— Нет, люблю, когда на мне остается твой запах.

Его пронзительный взгляд заставляет меня чувствовать себя неловко.

— Немного уединения?

— Ни за что.

— Хорошо. — Я поворачиваюсь боком, чтобы загородить ему обзор.

— Нет, не закроешь. — Он обхватывает мои бедра, направляя меня лицом к себе. — Я наслаждаюсь шоу.

— Придурок, — смеюсь я, бросая салфетку в унитаз. — Все.

— После окончания школы мы будем вместе. Я поеду с тобой в Калифорнию.

Если бы только Калифорния все еще оставалась для меня возможной.

— Скажи что-нибудь, — требует он.

Я еще не готова сказать ему, что беременна.

— Посмотри на меня. — Арт берет меня за подбородок, поднимая мою голову, чтобы встретиться взглядом. — Ты не хочешь, чтобы я уходил?

— Я должна тебе кое-что сказать.

— Хорошо, говори.

— Расскажу, но не сейчас.

— Почему не сейчас, черт возьми?

— Дай мне немного времени, ладно? Обещаю, я скоро тебе все расскажу.

— Я даю тебе одну неделю, Син, а потом жду ответов.

— Хорошо, неделя, — соглашаюсь я.

Арт

Я не могу стоять на месте, поэтому отжимаюсь. Син выглядела виноватой. Может, хочет вернуться к Тревору. Что ж, очень жаль. Это случится только через мой холодный труп. Назад дороги нет. Я отказываюсь делить ее снова. Она моя. Я и представить себе не мог, что отправка в Северную Каролину изменит мои взгляды на жизнь, и за это нужно благодарить Син. Мое сердце уже у нее, но я готов отдать ей гораздо больше.

— Привет, — говорит мне Рики.

— То, что я оставил дверь приоткрытой, не означает, что у тебя есть приглашение войти внутрь.

— Давай поговорим в моем кабинете.

О, черт, дело плохо. Я следую за ним в его кабинет, удивляясь, что старик там. Рики закрывает дверь и садится на угол стола.

— Какого хрена здесь происходит?

— Будет лучше, если ты присядешь. — Рики показывает на пустой стул.

Я остаюсь на месте.

— Как хочешь, — бросает Рики.

— Артур, ты снова употребляешь кокаин? — недовольно спрашивает старик.

Этот ублюдок никогда не отличался тонкостью.

— Я думал, мы собирались поговорить спокойно. — Рики вздыхает.

— Нет, не употребляю, — отвечаю я.

— Покажи ему.

Рики достает из кармана маленький прозрачный пакетик.

— Это лежало под обеденным столом. Твое?

— Да. — Нет смысла врать. Черт, я даже не подумал о том, чтобы поискать пакетик.

— Значит, ты снова подсел на наркотики! — Старик вскочил на ноги.

— Сядь, пока у тебя не случился сердечный приступ и ты не оказался рядом со своим сыном в лечебнице.

— Почему ты так спокойно реагируешь на это? — спрашивает Рики.

— Я собирался поймать кайф, но не стал.

— И мы должны тебе верить?! — взрывается мой дед.

— Мне плевать, во что вы верите, но чтобы отделаться от вас, я пройду тест на наркотики. — Я иду к двери, обдумывая ситуацию.

— Ты принес наркотики в мой дом с намерением обдолбаться, неважно, что ты этого не делал, — с укором говорит Рики. — Это большая, гребаная проблема.

— Отстань, на хрен, от меня. Это случилось в день рождения Коула.

— Черт, извини, Арт. Я забыл про его день рождения.

— Я уверен, ты не единственный. — Мой взгляд останавливается на покрасневшем от гнева деде. — Если больше ничего нет...

— Есть, — отзывается Рики.

— О, здорово.

Он достает из кармана мою бритву.

— Мы знаем, что ты резал себя.

— Как ты можешь калечить свое тело, подобно какому-то ненормальному психу? — кричит старик.

Порезы зажили. Тем не менее, шрамы не исчезли.

— Кто тебе сказал?

— Это неважно, — отмахивается Рики.

Единственный человек, который знал о моих порезах и о том, что произошло в день рождения Коула, — это Син. Рассказала бы она секреты, которые обещала хранить? Изменения в ее поведении становятся все более очевидными. Она не очень-то обрадовалась моему отъезду в Калифорнию. Я выбегаю из комнаты.

— Син! — кричу я, взбегая по лестнице.

Она вонзила нож в мою чертову спину. Я хочу, чтобы она посмотрела мне в глаза и призналась в своем предательстве.

Рики и старик мчатся за мной. Джош и Тревор появляются в коридоре, когда я достигаю вершины лестницы.

— Какого черта ты делаешь? — Рики хватает меня за руку.

Я вырываюсь из его хватки и бросаю взгляд влево, увидев открывающуюся дверь. Там она, девушка, которая разбила мое сердце, стоит рядом со своей матерью. Лицо и глаза Син опухли. Видно, что она плакала.

— Ты, блядь, предала меня!

— Я не предавала. — Син осторожно подходит ко мне.

— Держись от него подальше, — просит Мисси.

— Мама, все в порядке.

— Не ври мне, сука! — кричу я ей в лицо.

— Отвали от нее, — рычит Тревор.

— А ты сможешь меня заставить?

— Да.

Я приглашающе машу ему рукой.

— В любом случае, самое время отмудохать тебя.

— Джош, уведи Тревора в свою комнату, — велит Рики.

— Хочешь знать, почему Син тебя бросила? — спрашиваю я.

— Пожалуйста, не делай этого, — умоляет Син.

— Я несколько месяцев почти каждую ночь врывался в ее киску, словно это гребаный омут, даже когда она кровоточила между своих чертовых ног. Ты ведь ничего об этом не знаешь, правда? Кровавая киска — это для больших мальчиков. — Моя порочная душа поет в триумфе, глядя на его потрясенное лицо.

— Скажи мне, что он лжет, — требует Тревор.

— Прости меня.

— Как ты могла? — кричит он.

— Артур, нам пора уходить, — заявляет мой дед.

— Но я веселюсь на всю катушку.

— Папа, ты не должен был приводить его к нам.

— У нее самая восхитительная киска, в которую я когда-либо имел удовольствие засунуть свой член... целиком.

Страдальческий крик вырывается из горла Тревора, прежде чем он набрасывается на меня. Я врезаюсь в стену, оставляя вмятину. Он бьет меня по лицу, выбивая зуб — мой рот наполняется кровью. Я успеваю нанести несколько хороших ударов, прежде чем нас разнимают.

Старик и Джош удерживают меня перед лестницей, а Рики пытается удержать Тревора в конце коридора.

— Я убью тебя!

— А Джош говорил тебе, что поцеловал Син? Он уже давно на нее дрочит.

Тревор смотрит то на Джоша, то на Син, видя правду моих слов на их лицах. Он вырывается из рук Рики, бросаясь на нас. Мой дед отпрыгивает в сторону. Джош перелетает через перила, мучительный звук вырывается из его рта, когда он падает на пол. Мы с Тревором скатываемся вниз по лестнице, продолжая бороться в гостиной, пока нас не отрывают друг от друга во второй раз. Старик держит Тревора за голову возле двери, а Рики обнимает меня сзади, рядом с визжащим Джошем.

— У меня сломана нога, — кричит он.

Син опускается на колени рядом с ним.

— Мама, вызови скорую.

— Мы там трахались. — Я киваю головой в сторону двери в ванную. — Не прошло и часа. — Я не могу удержаться, чтобы не разозлить Тревора еще больше.

— Заткнись, наконец, — шипит Син.

Мисси стоит рядом со мной и Рики, разговаривая с диспетчером. Тревору удается нагнуться, подхватить один из рабочих ботинок Рики и запустить его через всю гостиную. Мисси получает удар по лицу, от которого врезается в стену и теряет сознание.

— Что ты наделал? — плачет Син, подползая к матери.

— Я случайно, — срывающимся голосом произносит Тревор.

— Тревор, ради бога, иди домой! — кричит Рики.

Тревор уходит, побежденный и с разбитым сердцем. Рики отпускает меня, чтобы заняться Джошем и Мисси.

Я опускаюсь на колени перед Син.

— Ты подарила мне маленький кусочек рая, но теперь пытаешься его отнять. Если я вернусь в ад, то заберу тебя с собой.

Она смотрит на меня с ненавистью в глазах.

— Лучше бы ты умер в тот день, когда перерезал себе вены.

Ее слова поражают так же, как пуля в голову. Я больше никогда не покажу слабость другому человеку. Как и Тревор, я ухожу, не сказав больше ни слова, побежденный, но не с разбитым сердцем. Бесполезный орган теперь наполнен только яростью.