Двое повержены, остался еще один. Проще простого.

Я приседаю, когда Кейд замахивается кулаком мне в лицо. А затем бью парня в бок, убеждаясь в том, что вложил в удар всю свою силу. Звук треска наряду с криком боли приносит удовлетворение.

Я сломал ублюдку ребра.

В этот момент в класс врываются двое охранников.

— Так и знал, что это ты, — вздыхает один из них.

— Ну, ты ведь меня знаешь, Тони. Мой день не задастся, если я не испорчу его на хрен, — мы называем друг друга по имени, с тех пор, стали хорошими «знакомыми».

— Пошли. Ты знаешь правила.

Следую за Тони без возражений, пока другой охранник вместе с мистером Джаредом поднимают тех уродов.

Что ж, похоже этот день станет последним в Академии «Блэквуд».

Глава 2

Арт

Я сижу на стуле рядом с кабинетом директора Патрика. Уверен, что тот уже успел нажаловаться моей матери. Наверняка, они с дедом только и ждут моего возвращения домой.

Провожу рукой по лицу.

Сейчас у меня нет желания разбираться с этой херней, потому что я вот-вот выйду из себя. Лучше побыстрее отсюда свалить. Какой смысл сидеть здесь и ждать, если я и так уже знаю, о чем пойдет речь?

Встаю со стула, намереваясь уйти, но директор Патрик успевает открыть дверь своего кабинета.

— Арт, пожалуйста, проходи и садись.

Медленным шагом я захожу внутрь.

— Лучше постою.

— Тебе ведь известно, что это была последняя капля и больше так продолжаться не может?

Я пожимаю плечами.

— Ну и что в этом необычного?

— Арт, ты не можешь идти по жизни с таким наплевательским отношением.

Попытка самоубийства в конце концов самый жалкий выход из ситуации.

Мне предстоит прожить каждый блядский день, позволяя вине за смерть Коула безжалостно терзать мою совесть.

Страдание — мой постоянный спутник, с восхода солнца и до его заката.

Я не заслуживаю покоя.

— Что же делать, если таков мой план.

— Я знаю, что последние несколько лет оказались для тебя непростыми, и смерть твоего брата…

— Даже не собираюсь это выслушивать, — любое упоминание Коула как выход на минное поле.

Лучше уйти.

— Мне жаль. Понимаю, что для тебя это тяжелая тема.

— Да пошли вы.

— То, что произошло сегодня — серьезная ситуация. У Кейда сломаны несколько ребер, у Кенни сотрясение мозга, а Оуэн едва может говорить. Их увезли в больницу. Тебе могут выдвинуть обвинения в избиении.

— У моего деда денег больше, чем у самого Бога. Так что он вполне может купить молчание их родителей. Мир вращается, благодаря деньгам. К тому же, не я начал драку. Я лишь закончил ее, потому что вправе себя защищать.

— Очевидцы говорят, что ты нанёс удар первым.

— Ну, такое случается с козлами, которые упоминают моего брата, — ухмыляюсь я.

— Это не смешно.

— Вот здесь вы ошибаетесь. Жизнь — та еще шутка с паршивым концом.

— Ты отчислен, причем прямо сейчас.

— Скажите мне что-то, чего я не знаю.

— Тони проведет тебя до шкафчика, чтобы ты смог забрать свои личные вещи.

— Единственное место, которое я предпочел бы — это ворота школы.

Покидаю кабинет директора с Тони, плетущимся на хвосте.

— Подожди, — зовет он, когда я собираюсь выйти из здания.

Продолжаю идти, не сбавляя шага.

— Что?

— Ты хороший парень. И у тебя куча возможностей. Просто не испорть себе жизнь.

— К сожалению, у меня нет будущего, — отвечаю я, а затем пересекаю школьную территорию и запрыгиваю на свой мотоцикл «БМВ» R1200GS. Завожу двигатель и выезжаю с парковки.

Я езжу без шлема — у меня нет страха перед смертью. Я лишь боюсь жить. Решаю не ехать домой, чтобы не встретиться со своей матерью и стариком. Им придется подождать, если они желают скормить мне свои дурацкие речи.

***

Возвращаюсь домой через несколько часов после заката солнца. Я ввожу код у ворот, прежде чем продолжить свой путь к большому особняку. Когда заезжаю в гараж, то замечаю «Буггати Шерон», принадлежащий деду, и стоящий рядом «Феррари ЛаФеррари Аперта», на котором ездит моя мать. Заглушаю двигатель, а затем прохожу через прихожую, направляясь на кухню, где и нахожу свою семейку, сидящую за кухонным островком и ожидающую меня.

Я же говорил.

На лице матери печальное выражение, однако лицо старика — полная тому противоположность.

Он просто в ярости.

— Артур, давай обсудим то, что произошло сегодня в школе, — дед всегда зовет меня полным именем.

— Я бы предпочел, чтобы этого разговора не было вовсе.

К тому времени, когда меня выпустили из рехаба, моя мать продала старый дом и переехала в новый. Ни за что на свете я не смог бы жить там, где умер Коул.

Хотя эта резиденция достаточно просторна, она и в сравнение не идет по размеру с тем особняком, в котором мы жили раньше. Здесь тоже есть бассейн, но я и близко к нему не подхожу. Не могу этого сделать с того самого дня. Мой психотерапевт пытался помочь мне пересилить страх, но все оказалось безуспешным. Походы к мозгоправу являлись пустой тратой времени и денег.

Я все тот же конченый человек.

У деда имеется доверенность на право распоряжаться делами отца после того, как с тем случился инсульт. Отец находится в доме престарелых с того самого дня, как его выписали из больницы. Врачи говорят, что он никогда полностью не восстановится.

Хорошо, что дед управляет всеми инвестициями и бизнесом отца. Потому что моя мать — трофейная жена, которая ни черта не смыслит о бизнесе. Ее работа сидеть и красиво выглядеть. Бьюсь об заклад, мамочка в восторге от того, что ей не нужно притворяться любящей женой, и она может трахаться направо и налево со всем мужским населением Бостона. Эта женщина не годится ни на роль жены, ни на роль матери. Она ни разу не ходила повидаться с моим отцом. В прочем, как и я, так что не мне об этом говорить.

Старик оплачивает все расходы и еженедельно пополняет наши банковские счета.

Прохожу мимо барной стойки, намереваясь выйти из кухни.

— Арт, не уходи, — требует мать.

— И что же меня остановит?

— Ты не можешь продолжать жить вот так! — кричит дед.

— Что ты собираешься делать после того, как окончишь школу? У тебя нет проходного балла, чтобы поступить в колледж. Тебя исключили из нескольких школ. Пришло время повзрослеть! — начинает орать моя мать.

Я разворачиваюсь к ней лицом.

— Так теперь ты решила притворяться матерью? Когда мне почти исполнилось восемнадцать? Не слишком поздно?

— Не смей разговаривать со мной таким тоном, — дрожит ее голос.

А вот и слёзки пожаловали.

— Разве у тебя не назначено свидание с чьим-нибудь членом? Видимо, твой нынешний плохо выполняет свои обязанности. Может, пора купить новый?

— Хватит! — рычит старик.

— Я только начал, — отвечаю ему.

По щекам матери начинают катиться слезы.

— Она знает, что если бы той ночью находилась дома, вместо того, чтобы раздвигать свои ноги, Коул был бы жив.

Мать громко всхлипывает.

Вот и хорошо. Вина вполне может убить нас обоих.

Старик подходит ко мне с поднятой рукой, будто бы намереваясь ударить.

— Даже не думай.

Мой голос звучит спокойно и смертоносно.

— То, что случилось с Коулом — несчастный случай. В этом нет ничьей вины, — произносит дед.

Вот тут ты ошибаешься.

— Я связалась с твоим дядей, — начинает бормотать моя мать. — Он согласился на то, чтобы ты закончил свой последний год у него, в Северной Каролине.

Старик резко поворачивает голову в ее сторону.

— Что?

— Я не поеду, — отвечаю я в тот же момент, когда дед произносит «он никуда не поедет».

— Ты неконтролируемый, и я не могу с тобой справиться.

— Ты не можешь заставить меня уехать.

— Либо переезжай к своему дяде, либо к деду, но здесь ты больше не останешься. Ради твоего же блага.

— От одного сына уже отделалась, почему бы не избавиться и от второго, да? Наконец-то, сможешь наслаждаться своей свободой.