены за аэропортом Псово…
– Разумеется, – недовольно отозвался метис датского дога. – Но буду вынужден предупредить, что это займёт время.
– Я подожду, – пожал плечами спаниель, изображая полную готовность ждать списки хоть до завтрашнего утра.
Спустя полчаса Саппи Фейдж покинул здание аэропорта Псово вместе со всеми списками, которые ему удалось получить. Внутри у него выжигающей чернотой скребло полное разочарование. Он так надеялся, что сегодняшний визит сюда принесёт хоть какую-то каплю прогресса, но этого не произошло. От досады Саппи хотелось громко взвыть прямо на автомобильной стоянке. Сколько моральных сил было потрачено, сколько молчаливого анализа и прочего мыслительного процесса было проведено у него в голове – и всё хорьку под хвост! Снова пустышка! Может, хотя бы у пожилых вельш-корги будут результаты?
Стареющий полуседой спаниель Саппи Фейдж садился в свой автомобиль, даже не подозревая, что уже сегодня ближе к закату ситуация в корне поменяется, а начиная с сегодняшнего вечера в его серую повседневную жизнь добавятся весьма неоднозначные и странные события.
***
Территория разрушенного в феврале здания Парагвайского вокзала в центре Озея была отгорожена высоким забором, внутри которого кипели ни на минуту не прекращающаяся восстановительные работы. Временный зал ожидания, вместе с кассами, расположился в наспех возведённом ангаре, обшитом синими листами металлопрофиля. Именно в это нелепое сооружение и направлялось семейство вельш-корги – Сельвина и Вальтер Веласко.
В отличие от Саппи Фейджа, который в этот же самый момент находился в аэропорту, пожилым сотрудникам ОБА в отставке сегодня везло больше. Во всяком случае, как выяснила Сельвина, в данный момент в кассовом зале вокзала работала та же самая смена, которая сидела здесь в ту субботу, когда исчез Федерико Торрес. Это немало подняло Сельвине дух, и теперь ей не терпелось перейти к опросу кассиров.
– Этот Фейдж над нами насмехается! – причитал Вальтер.
– Успокойся, дорогой, – сдержанно отвечала Сельвина. – Спаниель сделал всё правильно. Не можем же мы заниматься поисками всё время вместе. Без разделения труда в нашем случае не обойтись, сам же понимаешь…
– Фейдж специально скинул безнадёжный вариант нам – вот что я понимаю. Дабы подлизать зад Афонсо и уделать нас. У него в подчинении Следственный комитет вместе со всеми толковыми «ищейками» Озея. Он может прийти в любое заведение, потыкать корочкой и добыть любую информацию. А мы с тобой кто? Два престарелых пса, у нас даже агентуры своей теперь нет…
– Вальтер, перестань! – одёрнула мужа Сельвина. – Не забывай, что мы в общественном месте. Мало ли кто нас может услышать. Не кричи, пожалуйста!
Сельвина была полностью согласна с мужем по поводу того, что сейчас они действительно находились в плачевной ситуации. Требовать какие-то справки у кассиров они не могли, обращаться к начальнику вокзала – и подавно. Сельвина и Вальтер Веласко – всего лишь сотрудники ОБА на пенсии, без нужных корочек, без былой агентуры. Нули без палочки. Однако, в отличие от своего мужа, Сельвина предпочитала не ворчать об этом с утра до вечера, а думать над тем, как сложившуюся проблему ловко обойти.
И она придумала. Для того чтобы вытащить из собак определённые данные, совсем необязательно тыкать им в носы своими корками с министерскими печатями! Это, как правило, наоборот, только отталкивает разрабатываемых псов и собак, отчего те в итоге замыкаются и идут на контакт довольно неохотно. Вальтер сказал, что они старые, списанные со службы собаки? Ну и замечательно! Почему бы не сыграть в старых, выживших из ума пенсионеров, которые по каким-то причинам ищут некоего ротвейлера по имени Хуан Рамирес? Осталось только придумать адекватную причину, которая не вызовет подозрений.
– Пойдём поедим, Вальтер, – предложила вдруг сеньора Веласко.
– Поедим? – опешил вельш-корги.
– Да, – коротко ответила Сельвина и потянула мужа в сторону кафе быстрой еды.
Кафе оказалось низшей пробы, с липкими столами, за которыми стояли представители рабочего класса с пластиковыми стаканами пива и отвратно пахнущей едой в лапах. Однако, в отличие от аналогичного вокзала Коститусьон, что находился в Буэнос-Айресе, супруги Веласко не наткнулись здесь на мерзотных люмпенов, попрошаек и прочих представителей маргинальной среды. В Озее вокзал по большей части населяли рабочие псы – не совсем опрятные, не совсем трезвые, но с пока что ясным сознанием и пока ещё чёткими целями в жизни. Скорее всего, это те самые жители Аргентины, которые ежедневно ездили в столицу Российской Автономии на заработки. К ним Сельвина относилась куда уважительней.
– Приятного аппетита! – язвительно произнёс Вальтер. – Настраиваешься на нужный лад? Хочешь слиться с толпой и начать думать так же, как и она?
– Конечно, – кивнула Сельвина, откусывая добрый кусок чорипана, который, к её удивлению, оказался весьма вкусным, несмотря на сомнительный аромат. – Тебе бы тоже не помешало.
– Что ты задумала? – прямо спросил Веласко.
Его жена терпеть не могла фастфуд. Судя по тому, как в этот момент она уплетала за обе щеки ужасно пахнущий чорипан, стоя за липким столом вокзального кафе, Вальтер решил, что жена придумала себе какую-то роль и пытается в неё «въехать».
– Наш сын, Вальтер, – убито ответила ему Сельвина, и в глазах у неё проявились слёзы. – Мы же взяли его в щенячьем доме, помнишь?
– Продолжай, – кивнул Веласко.
– Вот он, неужели ты его не узнаёшь, дорогой? – Смахнув слёзы, застывшие в её глазах, сеньора Веласко потянулась за сумочкой, из которой достала фотографию Федерико Торреса. На ней ротвейлер, по всей видимости, находившийся в отпуске, стоял на фоне делового квартала центра Пермякии с сумкой через плечо и широко улыбался.
