В застой времён, в пору златую

Для Леонида жили. Власть

Имел один. Он речь чужую

Любил с вершин к подножью класть

Своих народов, всё глядящих

(Не отнимая рук бурлящих)

В прекрасную благую даль.

Там дни – машинами сходящий

Поток. Конвейер, как скрижаль,

Заполнившись пером небесным,

Определяя ход судьбы,

И дел свершая кругом тесным,

Народами своей страны…

Другой герой наш – сочинитель.

Довольно редкие земли

Взращают плод такой…

Какой-нибудь скупой хранитель

Держал, быть может, дар святой,

Уже собравшись на покой,

Устроив веком безвременье.

Но долг, что верное творенье,

Высокой службой благ несёт,

Так сообщая бег развитью.

И вот по здравому наитью

Скорее, чем причудой лет,

Явился избранный поэт

И заявил «Ещё мы скажем»!»

Зима 2002 года

Друг Аристотель

Друг Аристотель! Где твои мощи святые?

В землях каких ты положен, сбегая при жизни от власти?

Нынче мы суетны все, и не сберётся к тебе ученик терпеливый,

В круг становясь или ряды мужей просвещенных,

Чтобы приникнуть к листам, на природе общаясь с тобою.

Также чутьём неизвестным измерить движения сущих,

Знак от тебя получив, что уроки проходят успешно.

Это ль не дар? И отметка наитию юношей славных,

Им воспитуясь навеки твоим отражением Мира?

Немощный век наш уже не осилит творений,

Даже тебя привлекая, – останешься ты не у дел.

Декабрь 2005 года

В чужбину втиснутый, он скоро перечёл

Все сказы вещие и бурные виденья,

Кладбищ отеческих ему терзало зренье

И бедность городов, и запустенье сёл.

Лето 2005 года

Минутку вниманья! Послушайте, россияне!

Минутку вниманья! Послушайте, россияне!

Жил в разрушительные, мрачные 2000-е годы

Мечтатель: поэт и мыслитель усердный…

Несчастья познал он, судьбины невзгоды,

Имел кошелёк он пребедный.

Лето 2007 года

Об истине

Прочтя бессмертные творенья,

Чтоб их забыть, усилив бденья

Вещей поблизости себя,

Переосмыслив их, трубя,

Любовь передавая, свойства

И внутреннего беспокойства,

И повелительных Небес,

Им тоже приказав равненье,

Меж них поставив уравненье…

Тогда уже бы рассужденье

Об истине имело вес.

Май 1998 года

Вопрос

Отдавший годы на творенье,

В мечте о счастии людей,

Желая дум благословенье

В лице грядущих новых дней, –

Творец ли он пустых затей?

Напротив, сильное ль созданье

И клад некорыстных идей?

Великий смертный, без желанья,

Достойный славных лет признанья?

Лето 1985 года

Сова

Среди замков железной клетки,

На древе тесном и хромом

Сова сидела, когти в ветки

Вонзив и хлопая крылом.

К ночи, кругом вращая око,

В края бесчисленных Миров

Она блуждала одиноко

И, забираясь выше снов

Тревожной мыслью к Небосводу,

Питала поиском Свободу

От зависающих оков.

Когда пред узницей причудной

Народ гуляющий шумел,

Меж тем в толчее многолюдной

Лишь редкий взором цепенел

И следом сон терял прозреньем,

Изменчив скоро настроеньем

Он жить, как прежде, не хотел.

А охлос речью разговорной

Терзал её. … Холодный шум

Бежал среди толпы проворной

И был причиной бурных дум.

Так скован разум твой толпой,

Так ты осмеян властью сытой,

Так Звёзды шепчут над тобой,

Внимая суть мечты убитой.

Лето 1986 года

Смысл жизни

Единство цели – вот стремленье.

Лишь в том покой Души твоей,

Где разума предназначенье

Плоды рождает для людей.

Корабль, созданный рассудком,

Пройдёт немало лун и льё,

Разрушив догму с предрассудком

Предначертав судьбу Мельё.

Уйдут в лета порок, изъяны,

И грешный обретёт покой,

Возвысятся Свободы кланы –

Сообщества без сути злой.

Сожгут народы злых кумиров,

Встревожив сон прошедших лет,

И из железных из потиров

Низвергнут рабства амулет.

Придут, придут часы возмездья!

Народный и священный меч

Опустит тяжесть с жалких плеч.

Она скатится, и Созвездья

Зажгутся для людей Земли.

И Мир – гармонии пример –

Увидит среди чёрной мглы

И жар, и силу звёздных Сфер.

И Ангелы Небесных Сфер

К тебе приблизятся смиренно,

Начнутся речи откровенно

В дипломатический манер.

Не скажут поздние потомки,

Что ты – подобие ханжи,

Что ты стоял слепой у кромки,

Проторенной дорогой лжи.

Осень 1995 года

На все времена

Восстал незримый властелин,

Объятый пламенем отмщенья.

Восстал презренный Светом сын,

Порвав цепи порабощенья.

Железною рукой своей

Нанёс удар. … Кровава плаха …

И храмы жадных палачей

Покрылись жалкой тенью страха.

Отвратный Миру, чуждый всем,

Напрягся мученик священный,

Как старец, злом посеребренный,

Разрушивший клюкой гарем.

Взвиясь над мерзкою гордыней,

Хромой, но с волей неземной,

Зажёг огонь, своей святыней

Борясь открыто с сатаной.

Вот он поднялся непреклонный,

Рабочей силы продавец.

Дрожите! Встал борец бессонный,

И раб, и блага сотворец!

Декабрь 1995 года

О поздно одумавшихся

Раньше слонялись мы

С целью распущенной,

Дни закатилися

Солнцем пылающим.

Носимся в комнате,

Лезем на стенку,

Локти кусаем,

Прежде толкавшие.

Весна 1996 года

Маленький гимн

Раб торопливо распиливал ржавые цепи,

Тяжко звено преломил и прислушался…

Шумным дыханием, слившимся с боем уже ликовавшего Сердца,

Он, наполняя пространство тлетворной темницы,

Стены содрогнул, во тьме потеряв разуменье…

Несколько времени так он сидел неподвижно,

Скоро опомнился и, наслаждаясь заветным –

Цельной Свободой, исполненной без промедленья,

Как пресмыкающим скользким, проворно пробрался из норы,

Грубо, небрежным движением, с дикостью ночь рассекая.

Там огляделся. Болезненно плечи расправил

И, босиком на земле оказавшись холодной,

Вдаль, натрудившись, стремительно путь уменьшая,

Шёл, спотыкаясь, спеша, оставляя затворы.

Весна 1996 года

О философе

Ему сомнение дано.

Природой призванный ужиться

С глубокой верой. … Всё равно

Им суждено перемениться.

Он жив от сих противоречий!

Порой раздвоенность наречий

Расскажет глубоко предмет,

Усилив Мир обогащеньем

Понятий твёрдых, убежденьем,